В сознании Конора вспыхнул образ Виктора, но он усилием воли потушил его.

— Я много путешествовал и учился то тому, то другому.

Маларки почувствовал раздражение.

— Типичный ответ Конора Финна. Большинство людей здесь жаждут, чтобы кто-нибудь выслушал их историю. Даже рассказывают ее стенам. Но только не Конор Финн. Ты занимаешься со мной уже два года, но за это время я узнал о тебе не больше десятка фактов. Самый бросающийся в глаза — что борода у тебя разноцветная.

Стоя на коленях, Конор наклонился, разглядывая в воде начавшую отрастать бородку. Насколько ему удалось разглядеть, в ней были волоски светлые, рыжие и даже несколько седых. Конечно, наличие седых волос в бороде шестнадцатилетнего юноши — вещь необычная. Не важно. Благодаря этому он выглядит лет на пять старше.

За прошедшие два года он полностью изменился. Исчез долговязый, худощавый юнец, захлебывавшийся слезами в первую ночь заточения, и его место занял высокий, мускулистый, крепкий молодой человек, сумевший заслужить уважение со стороны товарищей по несчастью и охранников. Может, люди и не любили Конора, не искали его общества, но никто не осмеливался оскорблять его или вмешиваться в его дела.

— Тебе нужно сбрить бороду, — заметил Маларки. — Никто не замечает твоих прекрасных волос, только эту крысиную бороденку.

Конор выпрямился. Его светлые волосы были стянуты позади ремешком — чтобы не мешали работать. Их оттенок стал немного темнее с тех пор, как он перестал выходить на солнечный свет.

— Внешний вид меня не волнует, Отто, не то что тебя. Меня волнует дело. Расскажи-ка, сколько у нас в запасе?

— Уже много, — ответил Маларки. — Семь мешочков надежно припрятано, вот сколько сейчас. Все на грядках со сведой.

Конор удовлетворенно улыбнулся. Это по его совету Биллтоу приказал посадить растения под названием сведа солянковая.[80] По виду они напоминали водоросли, были устойчивы к воздействию соли и поставляли дешевую еду для заключенных, что позволяло Биллтоу прикарманивать еще несколько фунтов в месяц, экономя на их питании. Конечно, за грядками ухаживали пленники; именно тогда Маларки со своими «баранами» и прятали там украденные алмазы.

— Правда, пока они в земле, толку нам от них не слишком много, — продолжал Маларки. — Разве что они пустят ростки, но тогда Биллтоу обдерет их дочиста.

— Доверься мне, Отто, — сказал Конор. — Я не собираюсь оставаться тут всю жизнь. Так или иначе, я сумею забрать наши камни и пошлю твою долю твоему брату, Зебу. Это я обещаю тебе, друг мой.

Отто обхватил его за плечи.

— У «баранов» есть и свои источники, но с таким богатством мой брат сумеет дать кому надо взятку, чтобы вытащить меня отсюда. Я стану свободным человеком и смогу разгуливать по Гайд-Парку[81] со своими замечательными волосами.

— Я добьюсь своего, друг мой. Или погибну. Если ты не выйдешь на свободу в течение года, это будет означать, что я мертв.

Маларки не стал попусту болтать языком, прося Конора рассказать детали его плана. Конор Финн неохотно раскрывал свои карты. Поэтому Маларки сменил тему.

— Беджер Бирнс все еще не заплатил свой взнос, — сказал он. — Может, пора немного прижать его?

— Помни, больше никакого насилия. Я слышал, у Беджера опоясывающий лишай. Оставим его на время в покое.

Отто Маларки разочарованно поджал губы.

— В покое, Конор? В покое? У тебя всегда один и тот же ответ. Я не раздавал оплеух с тех пор, как ты получил татуировку.

Конор потер татуировку «Убойного барана» на своем предплечье.

— Это не совсем так, Отто. Ты чуть не загнал Маккена в открытую воду.

— Точно. — Маларки ухмыльнулся. — Но он же охранник. И к тому же англичанин.

— Все выдающиеся стратеги знают, когда использовать силу, а когда ум. Александр Македонский, Наполеон…

Маларки расхохотался.

— Да уж, малыш Бони был силен по части ума. Спроси кого угодно, что произошло при Ватерлоо.

