Переправившись, великий князь приказал разрушить позади войска мосты: он хотел сражаться до конца. С военной точки зрения это было рискованным, но очень выгодным маневром. Широкая и полноводная река прикрывала теперь русское войско с тыла от возможного удара литовского войска, которое находилось всего в одном переходе от места сражения.
Прикрыв тыл своего войска рекой, Дмитрий Иванович применил новаторский для своего времени тактический маневр. Военные историки считают, что к признанию положительного значения реки в тылу войска западноевропейская теоретическая мысль пришла только спустя четыре столетия, в период «тридцатилетнее войны» 1618 — 1648 гг. [50]
Русское войско переправлялось через Дон в 1 — 2 километрах от устья р. Непрядвы, где-то близ современной деревни Татинка, Куркинского района, Тульской области. Полки великою князя Дмитрия «вышли в поле чисто в Ордынской земле на устье Непрядвы», совсем немного опередив Мамая. В ночь с 7 на 8 сентября ордынцы подошли к Красному холму, откуда до места переправы было всего 6 — 7 километров. Но они опоздали. Русские войска уже успели закончить без помех переправу и выйти первыми на Куликово поле. Они сосредоточивались и принимали боевой порядок за холмами, невидимые для ордынских «сторожей», чтобы утром спуститься в низину между долинами р. Смолки и Нижнего Дубяка. По свидетельству летописца, «начал князь великий с братом своим Владимиром Андреевичем и литовскими князьями до шестого часа полки уряжать» (что по современному счету времени примерно соответствует 10 часам вечера). «Расставлял» полки Дмитрий Боброк-Волынец, которого летописцы называли «нарочитым воеводой и полководцем и изрядным во всем». Построение полков, таким образом, было закончено вечером 7 сентября, до наступления темноты.
Русский строй был сомкнутым и глубоким, способным выдержать сильные лобовые атаки ордынской конницы. Великий князь Дмитрий выделил частный резерв, который стоял несколько позади и слева от главных сил, и сильный общин резерв — «засадный полк». Неожиданным для Мамая было выделение «сторожевого полка» как особой тактической единицы. «Сторожевой полк» не только выполнял функции боевого охранения: его задачи были шире. Выдвижение перед главными силами «сторожевого полка» держало на почтительном расстоянии от основного строя конных ордынских лучников. Они не могли, как всегда делали раньше, еще до битвы обстрелом нанести потери русским полкам, внести замешательство в их ряды. Из рук Мамая, таким образом, было выбито грозное ордынское оружие — «наезды» лучников, тысячи стрел, которые могли обрушиться на русских «пешцев».
Всего в русском строе было пять линий. Впереди встал «сторожевой полк» под командованием князей Семена Оболенского и Ивана Тарусского, за ним — передовой полк князей Дмитрия и Владимира Всеволожских. Он должен был принять на себя первый удар ордынской конницы, задержать и ослабить ее. Только после этого в [51]
сражение вступали главные силы русского войска, плотна перекрывавшие все пространство между устьями Нижней Дубяка и Смолки — большой полк, полки правой и лево руки. Командовали ими тысяцкий Тимофей Вельяминов литовский князь Андрей Ольгердович и коломенский тысяцкий Микула Вельяминов, князья Василий Ярославский и Федор Молэжский. Позади главных сил бы оставлен сильный отряд другого Ольгердовича — князя Дмитрия, выполнявший роль частного резерва. Видимо, великий князь допускал прорыв ордынцами своего левого фланга и оставил силы, чтобы подкрепить главные силы. И, наконец, за левым флангом русского войска, в Зеленой Дубраве, прятался общий резерв — отборный засадный полк под командованием Андрея Владимировича Серпуховско-Боровского и лучшего воеводы Дмитрия Боброка-Волынца. Если Мамай прорвется по левому флангу, он должен был неминуемо подставить свой фланг и тыл под удар засадного полка. Местом засады выбрали возвышенность южнее современного села Монастырщина Кимовского района, Тульской области, заросшую дубовым лесом. Это и была знаменитая Зеленая Дубрава. Основной тактической идеей построения русских пол ков на Куликовом поле было вынудить ордынцев к выгодной для них фронтальной атаке, сдержать натиск Мамая и неожиданным ударом засадного полка решить исход сражения. Победа ковалась Дмитрием Ивановичем еще до начала сражения. Различные источники дали свои «варианты» росписи князей и воевод по полкам, но в общей характеристике боевого построения они сходятся. Шестиполковое построение, которое было новинкой для того времени, обеспечивало более маневренное управление войсками во время сражения.
