Адвокат осужденного полковника Александр Шило рассказал Infox.ru, что защита неоднократно указывала на многочисленные процессуальные нарушения в ходе судебного разбирательства. В частности, защите удалось доказать, что 22 аудиокассеты с записями бесед полковника с коммерсантами — фальшивка.

«На 12 мая в судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда РФ намечено рассмотрение нашей жалобы на приговор Рязанского областного суда, — рассказал адвокат Александр Шило. — Мы намерены просить коллегию направить дело на новое рассмотрение в тот же суд в ином составе».

У защиты есть основания надеяться на благоприятный исход дела, так как прокуратура также намерена обжаловать приговор в связи с неправильным применением уголовно-процессуального законодательства.

9 апреля 2010 года гособвинитель Митрохин подал кассационное представление с просьбой прекратить уголовное дело в отношении Печерских и Демина по ст. 178 УК РФ (ограничение конкуренции). По мнению защиты, это связано с истечением срока давности по этой статье. Это обстоятельство, в частности, может помочь выйти на свободу десантнику Юрию Демину, которого следствие не смогло посадить за взятки — он получил четыре года тюрьмы лишь по одной 178-й статье.

Андрей КУРОЧКИН

«Граждане  Российской Федерации  имеют право собираться мирно без оружия, проводить собрания, митинги и демонстрации, шествия и пикетирование.» (Статья 31 Конституции РФ) 

Конституционное право на свободу собраний повсеместно нарушается. Власть препятствует оппозиционным организациям и просто неугодным группам граждан в проведении пикетов, митингов и демонстраций. Под надуманными предлогами акции либо запрещаются, либо переносятся на окраину города. Для того чтобы добиться реализации статьи 31 Конституции РФ, свободные граждане собираются каждое

31 число месяца (тогда, когда в месяце есть 31 день)

наТриумфальной площади Москвы

в 18 часов.  

Почти одновременно с газетой «День» в «Независимой газете» старший референт ЦК КПСС Константин Мезенцев, успевший переметнуться к Ельцину и всю ночь дежуривший на баррикаде у «Белого дома», напечатал заметку. В заголовок поставил фразу, которую произнес Олег Семенович утром 21 августа:

«Я дистанцироваться от ГКЧП не буду!»

Заметка перебежчика от коммунистов к «демократам» проливает свет на твердость характера Олега Семеновича.

Мезенцев, по его заверению, намеревался обратиться к Шенину с требованием организовать энергичные действия по осуждению путчистов, а заодно якобы освободить законного президента из заточения в «Форосе».

Шенин, как справедливо заметил перебежчик, выглядел решительнее остальных партийных руководителей, то есть членов Политбюро, выжидавших неизвестно что.

Даже годы спустя полезно задержать внимание на заметке Мезенецева. Как-никак берет интервью у коммуниста классовый враг (еще вчера работник ЦК).

Мезенцев, по его личному признанию, никогда раньше не переступал порог кабинета одного из высших партбоссов. Размеры кабинета его поразили — 50-60 квадратных метров. Рабочий стол, рядом тумбочка для полудесятка телефонов, посреди кабинета — стол для заседаний. Не уточнил, кто в этом кабинете работал раньше, скажем, лет тридцать-сорок назад.

Захлебываясь от возмущения, Мезенцев начал просвещать члена Политбюро и секретаря ЦК.

Он говорил о тех, кто стоял на баррикадах у «Белого дома» и готов был на жертвы во имя свободы. Говорил об антиконституционности действий путчистов, их недальновидности и обреченности на провал. Говорил о том, что руководство партии не имеет права молчать. Если нельзя по официальным каналам, Мезенцев готов связаться с зарубежными агентствами, а то и с их корреспондентами, прибывшими еще несколько дней назад в Москву освещать неординарное событие.

Мезенцев требовал действовать, но только не молчать, не соучаствовать в преступлении хунты.

Не до конца выслушав монолог возмущенного перебежчика, хозяин кабинета сдержанно отозвался:

- Члены ГКЧП сделали главную ошибку. Сказав «А», не сказали «Б» и все остальные буквы алфавита.

