Эта довольно нелепая попытка выглядеть куртуазным, спрашивая, можно ли здесь курить, когда вокруг буквально плавали клубы табачного дыма, вызвала у всех откровенно иронические взгляды, что его почему-то явно разозлило. Не дожидаясь ответа, он прикурил сигарету, а потом резким движением кисти загасил спичку. Когда он обводил комнату медленным взглядом, то выглядел удивленным и даже несколько озадаченным, поэтому его следующая реплика звучала уже куда более искренне.

— Значит, это и есть тот самый что ни на есть типичный английский загородный дом? А знаете, не впечатляет, нет, нет, признаться, совсем не впечатляет. Например, вот на это, — он ткнул дымящейся сигаретой в висящую на стене картину с типичным венецианским сюжетом, — просто тошно смотреть. Равно как и вон на ту дешевку. — Он ткнул дымящейся сигаретой в другую картину. — Ну а вашу жалкую подделку Фрагонара над камином сочли бы за позор повесить даже в самой обычной сельской забегаловке «Горный водопад» в нашем штате Арканзас. Джентльмены, надеюсь, я попал туда, куда надо? Убедите меня, пожалуйста, прошу вас…

— Не важно, — бесцеремонно перебил его инспектор Мерч. — И кстати, постарайтесь не отвлекаться от основного предмета нашего обсуждения. — А затем уже куда более сердитым голосом продолжил: — Послушайте, лично я отнюдь не сторонник заключать какие-либо сделки с такими, как вы, однако поскольку на этом настоял доктор Фелл, который представляет здесь Скотленд-Ярд, то теперь нам предстоит попытаться извлечь из всего этого выгоду. Обоюдную выгоду! Так вот, ваша главная задача состоит в том, чтобы убедить нас в том, что Деппинга застрелили не вы. Прежде всего, нам бы хотелось знать…

— Чушь, инспектор! Все это не больше чем самая примитивная чушь! — дружеским тоном перебил его доктор Фелл. Он небрежным жестом разрешил Спинелли продолжать таким образом, как тому угодно, после чего сложил пухлые руки под поистине необъятным животом и принял вид чуть ли не любящего отца. — Кстати, а вот насчет картин вы совершенно правы, мистер Спинелли. Но у нас имеется и нечто куда более интересное. Маленькая, написанная простой акварелью картинка на столе рядом с вами. Вон та… Посмотрите-ка на нее чуть повнимательней, а затем скажите нам, что вы о ней думаете.

Спинелли послушно опустил глаза на стол, увидел карточку с восемью крошечными короткими мечами и… и тут же забыл все остальное!

— Громы небесные! Чтоб мне провалиться! Вот это да! Это же Таро! Откуда, черт побери, у вас это?

— Таро? Вам это что, знакомо?… На самом деле?… Прекрасно, просто прекрасно. На такое, признаться, я даже и не надеялся. И как раз собирался спросить вас, интересовался ли Деппинг, разумеется, когда вы с ним довольно тесно общались, занимался ли он псевдооккультизмом такого рода. Лично мне почему-то кажется, что да, занимался. Мы нашли у него несколько полок книг о нескольких наиболее редких видах оккультизма. Впрочем, похоже, никто и не подозревал, что он достаточно серьезно интересовался этим, если… если, конечно, он на самом деле интересовался.

— Да нет, в этом деле он был просто сопляком, — просто и сразу, не раздумывая, ответил Спинелли. — Равно как и в знаменитом Божественном Провидении. Просто ему не нравилось признаваться в этом, только и всего. Вообще-то он, как им всем и положено, был на редкость суеверным. Ну а Таро он просто обожал.

Инспектор Мерч, тяжело ступая, подошел к столу и взял с него свою записную книжку.

— Таро? — тоже удивленно повторил он. — А что, собственно, это такое — Таро?

