Игла быстро порхала над полотном, а Мод продолжала:
— После того как Гилберта разбил паралич, лечение и врачи поглотили все наше состояние — до последнего цента. Гилберту необходимы солнце и свежий воздух. Если бы Айвор не отправил нас сюда, кто знает, был бы Гилберт еще жив. А жизнь Гилберта для меня важнее всех сплетен.
Мод подняла глаза, и Кей показалось, что в них она прочла немой вызов.
Что она могла ответить? Как могла убедить Мод, что добрые поступки Айвора — игра, что он доволен лишь тогда, когда играет роль господина и владыки?
— Я понимаю, — сказала она. — Однако, это не совсем хорошо для Терри, Мод. Ты приучаешь его к лености, но что он станет делать, когда придется занять скромную должность за двадцать долларов в неделю?
— Терри не потребуется подыскивать себе работу, дорогая. Айвор обещал, что после свадьбы определит нам ренту, мне и Гилберту. Это даст возможность оплатить обучение Терри.
— Мод, — горячо воскликнула Кей. — Но ведь ты не могла принять подобное предложение! Это Гилберт… это он заставил тебя. Ты говоришь, что он бросил все дела ради Айвора? Но, по существу, у него и не было других клиентов. Твой муж никогда не мог справляться с трудностями, а теперь ради собственного благополучия продаст свою дочь!
— Как ты можешь говорить такие вещи? — возмутилась Мод, и в глазах ее блеснул гнев. — Я знаю, ты никогда не любила Гилберта, но он искренне любит Элен. Он предпочел бы умереть, чем увидеть ее женой неподходящего человека!
— А ты убеждена, что Айвор является подходящим для Элен человеком?
— Айвор всегда был исключительно добр к нам… Конечно, я готова признать, что он излишне много пьет, иногда…
— Пьет? Да если бы речь шла только об этом! Считаешь, что он был хорошим мужем для Розмари?
— Розмари? — тихо повторила Мод. — Айвор рассказывал мне о ней. Бедная душевнобольная женщина! Ты не можешь возлагать вину на Айвора.
— Ага! Значит, он говорил тебе, что у Розмари было не все в порядке с психикой? Да как он смел?! Когда Розмари выходила за него, она была так же молода, здорова и прелестна, как твоя Элен! Это он превратил ее в сломленную истеричку, которая предпочла выброситься из окна, нежели терпеть такую жизнь! Потребность уничтожать у него в крови… И со мной было бы то же самое, не сумей я вовремя вырваться из его когтей!
— Ты? Кей, о чем ты говоришь?
— Я говорю об Айворе и о себе. Я познакомилась с ним здесь три года назад. Он показался мне чудеснейшим человеком на свете и был в меня без памяти влюблен. И я согласилась выйти за него замуж… Он подарил мне то прекрасное кольцо с изумрудом, которое теперь носит Элен. Ах, Мод! Я тогда совсем обезумела! Он совсем ослепил меня. Временами я еще что-то соображала, но мне было все равно. Я знать не хотела ничего о том, что он пьет, что он и меня пытался пристрастить к этому, не задумывалась над тем, что он имеет в виду, когда говорит, что на свете существуют вещи покруче алкоголя, не почувствовала беды, даже когда споткнулась и упала со скалы… Он смотрел на кровь, и глаза у него были блестящие, как у змеи… Только благодаря Розмари я прозрела… — Кей говорила, лихорадочно отбрасывая назад растрепавшиеся волосы. — Розмари тогда все время проводила здесь. Сначала я думала, что она бывает тут так часто потому, что живет по соседству. Но однажды она пришла ко мне и обвинила меня в том, что я краду у нее Айвора и что они помолвлены. А ведь в это время Айвор открыто ухаживал за мной в ее присутствии, ему нравилось мучить ее, он наслаждался ее страданиями. Я пыталась объяснить это Розмари, но она была так молода и так влюблена в Айвора, что убедилась в моей правоте только тогда, когда уже было слишком поздно…
— Кей! Это все неправда! Это бесстыдная ложь!
— Ложь? Ну что ж! Может быть, ты поверишь самой Розмари? У меня есть ее дневник — она прислала его перед тем, как совершить самоубийство. Он у меня в комнате, я сейчас принесу…
Внезапно Мод подалась вперед и предостерегающе положила руку на плечо сестры. С террасы донеслись голоса и звук шагов.