Мезенцев, как он пишет, своим ушам не поверил. Но собеседник не остановился на одной фразе. Он развил свою мысль, процитировал все положения «Постановления №1...», которые в этой же заметке автор назвал «печально знаменитым».

Интервью прервал телефонный звонок. По обрывкам фраз Мезенцев догадался, что член Политбюро говорил с кем-то из высших военных: «Хорошо... Хорошо... Действуйте так... А что же Дмитрий Тимофеевич?!».

Вот что он услышал перед тем, как трубка полетела на рычаг.

Вчитываясь в заметку, надо отдать должное железной выдержке Олега Семеновича. Будучи возмущенным неуклюжими действиями членов ГКЧП, а если смотреть глазами рядовых тружеников, то такие действия правомерно было бы назвать элементарной трусостью, — будучи возмущенным, он согласился дать интервью этому мерзавцу, вчерашнему работнику ЦК.

Тот лез в душу, предвкушая, что интервью будет сенсационным. Этой заметкой он покажет демократам, кого нужно немедленно изолировать. Такие люди, как Шенин, способны поднять людей против Горбачева и Ельцина. А этого нельзя допустить, иначе в будущем, если переворот не получится, не на кого будет опереться.

Журналисты желтого окраса — этот самый продажный слой интеллигенции — усердно трудились, поливая грязью гэкачепистов.

Вот к ним, этим журналистам, и примкнул Мезенцев. Он уже окончательно понял, как сам себе признался, с кем его свел случай.

Сначала он якобы сомневался: «Неужели и он — предатель?» А дальше сомнения отпали, когда член Политбюро Шенин сказал:

— Так вот, товарищ Мезенцев, я согласен с мыслями и действиями ГКЧП. И дистанцироваться от руководства страны не буду. Если хотите, идите к Ивашко или к Дзасохову. Может, они с вами согласятся.

Дзасохов, по всей видимости, согласился.

10 сентября заметка Мезенцева была опубликована. К ней усердный автор приписал постскриптум:

«Если изложенное здесь представляет интерес для следствия по делу о государственном перевороте, прошу считать это официальными показаниями. К.М.».

Кто же тогда работал в ЦК? Что за люди, подобравшиеся к вершине партийной власти?

Ответ отчасти дает открытое письмо секретарю ЦК (бывшему) Дзасохову и некоторым другим.

Автор письма — Тамара Александровна Шенина, супруга Олега Семеновича.

Письмо опубликовано ровно месяц спустя в «Независимой газете», в той же газете, где была опубликована заметка Мезенцева.

Письмо называлось: «Когда спросится с живых?»

Вот его содержание:

Глубоко неуважаемый мною Александр Сергеевич!

29.09 в передаче «Взгляд» вы сообщили, что, оправдываясь перед Горбачевым, сказали буквально: «Михаил Сергеевич! Мы все в дерьме!» Я, конечно, не знаю, кто-то, может, и с удовольствием, разделяет с вами эту участь, но говорить за всех не надо. Еще лучше, если будете говорить только о себе, так как вы давно в нем, в этом самом.

Объясняю: с октября прошлого года, когда я приехала в Москву, меня поразило ваше внимание к Олегу Семеновичу. Ну буквально шагу ступить без вашего присутствия он не мог. Вначале я это относила к тому, что вы ему очень симпатизируете, но когда, только что расставшись с ним на работе, вы проверяли, приехал ли он домой, мы поняли: КОНТРОЛЬ.

Вас не унижала такая роль?

Теперь-то я вижу, как вы выкарабкиваетесь, и считаю свой вопрос наивным. А что значили ваши возбужденные разговоры об обстановке в стране и о том, что «все делается не так»?

Уже к весне мы стали избегать вас и, если выходили гулять, то старались с вами не встретиться (вы не могли этого не заметить, но в «друзья» по-прежнему рвались), именно чтобы перед сном погулять спокойно.