— Прикольно, ты ещё и вся разрисованная. — Говорила, улыбаясь Сантана.
— Можно подумать… — Было начала Азия, но потом сразу притихла, увидев, что Сантана совсем не такая разукрашенная, как она вернулась после сегодняшней ночи.
Но Сантана не стала дальше журить подругу. Она просто расставила всё на свои места.
— Ты впервые в Сиридаре. Не отвечай, это и так видно. — Она обстоятельно объясняла. — А я сотни ночей провела в подобных гуляниях. Меня это уже не впечатляет. — Тут она снова начала рассматривать Азию. — Папоротник. Символ целомудрия, оригинально.
Азия от бессилия что-то объяснить подруге, просто опустила руки, она и себе ничего толком объяснить не могла.
— Мне нужно было больше металла, я же электраэтернал. — Только и смогла выдавить из себя девочка.
— Ты об этом только что вспомнила? — переспросила Сантана.
— Да, — засмеялась Азия.
— Всё равно, за пирсинг хвалю. Тебе идёт. — Сантана принялась рассматривать то, что Азия сегодня ночью с собой сделала. Надписи на теле стирались, а тату и пирсинг выглядели очень даже ничего. — Бывало и похуже, — непонятно к чему сказала она, закончив разговор.
Таинственная организация частично переехала сюда. Их цели полностью оставались для Азии неведомыми — но теперь она уже ощущала себя частью Ксива и Матра, частью истории. Теперь во внешнем мире девочка ощущала своё превосходство, и только родная Ксива и Матра её принимала такой, какой она есть. И Райан, надеялась Азия.
За время проведённое вдалеке от людей она очень привязалась к Рону, считая его почти своим отцом, которого у неё, как теперь выяснилось, быть не могло.
Ксива и Матра бездействовала: они лишь паразитировали в городе. Азия каждый день проводила в самых лучших заведениях и никогда ни за что не платила. Она даже не успела привыкнуть к деньгам и не знала, как те выглядят, а они уже теряли свой смысл.
Но её "чары" всё же имели ограничения, кроме того Азии было страшно неудобно одалживать что-то у кого-то. Поэтому она развивала свою ловкость и координацию. Воровать ей нравилось. Но лишь по мелочам и для удовольствия. Архонты, по мнению других людей, умели творить чудеса, и поэтому город как будто населился призраками…
Сколько интересных легенд пополнили сокровищницу народных сказаний после появления этого маленького анклава Эры Разума в сердце мегаполиса. Никто из архонтов Ксива и Матра ни разу не попадался милиции. Сверхреакция, это лишь малая часть того, что они могли.
Но события развивались совсем не так весело. Сообщения по телевизору лишь на время окрасились в цветные забавные тона этого волшебства. Грусть и горе доносилось всё больше и больше: то там, то там гибли целые посёлки, сотни тысяч ни в чём не повинных жизней. Просто телевидения в таком виде в Эвэдэ не было, а в Сиридаре все жители знали о происходящем на планете, это ведь был мегаполис, один из самых больших на юге планеты.
Азия смотрела, как из проваливающегося города выбегал мужчина с ужасом на лице, и это заставило её вспомнить Эвэдэ. Она сжала медальон в виде полумесяца у себя на груди. Грусть и воспоминания нахлынули на девочку. Как долго она не плакала о Эвэдэ?! Её вот так вырвали из обычной жизни, и теперь она уже не полностью принадлежала себе, у неё нет ни родных, ни близких, ни дома, ни родины…
Смущающая жалость к себе не могла не проявится внешне, и её сразу начали утешать, считая истиной причиной её слёз гибель очередного городка на Альсаре…
"Нужно что-то делать, это не может продолжаться вечно, ужасы множатся, а никто ничего не предпринимает", — думала Азия каждый вечер, и ей становилось всё более ясно её новое предназначение, о котором говорил Рон.
Сам Рон то появлялся, то исчезал, в прямом смысле, никто не помнил когда он приходил и зачем уходил, и где он ночевал, хотя, как он сам говорил, ему вообще было не нужно спать.
Однажды Рон явился необычно встревоженным в штаб Ксива и Матра и заявил, чтобы Азия и Шарон собирались, они идут на выступление святейшего барона апокалипсической инквизиции Джерри Пирма.
