Непосредственными задачами были: организация надежной обороны южной границы, способной сдержать военное наступление Большой Орды, а на западе — стабилизация отношений с Литвой и Ливонским орденом, которая должна была хотя бы на время обезопасить этот рубеж.
Перспективными задачами были, во-первых, накопление военных сил и создание таких внешнеполитических условий, которые бы позволили нанести поражение Большой Орде и свергнуть ордынское иго, и, во-вторых, возвращение западнорусских земель, попавших под власть Польско-Литовского государства. Последовательность решения этих задач не вызывала сомнений: успешная борьба за возвращение западнорусских земель была возможна только после свержения ига. Ясно было и то, что Польско-Литовское государство объективно выступает в качестве потенциального союзника Ахмед-хана, [72] Решение непосредственной внешнеполитической задачи — обеспечение безопасности южного рубежа от Ахматовых орд — осуществлялось в основном военными средствами. Попытки ордынцев прорваться в глубь русских земель предпринимались неоднократно, несмотря на то что соперничество Ахмед-хана с крымским ханом отвлекало внимание первого от русских рубежей. Об одной такой несостоявшейся попытке сообщают Воскресенская и Никоновская летописи под 1465 г.: «Того же лета поиде безбожный царь Махмут на Рускую землю с всею Ордою и. бысть на Дону»; однако «прииде на него царь Азигирей (Хаджи-Гирей Крымский), и би его, и Орду взя, и начата воевати промежь себя, и тако избави Рускую землю от поганых»{80}.
Нападение Ахмед-хана ожидалось, видимо, и в 1470 г. Летописец упомянул, что в августе во время большого московского пожара, когда «загореся Москва внутри града» и город «выгорел весь, вста бо тогда и ветер силен с полунощи, и за рекою многи дворы погорели, а головни и береста со огнем добре далече носило, за много верст», «а князь великий был тогда на Коломне»{81}. Иначе, чем подготовкой к отражению ордынского вторжения, объяснить присутствие великого князя в Коломне, главной крепости «берега» и традиционном месте сбора русских полков, трудно.
В 1471 г. в Большой Орде шли переговоры посла короля Казимира, Кирея Кривого, с Ахмед-ханом. Королевский посол настаивал, «чтобы вольный царь пожаловал, пошел на Московского великого князя со всею Ордою своею». Ахмед-хан «тот весь год держал Кирея у себя», потому что, как неопределенно заметил летописец, «не бе бо ему с чем отпустити к королю его, иных ради зацепок своих»{82}. Эти «иные зацепки», связанные, вероятно, с враждебной позицией Крыма, помешали Ахмед-хану использовать удобный момент для нашествия на Россию совместно с королем Казимиром IV. Иван III сумел успешно провести первый поход на Великий Новгород, и его военные силы освободились для обороны южной границы. Когда же в 1472 г. Ахмед-хан все-таки начал поход на русские земли, ситуация явно изменилась не в его пользу.
Первые известия о походе Ахмед-хана были получены в Москве летом 1472 г. Летописцы сообщали, что «того же лета злочестный царь Ордински Ахмут додвижеся [73] на Рускую землю со многими силами, подговорен королем»{83}.
Сообщения о сговоре Ахмед-хана с Литвой представляются вполне достоверными. Из Большой Орды только что возвратился королевский посол Кирей Кривой, которого раньше не отпускали лишь потому, что Ахмед-хану «не бе бо ему с чем отпустите». Теперь же положение изменилось: Ахмед-хан двинулся к русским рубежам «со многими силами».
О сговоре с королем Казимиром IV свидетельствует и маршрут похода — через литовские владения к Алексину, и наличие в ордынском войске местных проводников. Летописцы прямо указывали, что Ахмед-хан «поиде изгоном на великого князя не путма, с проводники, и приведше его проводники под Олексин городок с Литовского рубежа», «приведены бо быша нашими же на безлюдное место»{84}. Показательно, что возле «литовского рубежа» ордынцы оставили свои обозы, жен, больных и слабых, считая это место безопасным{85}.
