Шлюз выводил в длинный хобот внешнего переходника. Пол слегка пружинил под ногами, это ощущение показалось Саше знакомым. Она пошла медленней, отстала от торопящегося вперед Калымова. Доктора ей не мешали. Шли потихоньку сзади, давая возможность оглядеться, почувствовать себя здесь и сейчас.

У внешнего люка «Корунда» немного задержались, ждали, пока капитан разблокирует с пульта вход. Вошли на борт в том же порядке — сначала Калымов, затем Саша, последними — Игорь и Жанна.

Еще перед входом Саша стала вести себя странно. Она дотрагивалась кончиками пальцев до разных предметов. При этом иногда закрывала глаза. Впервые надолго они задержались возле контрольной камеры грузового трюма. Саша провела рукой по двери. Поежилась, потом вновь закрыла глаза, и активировала пульт у входа. Дверь не открылась. Девушка с досадой покачала головой.

Жанна подсказала:

— Здесь все долго ремонтировали. Это новый замок и новая дверь.

Заверещал придушенным котом ком у Игоря. Оказалось, это капитан удивляется, где гости заблудились.

— Дим, спустись к нам сюда. Только тихонько.

— Что у вас происходит? — голос у капитана стал обеспокоенным.

— Ты просто спустись и не задавай вопросов.

Через минуту капитан оказался рядом с ними. Он жаждал знать, что происходит. Но Жанна в миг его появления прижала к губам палец. С ней капитан спорить не стал, а огляделся, и безошибочно понял, что все наблюдают за высокой светловолосой девушкой, которая в тот момент уверенно шла к трапам левого борта. Изредка она останавливалась, касаясь пальцами стены. Потом шла дальше.

Димыч еще не догадываясь ни о чем, пошел следом за всеми. Увидел, как гостья свернула к жилому отсеку. Сразу понял — на борту она ориентируется вполне прилично. Вот только идет как-то не уверенно, словно сама не соображает, что делает. Да кто она такая?

Он посмотрел на Игоря, На Жанну, ее лицо показалось не просто сосредоточенным, а каким-то отрешенным, на Вака, который вопреки привычке, вошедшей в легенду, шел по коридору с неспешностью черепахи. Сомнений не было, эти трое знают что-то, ему самому пока недоступное, что-то касающееся вот этой самой блондинки. Которая почему-то остановилась возле его каюты. Провела пальцем по надписи на двери. Улыбнулась чему-то, кивнула.

До этого Димыч был лишен возможности видеть лицо девушки. Да и вряд ли бы это лицо ему что-нибудь сказало. Но вот улыбка, поворот головы, весь жест в целом…

Димыч вспомнил, что все пен-рит — блондины, каким бы изначально не был цвет волос.

Потом он понял, что эта пен-рит только что прочитала его фамилию на двери каюты.

И сомнений нет, что-то про эту табличку поняла.

Поймал за руку доктора, который как раз почему-то шагнул вперед.

— Это Сандра? Игорь, это она?

— Да. Тихо.

Сказано это было таким тоном, что капитан, и без того оглушенный новостью, даже не подумал возражать.

В следующий раз остановились в кают-компании. Саша, практически не открывая глаз, медленно обошла все помещение. Она потрогала и стены, и кресло, и козырной диванчик. На столе ее добычей стал стакан для воды, с гирькой на донце, чтобы никуда не упал во время маневра. Когда она повернула в сторону дверей, Димыч поспешно отступил в глубь коридора. Что он ей скажет, когда они встретятся лицом к лицу? Что скажет она ему? Имеет право сказать все что угодно. Ведь как ни крути, а именно Димыч виновен во всех ее последних бедах.

И почему, как он поверил врачам на планете, когда они с прискорбием сообщили, что Сандры больше нет? Ведь поверил, и даже проверять не пытался.

Как теперь смотреть ей в глаза?

Капитан вернулся на мостик. Так же тихо, как пришел. Он здраво рассудил, что рано или поздно, а Сандра туда придет. И там он ее встретит. И они поговорят. Если только она захочет с ним о чем-либо говорить.

Так и вышло. После кают-компании в действиях Саши появилась некоторая уверенность. Она целеустремленно миновала камбуз и трап, ведущий на нижнюю палубу, не забыла в тамбуре между двумя отсеками с закрытыми глазами потрогать пепельницу на столике. Снова чему-то улыбнулась, после чего, не останавливаясь, поднялась на мостик.

Димыч встретил ее посередине просторного помещения между двумя пультами.

Саша остановилась. У входа, чуть дыша, застыл эскорт.

