История учит не доверять больше тем откровениям, утопиям, идеологиям, которые, суля всеобщее блаженство, возвещают один-единственно возможный, и потому для всех обязательный, путь к этому блаженству.

Вопреки чудовищному безумию, вопреки самоубийственно-гибельным силам, владеющим сегодня моей родиной и значительной частью земли, я надеюсь, что в будущем веке и мои соотечественники и все люди в мире будут жить лучше, разумнее, чем жили мы и наши предки.

В этой надежде для меня главный смысл жизни. Его питают не какие-либо сверхреальные божественные истоки и не мнимо-реальные кладези научного глубокомыслия, а простая вера в человека.

Человек возник во мгле миллионолетий. Он был жесток и милосерд, безрассуден и мудр, подл и благороден. Он возвестил: „Воздай за вражду благодеянием“ (Лао Цзы); „Не причиняй другим того, чего не хотел бы, чтобы причинили тебе“ (Конфуций); „Любите врагов ваших… благотворите ненавидящим вас“ (Матфей, 8, 44); „…теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше“ (Коринф. 13, 13). Человек разрушал и творил, отчаивался и надеялся, губил и спасал…

Сегодня я убежден: никто не может предсказать и никто не вправе предписывать будущие пути человечества. Вслед за Владимиром Короленко я повторяю, „что не сотвори себе кумира — великая истина и что народа, как мы себе его часто представляем, единого и неразделимого, с одной физиономией, — нет. А есть миллионы людей, добрых и злых, высоких и низких, симпатичных и омерзительных. И в этой массе, — в это я глубоко верю, — все больше и больше распространяется добро и правда. И значит нужно служить этому добру и правде. Если при этом можно идти вместе с толпой (это тоже иногда бывает) — хорошо, а если придется остаться и одному, что делать. Совесть — единственный хозяин поступков, а кумиров не надо.“ (1893)

И для этого необходимо

1960–1977