— Для того чтобы ответить на ваш вопрос достаточно полно и обстоятельно, друг мой, — медленно протянул доктор Фелл, прищурившись глядя на карточку, — необходимо для начала быть посвященным в тайны теософии, или, иначе говоря, в тайны науки о происхождении и смысле человеческой души. Но и тогда возможное объяснение практически наверняка поставит в тупик любой обычный ум, включая, само собой разумеется, и мой собственный. Впрочем, кое-какое понятие о некоторых скромных функциях, которые это явление предположительно должно иметь, хотя и весьма поверхностное, вы получите, если я расскажу вам о некоторых притязаниях, постоянно и неоднократно делаемых в данном отношении. Таро раскрывает совершенно иной мир идей и принципов, дающих возможность понять или даже представить себе законы эволюции этого явления. Оно является зеркалом Вселенной, где мы находим символическое отражение тройственной — теогонная, андрогонная и космогонная — теории древнейших магов; двойной поток прогрессирующей материализации или инволюции Божественного разума, естественным образом включающих в себя прогрессирующее вторичное обожествление явления, которое, по сути, составляет основу самой теософии. И, наконец, эта теория…

— Простите, сэр, но я не смогу все это записать, вы же понимаете, — тяжело дыша и широко раскрыв рот, перебил его инспектор Мерч. — Вы не могли бы объяснять мне суть всего этого… ну, скажем, чуть-чуть попроще, поскольку…

— К сожалению, нет, не смог бы, — равнодушно ответил ему доктор. — И не смогу, поскольку сам ничего во всем этом не понимаю! Ведь я всего лишь механически пересказал вам то, что совсем недавно прочитал, да и то только потому, что меня искренне тронуло величие и скрытая значимость этих слов… Хм… Так вот, по мнению некоторых специалистов, Таро, в конечном итоге, является ключом к некоему таинственному, но достаточно универсальному механизму… Короче говоря, это колода карт, количеством ровно в семьдесят восемь штук, с весьма странными и довольно жуткими рисунками. Их используют как колоду самых обычных игральных карт, но не для игры, а для того, что наш мистер Спинелли совсем недавно назвал «Божественным Провидением». Проще говоря, для гадания.

Инспектор Мерч шумно вздохнул. Причем с явным облегчением.

— Значит, это что-то вроде гадания на картах? Вообще-то когда-то я и сам этим баловался. Даже сейчас кузина моей сестры, когда приходит к нам в гости, время от времени гадает нам на картах. А иногда даже и на чаинках. И знаете, сэр, — произнес он, почему-то чуть понизив голос, — она каждый раз говорит чистую правду. Все как есть!… — Мерч вовремя опомнился. — О, сэр, простите. Я тут увлекся… — извиняющимся тоном произнес он.

— Не стоит извиняться, инспектор, — успокоил его доктор Фелл с таким же извиняющимся видом. — Полагаю, в такого рода делах я и сам нечто вроде того, что мистер Спинелли весьма образно и точно называет «сопляком»! Когда мне случается проходить мимо, то, честно говоря, никогда не могу удержаться, чтобы не зайти к хироманту. Любопытно, знаете ли, узнать, что тебя ждет впереди… — довольно ворчливо признался он, словно скинув с себя тяжелый груз. — И чем меньше я во все это верю, тем больше мне хочется, чтобы кто-нибудь из этих магов предсказал мне мою судьбу! Вот откуда мне стало известно о Таро.

Спинелли саркастически ухмыльнулся:

— Послушайте, а у вас с головой все в порядке? Слышать такое от вас?! Да, век живи, век учись, это уж точно. Гадание по ладони, ну надо же! — Его губы снова широко раздвинулись в ухмылке.

— Карты Таро, инспектор, — невозмутимо продолжил доктор Фелл, — считаются египетским изобретением. Однако дизайн нашей карты имеет все признаки французского Таро, уходящего корнями к веку Чарльза VI, когда в светском обществе впервые начали появляться игральные карты. Двадцать две из семидесяти восьми карт колоды называются «старшим таинством», пятьдесят шесть — «младшим таинством». Думаю, мне нет необходимости говорить, что сама такая колода и даже знание того, что она собой представляет и для каких целей, являются большой редкостью. Карты младшего таинства подразделяются на четыре группы. Аналогично нашим обычным игральным: трефы, бубны, черви, пики. Они называются, кажется…

— Скипетры, кубки, монеты и мечи, — помог ему Спинелли, подчеркнуто внимательно разглядывая свои ногти. — Кстати, а откуда у вас эта карта? Она что, принадлежала старине Деппингу?

Доктор Фелл неторопливо поднял ее со стола.