Его ладонь легла на ее щеку.

— Нет, мы вовсе не этого хотели. Мы всегда хотели, чтобы ты была счастлива. Чтобы нашла настоящего мужчину, создала семью. Единственное, чего мы не одобряли, так это каким способом ты хотела добиться этого.

— Ладно, теперь это все равно. Я сдаюсь.

Лисса прижалась щекой к его плечу, вдыхая его запах. Она едва сознавала, что говорит, желая лишь продлить эти волшебные мгновения.

— Ты не должна сдаваться! — воскликнул Роум, отстранив ее от себя и вглядываясь ей в лицо.

— Нет, с меня хватит.

— Но почему, Тыковка? Почему не попытать счастья еще раз?

Губы ее скривились в горькой улыбке, и она дотронулась пальцем до его рта, останавливая вопрос, на который не осмелилась бы дать правдивый ответ.

— Я когда-нибудь говорила тебе, что в действительности мне нравится, когда ты называешь меня Тыковкой?

— Неужели? Но ты всегда…

Она пожала плечами, разглаживая пальцем складку между его бровями.

— Да, я всегда возражала. А если бы я сказала тебе, что мне это нравится, ты бы перестал меня так называть.

— Лисса, тебе когда-нибудь говорили, что у тебя странный склад ума?

Она покачала головой.

— Вот видишь, я была права. Как только ты узнал, что мне нравится это прозвище, ты опять назвал меня Лиссой.

Пальцы ее теперь поглаживали ямку на его подбородке.

Он тяжело вздохнул и покорно произнес:

— Хорошо. Тыковка. Ты…

— Поцелуй меня, Роум.

Просьба сорвалась с ее губ помимо воли. Ничего не сделаешь, что сказано — то сказано, и она не жалела о своей просьбе. Она жаждала его поцелуя так же, как земля, измученная засухой. Только лишь один настоящий поцелуй, который можно будет вспоминать еще очень долго после их расставания.

— Тыковка… — Роум замер, голос внезапно стал на октаву ниже, а глаза потемнели от нахлынувших чувств.

Решившись, Лисса смело встретила его взгляд.

— Прошу тебя, поцелуй меня. Забудь, что я младшая сестра Джейсона. Один поцелуй, только один.

— Но почему?

Его отказ разрушил ее надежды, но она зашла слишком далеко, чтобы не сделать еще одну попытку.

— Потому что я хочу этого. Пожалуйста, Роум.

Так как он все еще не двигался, Лисса сама шагнула к нему и, обняв за шею, наклонила его голову так близко, что ее дыхание обдавало теплом его губы.

— Поцелуй меня, — настойчиво повторила она.

Глубоко вздохнув, Роум привлек ее к себе.

— Ах, Тыковка, ты играешь с огнем.

Затаив дыхание, она ждала. Линии его рта смягчились и приобрели тот чувственный изгиб, который всегда сводил ее с ума. Его сильные руки властно обняли ее, прижимая еще теснее. От его ладоней исходило мощное тепло, наполняя ее тело с ног до головы томительным жаром. Лисса позволила себе забыть обо всем и полностью отдаться овладевшим ею чувствам.

Роум прикоснулся губами к ее глазам, щекам, затем слегка отстранился, чтобы переспросить:

— Ты уверена, Тыковка?

Лисса с недоумением взглянула на него, не понимая, что сдерживает Роума. Никогда в жизни она не была настолько уверена в чем-либо. Он не дождется, что она выпустит его из своих объятий. Лисса приняла решение и не собиралась отступать от намеченного. Она улыбнулась, впервые позволив себе не скрывать свою любовь.

— Уверена, — прошептала Лисса. — Поцелуй меня.

Еще раз глубоко вздохнув, Роум медленно, очень медленно приблизился к ее пылающим губам.

И мир перестал существовать для нее.

Сколько бы ни длился этот поцелуй, ей хотелось, чтобы он никогда не кончался. Просто ощущение его губ на своих губах, движение его языка, настойчиво проникшего в ее рот, тепло его тела, отдающееся в ее жилах бешеным сердцебиением. Его ли? Ее? Лисса не знала этого и не хотела знать.

Она забыла о дыхании, словно ее легким не нужен был воздух. Ее губы льнули к его губам, желая, чтобы поцелуй длился бесконечно. Лисса погрузила пальцы в его волосы, требовательно прижимая его голову к своей. Шелк его волос не мог сравниться с шелком его губ. Счастливая, она вся отдалась сладостному искушению его поцелуя.