— Здравствуй, — скованно сказал капитан.

Она нахмурилась. Кивнула.

Потерла пальцами переносицу, посмотрела ему в глаза.

Ни сбежать. Ни отступить. Душат слова: «Я не знал! Я не хотел!». Но нужно молчать. Почему нужно? Да просто нужно, и все. Так правильно. Достаточно уже было ошибок. Она сама скажет все, что надо…

Девушка, так не похожая внешне на Сандру, сказала удивленно:

— Дима…

— Сандра, я…

Она знакомо выгнула бровь:

— Что бы ни было, а в тот раз ты оказался прав. Смотри, и корабль цел, и все живы.

— А ты?

Глупо прозвучало, но всем было ясно, что именно капитан имеет в виду.

— Как видишь, — усмехнулась она, — очень даже ничего. Я рада, что ты — капитан «Корунда».

— Да? Чудесно. Здорово! А теперь, давай, признавайся, какого такого черта ты столько времени не давала о себе знать? Почему мы тут все должны волноваться из-за тебя, дергаться, а ты…

Продолжалась эта словесная атака недолго: Димычу не хватило слов. В кои-то веки. Эскорт наслаждался зрелищем. Сашка внимала.

Все было и так, и не так. Она помнила, оказывается, помнила. Но и корабль, и Димыч — они там, в памяти, были другими. Эта неожиданная гневная отповедь… любой бы растерялся. А кто-то бы и обиделся.

Впрочем, смысл обижаться? Он сейчас орет не оттого что злится, а исключительно из-за вредности характера, да может, еще по привычке. И потому, наверное, что чувствует свою вину…

Имеет полное право, ведь, как ни крути, а действительно, по-свински получилось. Могла и сообщить о себе. Не даром же хранила друзу, на которой пиратская система взлома ограничителей доступа к сети. В любой момент можно было воспользоваться. Так ведь нет. Не хотела выглядеть немощной калекой. Не хотела, чтобы жалели. Вот и выслушивай теперь, что умные люди по этому поводу думают…

Трудно собраться с мыслями, особенно когда они норовят разбежаться по углам. Наверное, однажды все устоится, встанет на свои места. Когда это случится, я стану прежней. Никто не будет жалеть бедную Сандру, никто не будет удивляться успехам неведомой пен-рит… может быть, для этого придется покинуть Флору, улететь в иные места и миры, чтобы вокруг оказались те, кто не видел меня — прежнюю. Пока об этом рано думать. Ясно одно. На «Корунд» я пока не вернусь. Так будет лучше для всех. В первую очередь для Димки, которому бы побольше уверенности. Для меня. Мне нельзя цепляться за прошлое, раз реалии таковы, что удержаться можно только за настоящее. Для Игоря. Он этого, наверное, не поймет, и будет уговаривать, но я, с моей ненадежной памятью, с моей кашей в голове, буду на борту только помехой. И… мне еще нужно договориться с собой.

Космос держит меня, космос мне стал якорем, и более надежной опоры для меня нет. Я удержусь, сама, или с чьей-то помощью. Я пойму, чего хочу, я приму решение и буду следовать по новому пути. Но мне нужно разобраться, кем была Сандра Лин, кем была Александра Лингина.

Потому что теперь окончательно ясно — я ни та, ни другая. Я пен-рит по имени Саша. Это не плохо и не хорошо. Мне слишком мало лет, чтобы знать, какая я.

Пусть «Корунд» уходит в рейс — я с пользой потрачу это время, я разберусь в себе, и стану собой.

— Саша, добрый день. Я заскочу к вам сегодня, не против? Есть разговор.

Сухой официальный тон координатора Первого отдела не предвещал ничего хорошего, но я согласилась. Я, в общем, ждала чего-то подобного. Это заметно, когда отношение человека к тебе меняется так резко. Вак был моим учителем, и не только в области пилотирования, хотя это, конечно, в первую очередь. Мы воевали вместе. Мы были вместе на Клондайке, на Примуле, в зоне Лойка. И когда, после войны, Калымов ушел в Бюро, он звал нас, пилотов третьей специальной планетарной группы, с собой. Кое-кто согласился, я сочла за лучшее принять предложение моего старого знакомого с Ашата. Не то, чтобы я испытывала недостаток в предложениях о работе. Просто мне тогда покоя хотелось. Стабильности. Должность инструктора по пилотированию в Ашатском Университете меня устраивала со всех сторон. Опять же, и работа скучать не дает, и пространство рядом. Это через полгода я потихоньку начала выть, устав от сидения на одном месте.