Пять деревянных игл с треском вошли в стену, и окровавленные губы чужака скривились в ухмылке. Тварь не разжала смертельных объятий, она избегла атаки охотника, не шевельнув и мускулом.

Ди оторвался от пола.

Тело женщины взлетело в воздух, но Ди уклонился от него, не потеряв даже сотой доли секунды. Серебряный сполох вспорол рукав пепельного плаща, и Ди с чужаком поменялись местами.

Мерзостная атмосфера запустения и тоски повисла в комнате.

Давно уже охотнику не встречался достойный противник. В любой битве основными определяющими факторами являются, во-первых, скорость и, во-вторых, сила. По крайней мере в том, что касается скорости, сумеречная фигура не отставала от Ди.

Однако…

Из горла существа вырвался звук, который даже по ошибке никто не соотнес бы с человеческим голосом, — это был стон, как если бы умел стонать стылый зимний ветер.

Точно черная краска выплеснулась на черный шарф твари, запятнав его сверху донизу. Рассеченная ткань опала в стороны — это поработал клинок Ди, который на деле должен был разрубить тело противника надвое. Но чужак, не теряя ни мига, заслонил лицо ладонью и выпрыгнул в окно.

Ди кинулся следом.

Расстояние между преследователем и беглецом не сокращалось.

Молнией сверкнуло серебряное лезвие!

Однако меч незнакомца уверенно парировал клинок Ди. Тонко запела сталь. Два противника, точно искры из костра, разлетелись в стороны.

Едва они приземлились, пространство между ними зазвенело: иглы Ди на лету сбивали железных ежей, посылаемых сумеречной тварью.

Эти ежи представляли собой шары из острейших шипов, торчащих во все стороны. Обычно их рассыпали по земле егеря или охотники, специализировавшиеся на созданиях, что передвигаются по земле на своих двоих или четырех, а то и шести. Обладая определенной сноровкой, ежами можно было пользоваться и как метательными снарядами. Иной умелец швырял но три шара в секунду, с тридцати шагов попадая точно «в яблочко». В сочетании же с ужасающей силой, свойственной аристократам, такие ежи по убойной силе не уступали крупнокалиберному ружью — оружию, славному способностью пробивать броню крупных драконов.

Алый мазок остался на левой щеке Ди.

Но и сумеречная фигура, ранившая охотника, потеряла в скорости. Луна, наконец-то выглянувшая из-под облачной завесы, открыла новый факт: на левой руке незнакомца, все так же прижатой к лицу, недоставало большого пальца — клинок Ди отсек его у самого основания.

Противники держали мечи на уровне глаз — в лучших традициях азиатских фехтовальщиков. Готовясь к бою, ни один не двигался.

Выл, оплакивая скорую и неминуемую кончину зимы, ветер. Никто не взялся бы предсказать, сколько продлится битва между сверхчеловеком и его демоническим соперником.

Звук выстрела положил конец этой дуэли.

Ди покачнулся. Напряжение исчезло в единый миг: готовая к выпаду сумеречная фигура замерла, а секундой позже взмыла в воздух, перемахнув через кирпичную стену, и растворилась во тьме со скоростью, посрамившей бы самый ветер.

Демон вряд ли испугался выстрела, только что проделавшего в теле Ди парочку дыр, зато он ясно увидел, как дампир, грудь которого прошили крупнокалиберные пули, не только устоял на месте, но и не позволил дрогнуть даже кончику своего меча.

Особенно сильный порыв вихря разметал в клочья остаточную энергию врага, и Ди, прочертив лезвием серебристую дугу, убрал меч в ножны. Справа на его плаще темнела широкая прореха, точно пораженная мишень, но утонченное лицо дампира не выражало ни малейших эмоций.

Из дома неслись сердитые крики. Обвиняющие голоса Лины и мэра мешались с бурными протестами шерифа, твердившего, что промахнулся он по чистой случайности.

Ди подошел к обмякшему телу Квора и без всяких усилий поднял парня с земли. Большинство охотников никогда — ну разве что в случае крайней необходимости — не обременяли руку, в которой держат меч, чем-либо, кроме оружия, но Ди, похоже, игнорировал этот обычай.

— Погоня бессмысленна, — сказал он, остановив шерифа, пытавшегося вылезти из окна. — Что с женщиной?

