– Ну так в чем проблема, подруга? Пробуй, экспериментируй... Все в твоих руках! – широко развела руками Ленка.

– А может, девочки, в этом и есть сермяжная правда, а? – перестав смеяться, грустно рассудила Инна. – Была б я толстой, старой, неухоженной, может, тогда бы он не посмел? Старых толстых жен, наоборот, жалеют, даже анекдот на эту тему есть. Как там, я забыла... Что-то про чемодан без ручки: и выбросить жалко, и использовать нельзя...

Саша понимающими грустными глазами смотрел на Инну, молчал, не участвуя в разговоре. «А ведь ему наверняка есть что сказать... – думала Маша, исподтишка наблюдая за ним. – И лицо у него умное очень, и совсем он на овсянку не похож...»

Постепенно у разморенных едой и выпивших немалое количество водки Ленки и Инны начали слипаться глаза.

– Баба Нюра, мы поспим немножко, ты не возражаешь? – вставая из-за стола, сказала Ленка.

– А и правда, девоньки, идите поспите...

«Ну вот, а мне, как обычно, придется посуду мыть, – обреченно подумала Маша, глядя на разоренный стол. – И когда я уже научусь эту водку наконец пить? Сейчас бы тоже спать завалилась...»

Неожиданно до нее донесся восторженный Иннин визг. Маша подскочила со стула, вместе с бабой Нюрой заторопилась в комнату. Инна барахталась в высокой мягкой перине, смеялась громко и весело:

– Что это? Я думала, это кровать... Легла и провалилась! Боже, как здорово!

– Это перина, девонька... У вас в городе, поди, уж и никто таких не держит... – глядя на нее, смеялась и баба Нюра. – Поспи сладко, может, жирок какой и завяжется...

С визгом запрыгнула на перину и Ленка, совсем утопив в ней смеющуюся Инну. Набарахтавшись вдоволь, они наконец заснули крепким здоровым сном. Маша под руководством бабы Нюры не торопясь мыла посуду, наблюдая в маленькое кухонное оконце за Сашей, таскающим на коромысле по двору тяжелые ведра с водой.

– Баньку для вас готовит... – проследив за ее взглядом, сказала баба Нюра. – Хороший он у меня, спокойный да работящий. Золото, а не мужик. Не пьет, не курит... А вот не пожилось чего-то с женой, ко мне приехал... Спрашивать начинаю – молчит... Может, с Аленушкой у них чего-то сладится, а? Как ты думаешь, девонька?

– Не знаю, баба Нюра... Может, и сладится...

Перемыв всю посуду, Маша вышла во двор, ступила босой ногой на кудрявую ромашку. Тихо прошла по узенькой тропинке в огород, огляделась.

Вокруг покосившейся изгороди гордо высились толстые стебли репейника вперемежку с подрастающим подсолнухом, дальняя полянка в конце огорода вся взялась желтой сурепкой да иван-чаем. Аккуратные высокие грядки сплошь заросли сорняками, давно уже требовали прополки. Маша наклонилась, раздвинула руками высокие стебли лебеды, разглядела хилые, вылезшие из земли аккуратные пушистые ряды ростков моркови, принялась освобождать их из плена. Прополола всю грядку, встала, полюбовалась. Красиво...

Склонившись над следующей грядкой, услышала сзади тихие шаги, обернулась. За ее спиной стоял улыбающийся Саша:

– Машенька, вы как Золушка... Пока мачеха спит, надо разобрать фасоль, отделив черную от белой, посадить семь розовых кустов...

– И подумать о смысле жизни, – смеясь, подхватила Маша. – Что ж вы, принц, огород-то так запустили? Ни одна Золушка не справится!

– Да, каюсь, запустил... – Саша присел на корточки напротив, стал полоть ту же грядку. – А вы, Маша, совсем не похожи на своих подруг. Молчунья.

– Ну вы тоже, я поняла, красноречием не страдаете.

– Да когда-то страдал. И красноречием, и карьеризмом, и желанием обязательно быть кем-то... Пыжился, суетился изо всех сил. Потом прошло.

– Почему? У вас что-то случилось? Извините, может, я бестактно спрашиваю...

– Да в общем, конечно, ничего особенного и не случилось. Наверное, скучно стало. Холодно и скучно...

– Депрессия?

– Нет, я бы так не сказал. Просто я философствовать много начал. А знаете, что является отличительной чертой несчастливого человека?