В Москве еще точно не знали о направлении удара Ахмед-хана и приняли обычные меры предосторожности. Великокняжеские полки заняли весь «берег» р. Оки. По свидетельствам летописцев, «князь великы посла воевод своих к берегу со многими силами; преж всех Федора Давыдовича отпусти с Коломничи, а князя Данило да князя Ивана Стрига со многими людьми на риз положение (т. е. 2 июля. — В. К.) к берегу посланы. По том же князь велики братью свою отпустил со многими людьми к берегу». Масштабы оборонительных мероприятий были весьма значительными: полки прикрыли все протяжение «берега». Как сообщает Псковская I летопись, тогда было «на полуторастах верстах 100 и 80 тысящь князя великого силы русския»{86}. Эти «полтораста верст» занимали все расстояние от Коломны до Калуги. Главные силы, как и в прошлые ордынские походы, были сосредоточены от Коломны до Серпухова на прямом направлении к Москве. В районе Калуги оставались «малые люди», находились «безлюдные места». Видимо, обходный маневр Ахмата со стороны «литовского рубежа» оказался в какой-то мере неожиданностью для русских воевод.
После получения новых вестей о приближении Ахмед-хана 30 июля сам великий князь «поиде вборзе к Коломне». Но Ахмед-хан даже не пытался форсировать Оку по прямому направлению к Москве, он решил обойти главные [74] силы русского войска с запада. Летописец отмечал что «царь со всею Ордою идет к Олексину».
Алексин, небольшой городок на высоком правом берегу Оки, не прикрытый рекой от ордынского нападения, не мог оказать серьезного сопротивления. По словам летописца, «в нем людей мало бяше, ни пристрой городного не было, ни пушок, ни пищалей, ни самострелов». Однако первый приступ горожане Алексина отбили. На другой день штурм возобновился. Ордынцы «пакы приступи ко граду с многими силами, и тако огнем запалиша его, и что в нем людей быша все изгореша, а которые выбегоша от огня, тех изнимаша».
Оборона Алексина задержала ордынцев. Пока они штурмовали городские стены, другой, не занятый ими берег Оки уже перестал быть «безлюдным местом». Прикрывая броды через реку, там встали воеводы «Петр Федорович да Семен Беклемишов». Правда, пока что «с малыми зело людьми», но на помощь им уже спешили со своими полками князь Василий Михайлович Верейский и брат великого князя Юрий, а следом за ними двигались главные силы великокняжеского войска.
Своевременное сосредоточение русских полков против Алексина решило исход войны — быстрый маневр полками оказался неожиданным для ордынцев. Предоставим слово летописцу: ордынцы «поидоша вборзе на брег к Оце с многою силою и ринушася вси в реку, хотя перелезти на нашу сторону, понеже же бо в том месте рати не было... но толико стоял туто Петр Федорович да Семен Беклемешов с малыми зело людьми... Они же начаша с ними стрелятися и много бишася с ними, уже и стрел мало бяше у них, и бежати помышляху, а в то время приспе к ним князь Василеи Михаилович с полком своим, и по сем приидоша полци княже Юрьевы Васильевича, в той же час за ними и сам князь Юрьи прииде, и тако начаша одолети христиане... полци великого князя и всех князей приидоша к берегу, и бысть многое миожст-во их, тако же и царевича Даньяра (служилого «царевича» Ивана III. — В. К.). И се и сам царь прииде на берег и видев многые полкы великого князя, аки море колеблющися, доспеси же на них бяху чисты велми, яко сребро блистающи, и вооружени зело, и начат от брега отступати по малу в нощи той, страх и трепет нападе на нь, и побеже гоним гневом божиим». Иван III распустил братьев своих «по своим отчинам, тако же и воеводы [75] и вся воя своя, и раззидошася кииждо в свояси», «а сам поиде к Москве и прииде в град в неделю месяца августа в 23 день»{87}.