Не покидая своих мест в боевом строю, русские воины ждали рассвета. И оно пришло, утро Куликовской битвы! «Настал 8 день месяца сентября... На рассвете в пятницу на восходе солнца, была мгла как дым. И начали знамена простираться... ратные трубы трубить. Уже русские кош оживились от трубного зова, каждый воин под своим знаменем. Радостно видеть стройные полки, расставленные крепким воеводой Дмитрием Боброком-Волынцем. Когда же настал седьмой час утра... начали с обеих сторон трубы грубить страшно... и сливались голоса трубные в единый голос, слышать страшно. Полки обеих сторон еще друг друга не видят, потому что утро мглистое, [52] как дым, но земля грозно стонет... Обширное поле Куликово перегибается, реки выступили из своих берегов, потому что никогда не было столько людей на том месте». Так описывает автор «Сказания о Мамаевом побоище» канун знаменитой битвы.
Великий князь Дмитрий Иванович в последний раз объехал полки, воодушевляя воинов «Ныне же, братья, — призывал он, — устремимся на битву, от мала до велика, победными венцами увенчаемся!» Затем переоделся в доспехи простого дружинника и поехал в первые ряды войска, Чтобы собственноручно биться с ордынцами.
Туман постепенно редел. Вперед, в низину между истоками Нижнего Дубяка и Смолки, первым спустился «сторожевой полк». Он и столкнулся с ордынским авангардом. Воеводы «сторожевого полка» выполнили поставленную перед ними задачу. Ордынские конные лучники, которые, как всегда, кинулись вперед, чтобы засыпать русский строй ливнем стрел, были встречены в поле ратниками «сторожевого полка» и отбиты. Не случайно в летописях отсутствовали даже упоминания о лучниках и о потерях, которые они могли бы нанести русскому войску. Начало битвы было выиграно Дмитрием Донским. Его противнику оставалось только искать победу в «прямом бою», во фронтальной атаке.
«В шестом часу дня» (примерно 11 часов утра. — В. К.) началось сближение главных сил. Русские полки, сохраняя общий строй, поднялись на возвышенность. На противоположном краю низины появились массы ордынской конницы, черные ряды генуэзской пехоты. Солнце стояло уже высоко, туман рассеялся, и противники впервые увидели друг друга. «И страшно было видеть две силы великие, съезжающиеся на скорую смерть». По словам современника, «русская сила в светлых доспехах, как река льющаяся, как море колеблющееся, в солнце светло сияло на ней, лучи испуская».
Сам Мамай «с тремя князьями своими большими взошел на высокое место, на холм, и тут стал, хотя видеть человеческое кровопролитие». На Красном холме, вдали от рукопашной сечи, Мамай оставался до конца сражения. Ордынцы наступали в обычном для них боевом порядке: сильный центр, состоявший из пехоты и конницы; «крылья» отборной конницы, которые должны были нанести решающие удары; общий резерв, спрятанный до времени позади Красного холма. Порядок был привычным [53] для ордынского полководца, но развернуть его на Куликовом поле полностью, охватить «крыльями» конницы фланги противника Мамай, как мы уже говорил, не смог: поле битвы оказалось не подходящим для такого маневра. Поэтому пришлось перестраиваться на ходу. Мамай усилил центр, поставил там фалангой тяжелую генуэзскую пехоту, чтобы одним ударом сломить русский большой полк. Одновременно вперед двинулась на флангах ордынская конница. «И встретились полки, пошли навстречу, и гудела земля, горы и холмы тряслись от множества воинов бесчисленных».
