«И может быть, – подумала Леся, – он не совсем гей? Только так, на половинку? Тогда его еще можно попытаться затащить в список потенциальных женихов».

Но Лева на мысленный призыв Леси не отозвался. Он прикрыл свои выразительные темные глаза и спросил:

– Преуспел… Вы имеете в виду квартиру, фирму и прочее?

– Да.

– Ну, что же, в бизнесе я преуспел, – подтвердил Лева. – Но разве в этом счастье?

– А вы что, несчастливы?

– Скорее, я одинок. Отсюда все мои комплексы и проблемы. Никак не удается встретить родную душу.

– Родную душу?

– Человека, который бы понимал и принимал меня таким, каков я есть. Без всего этого антуража!

И Лева сделал широкий жест, обведя вокруг себя рукой. Да уж, антураж был что надо!

– Но мне почему-то попадаются удивительно меркантильные люди, – продолжил молодой человек. – Когда я представляюсь им бедным студентом, они либо начинают меня презирать, либо подозревают в неких корыстных побуждениях. Угостят бокалом вина, а потом делают многозначительные намеки на то, что облагодетельствовали меня и пора бы за вино расплатиться у них дома в койке.

– Да что вы! – воскликнула Кира. – И у вас все то же самое!

Она прикусила язык, испугавшись, что Лева обидится на нее. Вдруг он скрывает свою нетрадиционную ориентацию? Но оказалось, что Лева чужд подобным предрассудкам. Он ничуть не скрывал, что он гей. Да и как бы он это скрыл при такой внешности, манере одеваться и при столь однозначной квартире? Это было жилище избалованной женщины или гея, но никак не натурала – мужчины.

– Так вы хотели поговорить со мной о Борисе? – сам напомнил подругам Лева. – Увы, не могу похвастаться, что наши отношения оказались прочными.

– Он обвинил вас в краже!

– Да, да. Я очень смеялся потом по этому поводу. Правда, в тот момент, когда он накинулся на меня с упреками, мне было не до смеха, но потом… Потом я оценил весь комизм ситуации.

– И в чем же был комизм?

– Ну… Я гораздо богаче его.

– Борис вас оскорбил!

– Ну, это смотря как посмотреть, – пожал плечами Лева. – С одной стороны, он меня вроде бы и оскорбил. Но с другой… Он оскорбил самого себя. Ведь я точно знаю, что никогда не взял бы чужое. Даже в голодные студенческие времена, когда мои друзья таскали еду на кухне из чужих кастрюль, я ни разу не взял чужого куска. Понимаете? И это не брезгливость. Я ведь спокойно лопал те же пельмени, если меня угощали. Но стащить тайком… Мне этот пельмень в горло бы не полез! То же самое касается и денег. Никогда не зарился на чужое. Зачем? У меня и своего достаточно. И даже когда я был нищим и у меня ничего не было, я все равно точно знал, что рано или поздно богатство само придет ко мне. Просто нужно жить, работать и творить. А деньги придут сами.

– И вы не рассердились на Бориса?

– Сначала я был в шоке от того, что произошло. А потом попытался позвонить ему и объясниться.

– Но он не захотел вас слушать?

– Да. Закричал, что между нами все кончено. Как будто бы я и сам этого не понимал. Человек, который позволяет себе оскорблять близких в таких выражениях. Этот человек не может быть моим другом. А тем более близким другом!

– И вы его возненавидели? – гнули свое подруги.

Но им не повезло. Лева лишь досадливо передернул плечами и воскликнул:

– Да нет! С чего вы взяли? Сначала мне было немного досадно, что Борис не желает со мной общаться и даже не хочет выслушать меня. Но потом я успокоился. В конце концов, кто он и кто я?

В голосе Левы прозвучало снисходительное презрение. Он в самом деле не мог ненавидеть Борисыча. Он всего лишь презирал его. И снисходительно посмеивался над самим собой, что не сумел разгадать этого человека раньше. Но и только! Не о какой ярости, ненависти или тому подобных чувствах речи не шло. И не стал бы Лева так мелко и подло мстить и пакостить бросившему его любовнику. Ни за что! Это был не его стиль. Легкое презрение – это да. Но потоп, погром и огромный злой пес – это нет.