От одной мысли о бароне у Азии холодело на душе. Она однажды видела его по телевизору. Он был огромным, в красной мантии, и жирный настолько, что еле перемещался, а глаза его несли в себе такую ненависть ко всему живому. Толстые пальцы были унизаны перстнями с камнями, а на лице страшный шрам. Говорили, что он сам придумал сотню пыток, и пристрастился к каннибализму во время одной из них. Теперь он не мог без человеческого мяса. Мяса клонов, конечно. Это было противно Святой Церкви, но клонов они людьми не считали и поэтому прощали Пирму "некоторые слабости".
Азия больше всего боялась вот так однажды попасть на стол Джерри Пирма в качестве блюда, ведь она клон, значит на неё запрет о каннибализме не распространялся. Клоны в Сиридаре долго не живут, за ней придут рано или поздно. Кто-то возьмёт пробу с бокала, из которого она пила и всем станет ясно. Провести тест на клонированность мог даже школьник.
Миссией барона инквизиции было — чистить человечество от клонированной мерзости. Азия это понимала, но сильно любила жизнь, чтобы оправдывать такое. А сейчас она чересчур любила себя, чтобы самой отправиться ему в руки…
Девочка также не хотела проводить большую часть времени с Шароном, которого побаивалась, по старой привычке. Он тоже не был особо в восторге от такого назначения. Шарон считал Азию инфантильной и неспособной к самостоятельной жизни. Но они всё-таки пошли вместе. В одном направлении не значило вместе. Хотя по сути Шарона из-за его толстокожести мало беспокоило присутствие Азии. Девочка же страдала непомерно. Поэтому сама решила отдалиться, ничего не объясняя и так всё понимающему Шарону.
"Я с ним так и не сумела подружиться. Это настолько редкий тип парня, с которым у меня не удаются хорошие отношения. Почему он не такой, как Райан?". Азия сама ловила себя на мысли о том, что она теперь может вернуться в Омикрон, и никто её не остановит, но оставалось всего одно дело.
Карнавал выдавался большой, словно и не было каждый день праздника до этого. Сиридар гудел. Повсюду сыпались фейерверки и гигантские мыльные пузыри. Сверкали поющие цветные фонтаны. Играла абсолютно разная музыка. Так что девочка еле могла слышать собственные мысли.
Азия больше и не думала, она полностью окунулась в атмосферу праздности и веселья. Похоже, в городе назревала какая-то международная ассамблея и сотни представителей разных регионов Альсары сегодня съедутся в Сиридар. По этому поводу сюда прибыл и Джерри Пирм.
Шарон же, как и положено для него, просто прибыл туда, куда и собирался. Это было гигантское куполообразное здание в центре города. Он вырубил одного из охранников зала ассамблеи, переоделся в его одежду и занял его место. Как туда собирается попадать Азия, он не думал, но стоял поближе ко входу, чтобы её пропустить, если она не найдёт другого способа попасть вовнутрь.
В Сиридар прибывал барон Джерри Пирм. Барон Сиридара, Великий инквизитор. Именно он собирал у себя этот саммит. Именно он был неофициальным первосвященником юга Альсары. Азия и сама придерживалась этой веры до того времени, как узнала, что она клон. Теперь она принимала основы ксивианства, лишь бы подальше от этой страшной религии. Даже и думать не надо было.
Прямо посреди площади, по которой должен был пройти Джерри Пирм, стояли огромные вазы с длинными трубочками, как соломинками в напитке. Это были тесты на клонированость. Вещь безобидная, и каждый мог преспокойно подойти взять и сделать себе подобный тест. Зачем? Наверное, для того, чтобы быть уверенным, что ты свой среди своих. Многие любили кичиться негативными тестами, словно другие не такие же, как они. Но для Азии эти корзины были словно покрытыми горящей кровью. Ей было больно даже взглянуть в их сторону. Смотреть, как люди спокойно берут эти тесты, вкалывают себе и радостно идут дальше.
"Зачем кому-то надо было меня клонировать? — Думала про себя Азия, — почему после всего я не могу, наконец, пожить нормальной жизнью". Но девочка всё же сомневалась в словах Рона и остальных. На краю сознания она находила место для надежды. Надежды, что она не клон, надежды на чистую жизнь.