— Она еще жива, — ответила Лина, сидевшая рядом с жертвой.

Бесшумный прыжок перенес Ди обратно в комнату.

— Уложите Квора в постель.

— Тебя не задело? — поинтересовался шериф, попеременно оглядывая то собственный пистолет, то Ди.

Не отвечая, охотник поручил заботу о Кворе Лине.

— Ди, да у тебя кровь!

— Это скоро пройдет. Что произошло?

— Не знаю. — Покачав головой, Лина посмотрела на шерифа. Он был невредим, хотя на лбу мэра набухала огромная шишка. — Что-то случилось, это точно — нас всех вдруг оторвало от земли, приподняло — раз! — и мы уже падаем на пол вверх тормашками. Уж поверь мне, я жутко хочу узнать, какого черта тут творится!

— А мистер Мейер?

— Здесь я… — Тяжело дышавшй учитель сидел на корточках у порога разлетевшейся двери. Щеки его были исцарапаны, но, судя по тому, как он потирал затылок, основные повреждения были там. — По крайней мере это должно избавить от дальнейших подозрений нас с Линой, — просипел он, и вдруг глаза его расширились: учитель увидел Квора.

Троица из Комитета бдительности, едва ковыляя и пошатываясь при ходьбе, двинулась к ним, и во всеобщей неразберихе совершенно потерялась невозмутимая реплика Ди:

— Ну вот, дело наконец проясняется, не так ли?

Блеклые солнечные лучи растопили почти весь лежавший на холме снег. Молодые побеги оторвались от земли, усердно впитывая всю доступную энергию, необходимую им для дальнейшего роста.

Точно на пасторальной картинке, на покатом склоне, подернутом зеленой дымкой, застыл на фоне голубых небес юный Адонис — лишь ветер трепал полу его дорожного плаща.

Однако если бы кто-то приблизился к нему, то поразился бы невыразимо жуткой ауре, окружавшей его высокую фигуру, всю в черном, и понял бы, что за неземной красотой скрывается абсолютно потусторонняя сущность.

Ди, охотник на вампиров. Весной ли, летом ли, в его бесстрастных глазах в любое время года стоял омут совершенного мрака.

Ди остановился на полдороге к вершине.

Со стороны города к холму приближалась повозка. Это ехала Лнна: вилась на ветру грива ее черных волос. Почувствовав, что Ди заметил ее, Лина зарделась, заулыбалась и замахала рукой.

Охотник не помахал в ответ. И хотя дожидаться, когда девушка остановит телегу, подберет подол длинной синей юбки и взберется к нему, было совершенно не в его духе, он помедлил. Похоже, не только у людей — у любых живых существ возникали трудности с восхождением на холм.

— Что привело тебя сюда? — сурово осведомился охотник.

— Ха, между прочим, я собиралась спросить у тебя то же самое. Ладно, так уж и быть, составлю тебе компанию. Как-никак, ты был столь любезен, что подождал меня и все такое.

Девушка запыхалась, но улыбка не сходила с ее губ.

Кожу Лины щекотали мурашки предвкушения, и не только из-за великолепной внешности дампира, но и потому, что рядом с ним было забавно, хотя, возможно, «забавно» и не совсем верное слово: находиться рядом с Ди было интригующе интересно. Лина не могла знать, какой он могучий охотник и что самые опасные типы Фронтира съеживаются при одном упоминании его имени. Ей было семнадцать, в этом возрасте девушки смотрят на своих ровесников как на сопляков-молокососов; возможно, и Ди в глазах Лины был всего лишь смазливым юнцом — хотя кто знает, сколько на самом деле сравнялось лет этому отпрыску вечных, нестареющих и бессмертных аристократов?

— Я не ждал тебя, — ледяным тоном отрезал Ди. — Иди обратно. Тебе надо домой.

— Вот еще! — фыркнула, надувшись, Лина. — Здесь, с тобой, я в большей безопасности, чем в городе.

Воистину так.

— Будь по-твоему.

Ди отвернулся, не сказав больше ни слова. Шагал он неспешно, размеренно, но, как Лина ни старалась, как ни карабкалась, ей не удавалось сократить расстояние между ними. Едва добравшись до вершины, она без сил рухнула в тень крепостной стены. Ди же, хоть это и показалось бы кому-то жестоким, немедленно, даже не оглянувшись, скользнул в развалины и скрылся из виду.