— Это Гилберт, — сказала Мод шепотом. — Не говори сейчас ничего.
Гилберт Чилтерн приближался к ним, сидя в инвалидном кресле. Рядом шагала высокая костлявая женщина.
— Кей, — сказала Мод, — я хочу представить тебе мисс Алисию Ламсден, кузину Айвора. Это моя сестра, Алисия.
Глубоко посаженные глаза сиделки остановились на Кей. Затем, слегка кивнув головой, она обратилась к Мод.
— В больнице подтвердили, что состояние мистера Гилберта пока не изменилось. Однако врачи считают, что можно начинать упражняться в плавании. — Говоря это, она привычным жестом поправила подушку под головой калеки и вышла, шелестя накрахмаленной юбкой.
Гилберт галантно улыбнулся Кей, он всегда так с ней обращался. Всегда требовательный к одежде, он был одет в элегантный темно-зеленый шелковый шлафрок, из-под которого виднелась зеленоватая, в тон, пижама. С белыми как снег волосами, темными глазами и атлетическим торсом, Гилберт выглядел импозантно, как обычно.
— Привет тебе, прекрасная Кей! — обратился он к свояченице. — Единственное, что может служить поводом для упрека в адрес Айвора, это физиономия его убогой родственницы… В самом деле, он мог бы выбрать родственницу симпатичней.
Кей хотела ответить ему в том же тоне, но почувствовала, что не в состоянии поддерживать беседу. Извинившись, она поспешила к себе — распаковывать багаж. Там она открыла чемодан и из-под стопки белья вынула маленькую книжку в зеленом кожаном переплете. На титульном листе красивыми буквами было выведено: «Дневник Розмари Дрейк», а ниже неуверенная рука приписала несколько строк:
«Дорогая Кей, прочтите это. Я хочу, чтобы вы это прочли. Не показывайте этот дневник никому, разве что встретите еще одну Розмари».
Кей дрожащей рукой листала страницы, задерживаясь на отдельных местах.
«…Айвор знает, что я всегда буду любить его. Знает, что я никогда не смогу уйти от него. Когда он пригласил вас, Кей, к себе, он знал, что я нахожусь в комнате рядом, как знал и то, что ни за что не обнаружу свое присутствие, а буду слушать… слушать…»
Кей снова ощутила захлестнувшую ее волну ненависти и отвращения.
«…Мне кажется, Айвор знает, что я вынашиваю мысль о самоубийстве. Временами я читаю это в его глазах. Да, он знает, но не шевельнет пальцем. Может быть, он с самого начала ждет именно этого…»
Кей захлопнула дневник и повернулась.
От двери прозвучал нарочито низкий голос:
— На сцену выходит невеста!
Элен стояла в дверях, облаченная в великолепное свадебное платье из тончайших кружев; паутинка белоснежного тюля украшала ее волосы.
— Прибыл мой свадебный туалет, — сказала она. — Ну? Как я тебе нравлюсь?
Прекрасное лицо Элен сияло, но по мере того, как она смотрела на Кей, это выражение менялось.
— Почему ты так на меня смотришь? — спросила она.
— Потому что… видишь ли, Элен… — начала Кей и вдруг замолчала.
— Можешь больше ничего не говорить. — Зеленые глаза Элен потемнели от обиды. — Это Дон сказал, что Айвор платит за платье и за остальное тоже.
— Но дорогая… Я только…
— Ты тоже думаешь, что я выхожу за Айвора только ради его денег. — Голос ее звучал вызовом. — И Терри тоже… Он презирает меня, говорит, что я продаюсь, что хочу стать богатой! Да чихала я на то, что вы все обо мне думаете! Да, Айвор богат, да, он уже был женат, да, он старше меня… Ну и что? А я люблю его! Это ведь не грех — любить богатого? И почему я не могу…
Она резко оборвала фразу, так как дверь отворилась, и показалась Симона Морли. На купальник она набросила яркий халатик, а свои великолепные волосы откинула назад.
— Мы с Терри только что вернулись. Катались на водных лыжах. — сказала она, вращая на руке серебряный браслет. — Я слышала, что должна состояться генеральная репетиция при костюмах, и вот зашла поглазеть. Айвор, наверное, прикажет бить в колокола, когда поведет тебя к алтарю, да?
