Мег сама была взволнована до глубины души. Откинув голову, так что локоны ее черных глянцевых волос почти коснулись плеч, она перебирала рукой воображаемые струны. Румянец заиграл на ее щеках. Губы и глаза отражали все чувства, вызываемые в ней словами песни, — от презрения до торжества.
Приветствуй беду, попирая гробы
И пурпур и злато короны!
О дружбе и добром вине позабыв,
Блюди Оливера законы!
Хоть меч, что изменников шлемы громил,
Подальше ты спрятал давно,
От мертвых товарищей тост ты прими:
«Пошли этот мякиш на дно!»
В песне были и другие куплеты, но Мег не смогла продолжать. Пыл внезапно оставил ее. Откинувшись назад, она закрыла лицо руками.
Джордж смотрел на нее с благоговейным восторгом.
— Какая вы необыкновенная женщина, мадам! И какой актрисой вы могли бы быть!
— Ты забываешь, — вежливо заметил Фентон, — что она уже ею является.
Джордж повернул к приятелю лицо, покрасневшее на сей раз от гнева.
— Если бы такое сказал кто-нибудь, кроме тебя!..
— О, ее роялистские чувства достаточно искренни! Чарлз Йорк был славным и доблестным человеком — да будет зеленой трава на его могиле! — Фентон хладнокровно обдумывал ситуацию. — По-твоему, я не ощущаю ее очарования? Не жажду заключить ее в объятия даже на глазах у толпы? — При этом пальцы Мег слегка дрогнули. — Но неужели ты не замечаешь, Джордж, как она наблюдает сквозь пальцы за произведенным ею впечатлением?
Мег убрала руки от лица и с ненавистью глянула на Фентона заплаканными глазами.
— Я отправляюсь в «Кокетство» — магазин мистера Плавера в Чипсайде, — заявила она. — Не соблаговолите ли покинуть эту карету?
Фентон игнорировал этот вопрос.
— Если бы это было только кокетством… — Он не закончил фразу. — Ты воспламеняешь и смущаешь людские души, Мег. Джордж, например, хочет спросить у тебя…
— Ник! — в ужасе зашептал Джордж, ощущая себя на краю пропасти, — Бога ради, замолчи! Не теперь!
— Спросить? — изумленно осведомилась Мег.
— Ник, пожалуйста…
— Нет-нет, эту проблему нужно решить. — Он сделал паузу. — Мег, ты посылала Китти в «Голубую ступку» на Аллее Мертвеца купить мышьяк?
Удивление Мег было столь велико, что даже Фентон мог поручиться за его искренность.
— Мышьяк? Яд? — переспросила Мег. — Очевидно, чтобы отравить тебя? Думай обо мне, что хочешь, только не это! Что касается Китти… — Ее щеки вновь покраснели. — Я должна ревновать и к ней? Кто эта Китти? Как ее фамилия?
— Китти Софткавер. Она кухарка в нашем доме.
Мег с отвращением пожала плечами.
— Мне делать из кухарки наперсницу? Я никогда даже не видела эту девку! — Мег улыбнулась, не открывая рта, эта улыбка была хорошо знакома Фентону. — Ты считаешь, что мы с ней в заговоре?
— А как иначе?
— Как ты знаешь, у меня много пороков. Но мои интересы направлены на то, чтобы заполучать мужчин, а не убивать их.
— Признаюсь, что я об этом не подумал, — насмешливо промолвил Фентон. — Но, прости за напоминание, у тебя много драгоценностей, а эта девушка…
— Полагаю, ты к не неравнодушен?
— Вовсе нет. Она меня шокирует, — Фентон употребил этот глагол в старинном смысле, как «вызывает отвращение», — так же, как вроде бы и тебя. Но Китти воровата и любит яркие камешки. Наверное, ты дала ей кольцо или браслет…
— И подвергла риску свою шею? Фи!
— Все же девушка — несомненно, Китти, — дала аптекарю описание пославшей ее леди, и это описание в точности соответствует тебе.
Мег бросила на него странный взгляд.
— Как много тупости даже в самых проницательных мужчинах! — воскликнула она. — Станет ли любая женщина, посланная купить яд, давать правильное описание пославшего ее? Если она и описывает кого-нибудь, то с целью навлечь подозрение на невиновного! Надеюсь, эту… не хочу называть ее по имени… высекут как следует!
Эти слова сменила затяжная пауза.
