Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Потом уселся за кухонный стол и принялся шарить по карманам в поисках сигарет.

Обрывки мыслей, нелепые, неспособные сложиться в цельную картину, крутились, сталкивались в пылающей голове, пугая и обессиливая. Ну да! Все сотворил Малхоленд! Никто, кроме него, не знал, что Фрэнс приехала. Помощник шерифа, разумеется, заметил перчатку и ни минуты не сомневался, что и чемодан тоже принадлежит ей. Стало быть, именно этот тип и прикончил Робертса, а Фрэнс так или иначе замешана в случившемся на болоте… Впрочем, почему обязательно Малхоленд? Мало ли кому Фрэнс могла позвонить и сообщить, что вернулась.

А что же все-таки она делала в Новом Орлеане? Зачем вдруг понадобилось столько денег? Одним прыжком я вскочил, бегом бросился в спальню и стал лихорадочно рыться в ее сумочке. А вдруг именно здесь найдется улика? Как знать, действительно ли была Фрэнс в Новом Орлеане сегодня или вчера вечером? В отель — заплатить по счету — она могла вернуться лишь между половиной шестого и семью часами вечера; ей ничего не стоило побывать и здесь, в Карфагене. Губная помада, кошелек, расческа, зеркало, ключи от машины, платок — обычная дамская чепуха. Ничего достойного внимания. Стоп! Счет из гостиницы, оплаченный по кредитной карточке. С конца декабря по 5 января. Открыл кошелек — там лежало две бумажки по пять долларов и три по доллару. А когда Фрэнс уезжала из дому, у нее было шестьсот долларов наличными, и сегодня, очевидно, она успела получить телеграфный перевод еще на пятьсот. Кроме того, ею продано на шесть тысяч долларов акций… Гостиница оплачивалась по кредитной карточке, а в кошельке лишь тринадцать долларов. Бог ты мой! Я вдруг вспомнил: когда Фрэнс вернулась, на ней не было норкового манто, легкого, как перышко, но стоившего не менее четырех тысяч долларов. Бегом припустил в гараж, осмотрел «мерседес». Манто в машине не оказалось.

Вернувшись в кабинет и застыв около письменного стола, ничего не понимая, я мрачно стал разглядывать расписку маклера, удостоверяющую выдачу шести тысяч долларов в обмен на акции. Что бы это значило? Куда Фрэнс извела деньги? Может быть, ее ограбили? Прокутила? Что делать? Вызвать полицию? Спасаться бегством? Позвонить Джорджу, посоветоваться?

Вдруг во дворе заскрипели тормоза автомобиля. Хлопнула дверца, затем на крыльце раздались чьи-то шаги. Без перерыва затрезвонил звонок входной двери. На цыпочках подкрался к окну, чуть-чуть отодвинул в сторону занавеску и глянул на улицу. У крыльца стояла полицейская автомашина, мигая красными фарами на крыше. «Бежать? Поздно. Даже если и удастся без шума открыть дверь гаража, полицейская машина загораживает проезд. Конечно, можно выйти черным ходом, но далеко ли уйдешь на своих двоих!»

Звонок снова зазвонил требовательно и раздраженно три или четыре раза подряд, затем в дверь забарабанили кулаком. Конечно же, это он, мерзкий помощник шерифа. Если его не впустить, то Малхоленд, чего доброго, выломает дверь, от таких крыс можно всего ожидать…

Но у порога стоял Лен Оуэнс, старший ночного патруля. Вид у него был слегка заспанный.

— Извините, что потревожил, мистер Варрен!

Я широко открыл рот. Но так как не мог произнести ни звука, то тут же закрыл его.

— Нам позвонила миссис Райан, сэр! — продолжил полицейский. — Она очень беспокоится. Сказала, что недавно говорила с вами по телефону, а потом еще несколько раз пыталась дозвониться, но…

Мне удалось выдавить улыбку.

— Я… Да… Я лег и, наверное, заснул. Да, да, конечно же, заснул уже.

Теперь, когда я смог наконец выговорить внятно несколько слов, то уже с трудом заставил себя замолчать.

— Такое впечатление, что все с ума посходили после убийства этого Робертса, — произнес Оуэнс. — Во всяком случае, не мешало бы вам ей позвонить.

Затем патрульный козырнул, повернулся, словно на разводе, через левое плечо и направился к машине.

ГЛАВА V

Барбара долго извинялась.

— У меня такое чувство, что я вела себя как дура, позвонив в полицию. Но вы не отвечали. А после этой ужасной истории с Робертсом…

— Ничего, все нормально.