Лисса ощутила нежное прикосновение его пальцев к своей щеке. Ему не нужно было удерживать ее подле себя. Каким-то непостижимым образом она ощущала его каждым нервом своего тела. Она так сильно желала его, что первый раз в жизни — и, возможно, последний — решилась получить то, чего хотела.

Роум, наконец, поднял голову, и Лисса неохотно оторвалась от его губ. Тела их по-прежнему были слиты в тесном объятии. Ее пальцы медленно блуждали по его волосам, немного колючим щекам, по глубокой ямочке на подбородке.

Его нога скользнула между ее ног, слегка приподнимая юбку. Ее колени сжались, захватывая его колено.

— Тыковка? — Его голос отчего-то дрогнул.

— Да.

Ей потребовалось все ее мужество, чтобы поднять к нему свое лицо, зная, что губы горят от поцелуя, щеки раскраснелись, а в глазах пылает откровенная страсть. Он, несомненно, заметит ее состояние, но она не может, да и не хочет скрывать от него свои чувства.

Все, чего она хочет, — это он.

Роум не показывал своих чувств так открыто. Но когда ее руки, скользнув по его шее вниз, на грудь, ощутили, как бешено колотится его сердце, Лисса поняла, что она не одинока в своем желании.

— Ты уверена? — спросил он изменившимся голосом.

— Уверена ли, что хочу, чтобы ты остался на ночь? — Лисса улыбалась той особой улыбкой, что была изобретена, должно быть, самой Евой. — Да, Роум, я хочу, чтобы ты остался. Очень хочу.

Роум смотрел в ее глаза, удивляясь, как стремительно события выходят из-под контроля. Он никогда не думал заходить так далеко в отношениях с Лиссой. Но мягкое тепло ее прильнувшего к нему тела, глаза, лучившиеся призывно, — какой нормальный мужчина сможет противиться такому искушению?

Роум снова глубоко вздохнул и крепче обнял ее, ощутив округлость груди. Сегодня вечером он не сможет покинуть ее. Не сможет противостоять искушению взять, как подсказывало сердце, предназначенное ему и только ему.

— Роум?

— Все в порядке, Лисса. — Его губы наслаждались нежной бархатистостью ее щеки. — Я хотел только убедиться, что ты хочешь меня так же сильно, как и я тебя.

Его зубы мягко прикусили мочку ее уха, и он почувствовал трепет ее тела. Лисса снова открыла глаза и улыбнулась ему дрожащими губами.

— Пойдем, я приготовлю постель.

Ни один мужчина не устоит перед таким приглашением от женщины, которую страстно желает. Роум последовал за ней в спальню, пропустив ее впереди себя ради удовольствия наблюдать плавное покачивание ее бедер. Войдя в спальню, Лисса заперла дверь.

— Я вовсе не собираюсь удирать, — сказал Роум, удивленный этим ее поступком.

— Не забывай о Мелли. Обычно она спокойно спит всю ночь, но…

Он совершенно забыл о ребенке.

— Понял.

Сейчас, когда тесный контакт между ними нарушился, в ее глазах появилась неуверенность.

— Роум, мне бы не хотелось, чтобы ты думал, что я тебя вынуждаю… то есть если ты не уверен…

Он опустился на край кровати и притянул ее к себе так, что она оказалась меж его колен.

— Разве мы не выяснили это там, в гостиной? Разве ты не видишь, насколько я покорен тобой?

Лисса была сейчас так прекрасна. Никогда еще ни одна женщина не демонстрировала ему свое желание с такой смелостью и прямотой. Она не пыталась скрыть от него свои чувства к нему. Он читал эти чувства в ее глазах, в ее лице, во всем ее теле.

Она хотела его.

Она хотела именно его, Роума Новака, в этом он был уверен, и эта мысль заставила сердце его забиться сильнее.

Ее руки лежали на его плечах.

— Не собираешься ли ты просидеть так всю ночь? — Голос ее дрогнул.

Роум улыбнулся ей.

— Нет, я просто решаю, с чего начать. Пожалуй, начну… отсюда.

Он дотронулся до верхней пуговицы ее шелковой блузки и расстегнул ее. У нее перехватило дыхание, когда его пальцы коснулись ее кожи. Мгновенная реакция Лиссы на его прикосновение вдохновила Роума, и он расстегнул вторую пуговицу. Затем третью. Затем четвертую. Каждый раз при этом дыхание ее на мгновение прерывалось, тело вздрагивало, пронзенное волной чувственности. Руки ее переместились на воротник его рубашки.