Кто-нибудь из его клубных приятелей наверняка все знает.

Я решила поехать в Лондон. У меня был предлог: надо было встретиться с Морвенной, которая очень обрадовалась, что нам удалось установить истину и очистить ее сына от подозрений.

Обычно дети осаждали меня просьбами взять их с собой. Люси и сейчас была не прочь поехать, но я сказала ей, что буду очень занята и вскоре вернусь.

Белинда же не выразила никакого желания сопровождать меня. После своего памятного признания она была очень подавлена.

Ли сказала мне, что я могу без колебаний оставить детей. После того как открылась правда, Белинде явно стало легче.

— Ее это очень тяготило, мисс Ребекка, — сказала Ли, добавив в защиту своей любимицы:

— Она ведь хотела, как лучше.

— Да, — ответила я. — Благими намерениями вымощена дорога в ад.

— Бедная крошка! Это все ее отец. Вы представляете, как это ранило ее. И именно он все из нее выудил. Она его боится.

— В данном случае это оказалось полезным.

— Не беспокойтесь, мисс Ребекка. Я присмотрю за ней, пока вас нет.

— Я уверена в этом, Ли.

Она улыбнулась, и я припомнила слова миссис Эмери, которая описывала изменения, происшедшие с Ли. Бедняжка стала выглядеть гораздо лучше. Как все-таки влияет на детей отношение к ним родителей!

Взять хотя бы Белинду: ведь она вела себя так именно потому, что обижалась на равнодушие отца. А Ли? Что за жизнь была у нее в этом сияющем чистотой доме под присмотром благочестивой миссис Полгенни?

Неудивительно, что она стала скрытной, замкнутой, Но теперь, судя по всему, она изменилась. Теперь на ее лице появлялась улыбка не только при виде Белинды.

Морвенна обрадовалась, узнав, что я собираюсь погостить у них недельку-другую. И вот я покинула Мэйнорли и отправилась в Лондон.

Родители Патрика тепло встретили меня, и вся натянутость отношений, существовавшая в течение последних месяцев, мгновенно исчезла, Морвенна поцеловала меня и сказала:

— Спасибо за твои письма, а особенно за то, которое ты послала Патрику…

Я улыбнулась. Да, я была в огромном долгу перед Бенедиктом.

— Мы надеемся, что он скоро вернется, — добавила Морвенна.

Это было похоже на счастливое воссоединение семьи.

Целый вечер мы говорили о Патрике. Австралия показалась ему интересной, но Морвенна предполагала, что он скучает по Корнуоллу.

— Мой отец так рад его скорому возвращению домой, — сказала она.

— А он сообщил, что возвращается?

— Для ответного письма еще рано, но он вернется… непременно вернется.

Я молилась, чтобы он вернулся и простил мне мои сомнения. Иногда я с тревогой думала о том, что слишком глубоко его ранила и если даже раны затянутся, то все равно останутся шрамы.

Мы старались не говорить об исчезновении Селесты и об ужасном положении, в котором оказался Бенедикт. Однако тема эта все равно витала в воздухе.

Морвенна спросила меня:

— Ты, конечно, захочешь сделать кое-какие покупки, пока гостишь у нас?

— Разумеется.

— Я бы очень хотела сопровождать тебя, но не смогу. Я назначила несколько встреч.

— Я все понимаю и прекрасно справлюсь сама.

Интересно, что бы они сказали, узнав о том, что завтра я намереваюсь посетить «Желтую канарейку»?

Утро следующего дня я провела с Морвенной.

Джастин ушел в свою контору, где он занимался поставками олова в различные части страны и на континент.

Во второй половине дня Морвенна, извинившись, отправилась по своим делам. Я заверила ее, что со мной все будет в порядке.

День был ясный, солнечный, и, как только Морвенна покинула дом, я вышла, остановила кеб и попросила доставить меня в «Желтую канарейку». Кебмен был немало удивлен, услышав такую просьбу от респектабельной молодой дамы.

Мы подъехали к зданию, расположенному на довольно узкой боковой улице. На стене возле двери была изображена желтая канарейка, из чего я сделала вывод, что попала по нужному адресу.

Я вышла из кеба, подошла к двери и позвонила в колокольчик. Через несколько секунд дверь приоткрылась, и на меня уставилась пара глаз.