— Суть в том, что сейчас у нас семь мешочков, а прежде не было ни одного. Семь мешочков. Кругленькая сумма.

— Они с таким же успехом могут быть набиты глиной, — усмехнулся Маларки. — Пока ты не осуществишь свои планы. Не знаю, как ты собираешься это сделать. Даже охранникам не удается вынести с Малого Соленого алмазы. Для этого человеку нужны крылья.

Конор бросил на Маларки острый взгляд. Неужели ему что-то известно? Нет. Это просто образное выражение.

— Да. Человеку действительно нужны крылья.

Биллтоу ждал у самого края, стоя по щиколотку в воде, на случай, если второй охранник попытается обогнать его, чтобы обыскать их.

— Шевелитесь, вы, жалкие мошенники! А ну, встаньте подальше друг от друга и поднимите руки!

Конор с трудом преодолел желание врезать подлому плуту. Напасть на Биллтоу — это, несомненно, могло доставить удовольствие, но, увы, кратковременное, потому что завершилось бы жестоким избиением, после которого Конор мало чем отличался бы от покойника и неспособен был действовать. А он не мог позволить себе этого сейчас, когда его замысел начал реализовываться. И когда приближалась коронация.

Биллтоу приступил к обыску, стремясь создать впечатление, что очень тщательно проводит его.

— Мимо меня ничего не пронесешь, Финн. Даже клочок водоросли. Нет, сэр. Биллтоу знает все твои трюки.

Самое главное для него — громогласно провозгласить все это.

В действительности же он скользнул рукой к штанине штопаных-перештопаных штанов Конора, нащупал там маленький камешек и без единого слова сунул его в свой рукав. Такова была цена его поверхностного обыска.

— Есть новости? — спросил Конор, когда Биллтоу занялся Маларки.

Биллтоу рассмеялся.

— Вы, Соленые, чертовски интересуетесь новостями. То, что для другого скучнейшее событие, для вас прямо золотой самородок.

— Точнее, алмаз, — заметил Конор.

Руки Биллтоу замерли на плечах Маларки.

— Дерзишь, солдатик? Я не ослышался?

Конор опустил голову.

— Нет, мистер Биллтоу. Просто попытался пошутить. Типа по-дружески. Однако момент выбрал неудачный, мне так кажется.

— Мне тоже, — хмуро сказал Биллтоу, однако его лицо разгладилось, когда он нащупал камешек в кармане рубашки Отто. — Ну, немного юмора — не так уж страшно. Все мы люди, в конце концов. Не хотелось бы, чтобы вы думали, будто у нас, охранников, в груди нет сердца.

— Да, мистер Биллтоу. Я буду осмотрительнее со своими шутками.

— Вот-вот. А теперь послушайте новости. — Биллтоу сделал паузу. — Внимание, Финн. Ты можешь услышать кое-что интересное.

«Такого зануду, — подумал Конор, — можно выносить только в тюрьме».

— Я держу уши открытыми, а рот на замке, мистер Биллтоу.

— Хороший мальчик. Ты учишься, Финн, хоть и медленно.

Год назад Биллтоу сопроводил бы нотацию ударом приклада, однако теперь бить Финна не спешил. Не стоило враждовать с «Убойными баранами», да и сам Конор Финн был уже не тот юнец, от которого можно не бояться получить сдачи. Он производил устрашающее впечатление — если не считать бороды, напоминающей странную поросль.

— Ладно, вот мой самородок новостей. Английская королева Виктория заявила о своем желании присутствовать на коронации принцессы Изабеллы. Однако королева не хочет приезжать четырнадцатого, считая этот день несчастливым, поскольку именно четырнадцатого числа она потеряла внука. Поэтому коронация произойдет на две недели раньше, первого числа, хотя Изабелле к тому времени еще не исполнится семнадцать. Вот тогда мы и увидим твои воздушные шары. Или, правильнее сказать, мои воздушные шары.

Конор почти утратил самообладание, давшееся ему с таким трудом.

«Первого. Я не буду готов. Не успею».

— Первого? — выпалил он. — Вы сказали «первого», мистер Биллтоу?

Биллтоу усмехнулся и сплюнул.

— Да, первого, Финн. Разве ты не получил приглашения? Свое я все время держу при себе, под бархатной жилеткой, поближе к сердцу.