И вообще Лева был слишком снисходителен к самому себе и к недостаткам других людей, чтобы воспылать столь сильным чувством – ненавистью.

– Бесполезно даже спрашивать у этого сибарита, не он ли вредил Борисычу! – шепотом произнесла Кира, когда Лева ненадолго вышел из гостиной, чтобы сварить гостьям кофе.

– Да. Это не он. Такой человек если бы и стал мстить, то сделал бы это как-то изящно и жестоко. И уж точно наказывал бы не за глупость, а скорее – за страшные пороки.

Лева не испытывал к Борисычу никаких отрицательных чувств. Легкое недоумение и досада – вот все, что удалось вытянуть из него подругам.

Вернувшись с подносом, на котором стояли три миниатюрные чашечки с черным кофе, Лева продолжил прерванную беседу.

– Мы общались с Борисом недостаточно долго, чтобы он стал мне по-настоящему близким человеком. Хотя одно время… Ну да что теперь об этом. Прошлое не вернешь. Могу я спросить, по какой причине вы расспрашиваете меня о Борисе?

– На него покушаются, – охотно объяснила Кира. – Вернее, не на него самого, а на его бизнес.

– В самом деле? Кажется, он владел салоном красоты?

– Да.

– На пару со своим близким другом, – тут же задумчиво добавил Лева.

Подруги ахнули:

– Близким другом?!

– Да ну?!

– Что вы хотите этим сказать? Гошик – тоже владелец салона?

Лева, прихлебывая из крохотной чашечки совсем уж крохотные глоточки черного напитка, лишь снисходительно кивнул в ответ:

– Насколько я знаю, да.

Это стало настоящим открытием для подруг. Выходит, все эти гадости и пакости могли быть адресованы вовсе и не Борисычу, а его капризуле Гошику. Еще не легче! Теперь получалось, что подругам нужно выявлять все контакты Гошика. А при его стервозном нраве это могло стать нелегкой задачей. Подобное, как известно, притягивает подобное. И как раз друзья и любовники Гошика, а он их тоже имел в достатке, могли сотворить подобные пакости.

– Я очень сожалею, что у Бориса дела идут неважно, – произнес тем временем Лева, – но вы знаете, я этому не удивляюсь. Борис очень нетерпим и груб с людьми. В глубине души он человек хороший и понимающий. Но вот выслушивать своих оппонентов он не умеет. Отсюда и недопонимание этого человека окружающими.

– А с чего вы взяли, что Борис – хороший человек?

– О! У меня есть на то основания.

– А какие? Расскажите?

– Ну, что же, раз вы, как я понимаю, ведете расследование, то я расскажу. Я до сих пор с симпатией отношусь к Борису. Досада, конечно, тоже присутствует. Но мне бы все равно хотелось объясниться с Борисом и остаться с ним в дружеских отношениях. Чем-то этот человек привлек меня к себе. И хотя его поступок… Ах, как бы я хотел, чтобы его не было!

А уж не затеял ли Лева всю эту канитель, чтобы стать снова ближе к Борису? Да нет, вряд ли! Слишком хитроумно. Да и не факт, что к Леве пришли бы с расспросами про Бориса. Лева не был важной частью жизни Бориса. Какой с него тогда спрос?

– Так почему вы считаете Бориса хорошим человеком?

– На моих глазах он отдал одному мальчику очень приличную сумму денег. Понимаете? Когда я говорю приличную, это означает, что сумма была действительно велика.

– И сколько?

– Пять тысяч евро.

– Ого! – не удержалась от восклицания Кира. – Так много? И что это был за мальчик?

– Думаю, что это мог быть его сын.

Сын? Фантастика! Впрочем, почему фантастика. Когда-то у Бориса была жена. Возможно, и ребенок. Но Лева покачал головой:

– Нет. Не думаю. Насколько я знаю, жена Бориса вполне преуспевающая женщина. А этот мальчик… Как бы вам объяснить… Он был очень простым.

– Простым? Как это простым?

– Одет скромно, если не сказать, что бедно. Зубы в очень плохом состоянии, как часто бывает у детей из неблагополучных семей. Лохматый, ему давно пора было стричься. И обувь! Мальчику было лет десять, а на ногах кроссовки сорокового размера. Уверен, они достались ему от старшего брата или их отдали его матери сердобольные соседи!