— Да? — спросил мужской голос.

— Могу ли я поговорить с управляющим? — спросила я.

— Мы закрыты.

— Я знаю. Мне нужно задать ему несколько вопросов.

— Вы из прессы?

— Нет. Я друг мистера Оливера Джерсона.

Похоже, это произвело на него впечатление. После паузы он сказал:

— Я могу сообщить ему, что вы заходили.

— А когда он будет здесь?

— Я не знаю. Подождите немножко.

Он открыл дверь, и я вошла в небольшую темную прихожую. Рядом оказалась лестница.

— Мистер Джерсон знал, что вы придете?

— Нет. Но я должна связаться с ним. Это важно.

Несколько секунд мужчина оценивающе рассматривал меня.

— Я скажу вам, — решился наконец он. — Мистер Джерсон должен быть в «Зеленой лампе». Да, вернее всего, он там.

— «Зеленая лампа»? Где это?

— В нескольких кварталах отсюда. Все клубы расположены поблизости друг от друга. Это район клубов, знаете ли. Я объясню вам, как туда добраться.

Это очень просто. Когда выйдете, поверните направо и идите до конца улицы, там перейдете через дорогу и увидите Лоури-стрит. «Зеленая лампа», по правой стороне. Вы не ошибаетесь. Там снаружи зеленая лампа.

— Как у вас — желтая канарейка.

— Совершенно верно. Скорее всего, в такое время вы застанете его там.

Поблагодарив его, я вышла на улицу. Он дал мне точные указания, и найти «Зеленую лампу» не составило труда.

Дверь была открыта, и я вошла. Тут была такая же темноватая прихожая с лестницей. Из боковой двери вышла женщина.

— Добрый день, — сказала я.

— Добрый день. Чем могу служить?

— Я ищу мистера Оливера Джерсона. Он здесь?

— Простите, как вас зовут?

— Мисс Мэндвилл.

— Позвольте спросить, по какому вы вопросу?

— Я по личному делу.

Она подозрительно осмотрела меня:

— Боюсь, его здесь нет.

У меня упало настроение:

— А не могли бы вы сообщить мне адрес, по которому его можно отыскать?

— Ну, этого я сделать не могу, но, если вы оставите свои имя и адрес, я дам ему знать.

— Я остановилась у друзей и, вероятно, не смогу надолго задержаться в Лондоне. Скажите ему, пожалуйста, что это очень важно.

В этот момент я услышала возглас:

— О, Господи! Какой сюрприз, Ребекка!

По лестнице спускался Оливер Джерсон.

— Все в порядке, Эмили, — сказал он девушке, — Эта молодая леди — мой друг.

— Ах, как я рада, что нашла вас! — воскликнула я.

— Я обрадовался не меньше, услышав, что вы ищете меня.

— Я решила, что вы продолжаете заниматься Клубами.

— Да, когда здесь появились новые владельцы, они попросили меня остаться и заняться вопросами управления. Я согласился с некоторыми условиями. Но здесь неподходящее место для молодой дамы. Тут за углом есть чайная. Давайте посидим там, и вы расскажете, чему я обязан удовольствию видеть вас.

Он вывел меня из «Зеленой лампы», и мы пошли по улице. По пути он успел сообщить, что я все такая же красавица и даже стала еще прекрасней. Это была привычная для Джерсона болтовня, в которую я не верила. Впрочем, следовало признать, что слушала я его не без удовольствия и, как всегда, разговаривать с ним было легко.

Мы перешли дорогу, и за углом обнаружилась небольшая чайная. Столики здесь были расположены поодаль друг от друга. Посетителей уже обслуживали, хотя их было немного.

— Добрый день, мистер Джерсон. Столик для двоих?

— Только не на самом виду, Марианна.

— Понимаю, сэр.

Она лукаво улыбнулась и пристально, но дружелюбно поглядела на меня. Нам был отведен столик в нише, немного в стороне от остальных.

— Великолепно, — сказал Оливер, — А теперь принеси нам чаю и вашего превосходного ячменного печенья.

Она взглянула на него почти с нежностью, и, я подумала, что он может быть шантажистом или жуликом, но он умеет делать людей счастливыми.