– Что? – с интересом спросила Маша, подняв на него глаза.

– Он начинает философствовать. Счастливые люди просто живут в своем бытии и ни о чем не думают, а несчастные начинают кропотливо заниматься анализом своей жизни, уходить в себя... Вы не замечали?

– Может быть... – задумчиво произнесла Маша.

– Я очень долго считал себя абсолютно счастливым человеком. Как же – у меня цель была... Хотел добиться любви женщины. Все силы на это положил, всю молодость. Суетился все чего-то перед ней, доказывал, что я личность, что и меня любить можно... Когда очень долгое время любишь одного человека, которому твое драгоценное чувство и не нужно совсем, силы из тебя быстро уходят. Вот тут-то пресловутый комплекс неполноценности и вцепляется в тебя намертво, и начинаешь себя критиковать и анализировать: что с тобой не так, почему тебя не любят... Опасная штука, я вам скажу. Никому такого не пожелаю.

– Но любовь без взаимности – это ведь тоже любовь... – робко попыталась вставить Маша.

– Нет! – с тихой какой-то яростью продолжил Саша. – Это вам так кажется, это в женских романах неразделенная любовь овеяна флером романтики, а на самом деле – обыкновенная бытовая мука, уж поверьте мне! Я ведь рано женился, глупым был совсем, несмышленышем. Встречались всего две недели... А когда моя девушка любимая с ходу согласилась выйти за меня замуж – в облаках летал от счастья, на руках носил... Это потом, позже уже понимать начал – не любит она меня, терпит изо всех сил. Вот и поставил себе великую цель – выслужить любовь своей необыкновенностью, значительностью...

– Выходит, не выслужили, раз сбежали?

– Не выслужил. Да и ей, наверное, вся эта моя суета не в радость была. Жила со мной, как черновик писала: вот-вот, и начнется все набело, по-настоящему... Всегда поверх моей головы кого-то выглядывала. А уходил – чуть в ноги не бросилась, умоляла остаться. Странные вы, женщины... Я ее до сих пор люблю...

– Саша, а как же Лена?

– Я очень хорошо к ней отношусь, я сделаю все, чтоб она была счастлива, ей ведь нелегко в жизни пришлось... Да вы и сами знаете, чего я вам объясняю.

– А как вы думаете, она-то вас любит?

– Да нет, конечно, Бог с вами... Просто так честнее получается, вам не кажется? Мы оба знаем, чего хотим...

– Не знаю, Саша... Я думаю, что иметь возможность постоянно находиться рядом с любимым человеком – это уже счастье.

– Нет, Машенька, к сожалению, это не так. Это счастье с годами в такую муку превращается, что не знаешь, как от нее избавиться! И бежишь, бросая знамена на поле боя...

– Вы знаете, огромное количество мужчин и женщин, тех, кто любит безответно, позавидовали бы вам... Честное слово! Да многие полжизни бы отдали за возможность жить с любимым! Потому что это же ваша любовь, это крест, Богом даденный, и нести его надо до конца, а не сбрасывать с плеч на полдороге!

– Я тоже думал об этом, Маша. Только смысла нет в такой жизни. Я лучше буду любить на расстоянии. Это ведь тоже крест, только он, пожалуй, еще тяжелее будет.

– Да, наверное, тяжелее... На расстоянии – это тяжелее, – грустно согласилась Маша, выпрямляясь во весь рост и рассматривая свои грязные руки.

– А насчет Лены вы не сомневайтесь. Я буду ей хорошим мужем. В ее понимании, конечно... Буду надежным тылом, верным другом, защитником... Она хочет построить свою семью, как строят новый дом, – все рассчитать, ничего не упустить, все спланировать правильно, не выбиться из графика сдачи объекта... Она все это получит. Многие семьи так живут, и ничего, не мучаются!

– Нет, Саша, не согласна я с вами. Не убедили вы меня...

– Да это потому, что у вас все хорошо. Не были вы в моей шкуре!

– Да откуда вы знаете?!

– Лена рассказывала мне и о вас, Маша, и об Инне. Она ведь вам обеим очень завидует. Ей все время кажется, что она ущербна. У вас есть мужья, а у нее нет. Так что любым способом, а она должна взять эту планку, и все тут! И никто ее в обратном не убедит! Так что наш брак будет абсолютно честным, не сомневайтесь!