Отупение, вызванное всем происшедшим, постепенно проходило, голова начинала соображать получше.

— Я, наверное, заснул. Так в чем дело?

— Ей-богу, может быть, вся эта чепуха не стоит и выеденного яйца. Но вы просили позвонить, если мне вдруг удастся вспомнить, с кем еще встречался Робертс.

— И вы вспомнили?

— Нет, пока нет. Но, кажется, вам имеет смысл справиться у Эрни Севелла. Он работал у Робертса с первых дней открытия магазина и, очевидно, знает все о нем лучше, чем кто-либо в городе. И потом, по всей вероятности, Робертс гораздо охотней рассказывал о своих победах мужчинам, чем малознакомым женщинам…

Черт побери! Мне самому следовало бы вспомнить о Севелле.

— Спасибо за идею. А не можете ли вы мне еще вот что сказать: когда Фрэнс звонила вчера после полудня, откуда был звонок? Не помните, сказала ли телефонистка, что звонят из Нового Орлеана или же просто объявила «междугородная»?

Подавляющее большинство моих знакомых в таких случаях не преминуло бы спросить: «А в чем дело?» Барбара Райан к их числу не относилась. Она работала у меня более года, но лишь сейчас я начинал по-настоящему ценить ее такт.

— Точно не могу сказать, — ответила секретарша. — Я поняла только, что разговор шел из автомата.

— Постойте, постойте! Вы в этом уверены?

— Да. Линия оказалась свободной, и мне отчетливо было слышно, как телефонистка сказала Фрэнс, сколько монет следует опустить в аппарат.

«Я еще в постели»… Какова же была цель этой низкой лжи? И что за рожок вдруг заиграл поблизости? Возможно, музыкальный ящик?

— Сколько же монет та порекомендовала ей опустить?

— Хм… Девяносто центов, насколько помню. Да, точно. Девяносто центов. Я еще подумала — почему не целый доллар?

Следовательно, Фрэнс, видимо, и впрямь звонила из Нового Орлеана. Во всяком случае, не из Карфагена. Кое-что начало проясняться в моей дурацкой башке, даже принимать форму некой гипотезы. Но мне не хватало помощи умного, толкового человека. Наиболее подходящая фигура? Конечно, Джордж! Но я не мог к нему обратиться. Положение адвоката, лица, связанного жесткими рамками законности, будь он на сто процентов уверен в моей невиновности, не позволяло ему стать участником затеи, не вполне законной и к тому же рискованной. Джордж просто-напросто посоветует обратиться в полицию. А вот Барбара при желании могла бы и помочь. Конечно, постараюсь не слишком впутывать ее в эту историю…

— Послушайте, Барбара, — мне пришлось начать издалека. — Я не могу сейчас объяснить все, но завтра Скэнлон, без сомнения, задаст вам обо мне целую кучу вопросов. Отвечайте ему честно и подробно. Только не говорите, что я просил вас об этом. Понимаете?

— Ей-богу, сделать подобное нетрудно, хотя… Право, ничего не могу понять. Впрочем, думаю, справлюсь. Что еще?

— Шериф может спросить, все ли на месте в моем сейфе. Составьте опись и передайте ему. Вот и все. И тысячу благодарностей, Барбара!

Закончив разговор, я быстро вернулся в спальню. Избегая заходить за кровать, где лежала Фрэнс, стараясь ничего не двигать с места, я быстро надел темный костюм, достал из шкафа один из чемоданов, большой кофр желтой кожи с моей личной монограммой. Уложил в него костюм, несколько рубашек, смену нижнего белья, несессер и электрическую бритву. Тут мне в голову пришло, что не мешало бы взять с собой и портрет Фрэнс. Но имелась только одна фотография с ее прелестной головкой — наша свадебная. Жена избегала фотографироваться. Ладно, сгодится и свадебная. Она стояла на ночном столике. Повернулся, протянул руку и не поверил своим глазам: фотография исчезла.

Не может быть! Ведь стояла здесь еще, когда… Тут я осознал, что вряд ли смогу припомнить, когда видел фотографию в последний раз. Знал, что стоит на туалетном столике, привык к ней как к чему-то непременному, непоколебимому. Принялся просматривать ящики, проверил комод в ванной комнате. Фото исчезло. Тем не менее я твердо помнил, что оно стояло на месте после отъезда Фрэнс в Новый Орлеан.

35
{"b":"132325","o":1}