— Джордж, — заговорил Фентон, — мадам Йорк делает дураков из нас обоих. Нам лучше уйти.
Джордж открыл дверцу кареты, неуклюже шагнул на ступеньку и прыгнул вниз. Рядом с каретой он увидел молчаливую группу людей. Впрочем, толпа никогда не останавливала кареты и не била камнями стекла, если внутри сидела хорошенькая женщина, а просто пожирала ее глазами, не причиняя никакого вреда.
На ресницах Мег вновь блеснули слезы.
— Это прощание, Ник, — сказала она Фентону. — Ты, конечно, понял, что я солгала, говоря, что должна задержаться еще на одну ночь, чтобы собрать вещи. Вечером ты уже не найдешь меня в своем доме.
— А я никогда не перестану думать, — ответил Фентон, — что ты — Мэри Гренвилл.
Он склонился, чтобы поцеловать ей руку, но неожиданно обнаружил, что целует губы, упершись коленом в бархатную обивку сиденья. Когда Фентон вырвался из ее объятий и встал на ноги, ум его снова был в смятении. Однако он скользнул вниз на ступеньку и соскочил на землю.
— Если ты будешь нуждаться во мне, в чем я не сомневаюсь, — шепнула Мег, высунувшись из окна, — то ты узнаешь, как меня найти. Ибо ты и я связаны воедино!
Фентон скомандовал кучеру, пока Джордж отгонял зевак. Хлыст возницы щелкнул, тяжелая карета дрогнула, но не могла двинуться из-за стоящих впереди людей. Джордж и Фентон, стараясь не задеть никого ножнами, стали пробираться сквозь толпу.
— Ник, — буркнул Джордж, глядя на мостовую. — Она любит тебя.
— Нет! Выслушай меня. Во-первых, мне не нужен никто, кроме Лидии. Во-вторых, ты не знаешь Мег. Выполняй ее капризы, давай ей деньги, дари драгоценности, платья и безделушки, и она полюбит тебя тоже!
На лице Джорджа надежда боролась с недоверием.
— Ты и впрямь так думаешь?
— Конечно! Кроме того, мне не понравилось упоминание об этом капитане Дюроке, которого Мег охарактеризовала, как «состоявшего в личной охране французского короля».
Рука Джорджа вцепилась в рукоятку шпаги.
— С тобой, — продолжал Фентон, — она окажется в хороших руках. Но тебе не следует спешить, Джордж! Она уедет из моего дома сегодня вечером — раньше, чем я думал. Ты должен прийти туда, говорить смело и не заикаться, иначе ты ее потеряешь. Ну что, дружище, попытаешь счастья?
Джордж несколько секунд колебался, затем поклялся сквозь зубы, что наберется храбрости и сделает, что сказал ему Фентон.
— Отлично! Теперь, пожалуйста, расскажи мне, что произошло в Аллее Мертвеца, когда я… потерял память?
Джордж поведал ему обо всем коротко, но ясно.
Фентон, моментально анализируя и раскладывая по полочкам все обстоятельства, понимал, что ему грозит страшная опасность.
Они были в лавке аптекаря, который сообщил им описание Мег, данное ему Китти. Джордж рассвирепел и набросился с угрозами на аптекаря, а Фентон, всего час назад абсолютно хладнокровно выяснявший запутанные отношения со слугами, внезапно рассердился на Джорджа. Сэр Ник в тот момент одержал в нем верх, полностью завладев им, когда он выглянул в окно и увидел зеленую ленту партии милорда Шафтсбери.
Однако Фентон знал, что подлинное объяснение лежит глубже. В действительности он вовсе не сердился на Джорджа. Гнев охватил его, впустив душу сэра Ника, из-за обвинения, выдвинутого против Мег Йорк. Очевидно, они оба больше любили Мег, даже если называть это чувство низменной страстью, чем могли сознавать.
Самое страшное заключалось в том, что если раньше, чувствуя пробуждение в себе сэра Ника, Фентон заставлял себя держать крышку гроба, не позволяя останкам мертвеца выбраться наружу, то теперь он ничего не почувствовал. В аптеке Фентон испытал простой приступ гнева, причем даже не такой сильный, как во время разговора с Джудит Пэмфлин и Китти Софткавер. Он хорошо помнил, как посмотрел в окно и увидел зеленую ленту, а дальше… полный провал. Прежде ему никогда не случалось терять память.
