Глухо, почти бесшумно хлопнул выстрел. В упор — кровь брызнула на одежду, подкрасила алым снег. Парень пошатнулся, и Ива толкнула его в грудь — он опустился, будто сел, на скамейку. Старички, ушедшие совсем далеко, оглянулись, им показалось, что треснула на морозе ветка. Они увидели — влюбленные так и не доссорились: она стояла, он сидел на скамеечке, откинувшись на крутую спинку. «Ну и молодежь пошла, — сказал один из них, — чтоб в наше время кавалер сидел, когда паненка стоит…» — «Никогда в жизни, — горячо поддержал его спутник, — мы знали, что такое вежливость». Они ушли дальше в синюю темень.

Ива развернула шубку, выдернула из меха браунинг, морозный воздух запах дымком пороха. «Не забыть портфель. Не оставить никаких следов. Идти не домой — вдруг кто-то видел. В центр — с автобуса на автобус… Нет, не годится — на одежде кровь, пуля оставила след на шубе… Тогда — в парк, — там на аллеях легче заметить слежку… Какой недоумок сунул мне этого молокососа поперек дороги? Свои, чужие? Идиот, сам себе выбрал смерть…»

…Она пришла домой под утро, всю ночь петляя по городу, обходя редких прохожих. Миновала свой дом, убедилась — все спокойно. Направилась к подъезду, прижимаясь к стене, пригибаясь под окнами, никто не должен видеть, что она возвратилась так поздно. Оксана ахнула:

— Хотели арестовать?

— Да нет, ворюга какой-то на шубку позарился…

— Ранил?

На светлом костюме Ивы рыжели расплывшиеся пятна.

— Это его кровь. Разожги печку.

Ива погладила золотистый мех шубки, взяла нож, протянула край мехового пласта Оксане: «Держи». Под охи и ахи подруги она кусок за куском отправила шубку в огонь. Костюм почти новый, полетел в печку вслед за шубкой.

— Психопатка! Зачем?

Ива почти без сил рухнула на кровать.

— Прикрой чем-нибудь. Жалко, конечно, но он там лежит — на бульваре. А это улики: кровь, след пули. Мне жизнь дороже тряпок. Скажу Сороке, пусть компенсирует из своих фондов — пострадала на тяжелой работе…

— Ты еще шутить можешь?

— Пытаюсь… — Ива уткнулась лицом в подушку, плечи ее вздрогнули, она расплакалась.

Из рапорта участкового милиционера Сиротюка В. С.:

«Минувшей ночью на Советском бульваре выстрелом в упор был убит неизвестный гражданин. Убийство произошло вскоре после полуночи, когда на бульваре не было прохожих и гуляющих. Найти свидетелей и очевидцев убийства путем опроса населения близлежащих улиц не удалось. Судя по характеру, выстрел был произведен из огнестрельного оружия мелкого калибра, может быть, спрятанного в одежде, что приглушило звук. Гражданин Квасик В. М. и гражданин Соколовский С. П. показывают, что незадолго до убийства видели на бульваре молодую пару, которая ссорилась на семейной почве. Более точных сведений дать не могут, так как не обратили внимания на их внешность, а только на то, что мужчина сидел, а женщина стояла, что к делу не относится. Документов при убитом не оказалось, личность не установлена. Труп отправлен в городской морг, мною приняты меры для опознания убитого».

Резолюция на рапорте непосредственного начальника милиционера Сиротюка В. С.:

«Выделить оперативную группу в составе… принять все меры для поимки убийцы».

Резолюция, появившаяся на рапорте через несколько дней:

«Все документы и материалы по данному делу переданы в управление Министерства государственной безопасности. В связи с этим розыск убийцы прекратить, оперативную группу расформировать».

Ива «снаряжалась» в дорогу основательно. Она перерыла шкаф с одеждой и осталась недовольна: многочисленные кофточки, блузки, костюмы никак не подходили для длительного путешествия.

Пришлось обратиться к всемогущему Стефану. Поскольку Ива собиралась в поездку легально — для розыска родственников, она сказала Стефану, что намерена поездить по краю, если будет возможность, поохотиться, посмотреть, как живут люди.

Широкоплечий Стефан понимающе покивал.

— Без родственников, одной трудно. Поищите, может, и найдете кого-нибудь…

— Но не могу же я поехать в этой юбчонке, — Ива пренебрежительно указала на модную расклешенную юбку, в которой ходила в институт.

— То, проше панику, для бала, — согласился Стефан.

— Есть что-нибудь более подходящее? — уже немного раздраженно спросила Ива.

— Скромный костюм для охоты и прогулок… — прикидывал вслух Стефан.

— Наоборот, мне хотелось бы иметь костюм модный, броский. Мне идут яркие тона.

— Ива, — вмешалась Оксана, — Стефан прав: в наше время лучше быть неприметнее, одеваться попроще…

— Ничего вы не понимаете! — Ива капризно прикусила губку. — Могу, конечно, и ватник надеть, только первый же селюк скажет: «Что это городская девка так нарядилась? От кого скрывается?» А мне скрываться нет смысла: дело у меня вполне законное и благородное.

Она почти размечталась.

— А вдруг найду родственников? Пусть посмотрят, какая я красивая…

Стефан умел понимать неожиданные желания своих красивых клиенток. Но вместе с тем он привык относиться к своему делу весьма серьезно.

Уточнил, что именно хотелось бы Иве.

— Есть у меня один знакомый мастер. Если хорошо заплатить, дня за три все сделает, — Стефан назвал большую сумму.

Хозяйственная Оксана всполошилась.

— Да за такие деньги можно австрийскую принцессу одеть…

— Паника Ива у нас красивее принцессы, — гордо отпарировал Стефан.

— Пошутили — и хватит, — сказала Ива, которую возмущение Оксаны привело в веселое настроение. — Цена высокая, но я согласна. Вот задаток, — она вручила Стефану деньги.

Парень поблагодарил, тщательно уложил ассигнации в пухлый бумажник.

— Хотел бы посоветовать… — осторожно начал он. — В тех местах, куда вы едете, у меня есть знакомая…

— Везде у вас приятельницы, — погрозила изящно пальчиком Ива.

— По нашим временам друзья — самый ценный капитал, — серьезно сказал Стефан. — Работает приятельница официанткой в чайной. Поможет вам устроиться. Передайте ей от меня привет, и она вас хорошо примет. У нас были общие дела, она дорожит знакомством со мной.

— Спасибо.

— Моя знакомая сведет вас с нужными людьми, которые будут вам полезны. И еще на вашем месте я зашел бы попрощаться к пану Яблонскому — он очень вас полюбил и может забеспокоиться, если вдруг надолго пропадете…

— Я всегда ценила ваши советы, Стефан, — поблагодарила Ива…

На автобусной остановке сутолока. Выбрасывая клубы моментально холодеющего на морозе воздуха, подходят рейсовые: старые, потрепанные дальними километрами и жизнью без капиталки автобусы. Стынут перед многотрудным путем машины, которым отправляться в разбросанные по области поселки и городки.

Ива Менжерес резко выделялась среди пассажиров. Она была в теплой женской шубке-дубленке, совсем новой, еще не обтершейся. Края шубки оторочены белым мехом. Светло-синие из тонкой шерсти брюки, меховые полусапожки скорее годились для загородных зимних прогулок, нежели для дальних поездок. На голову Ива небрежно набросила белый платок из легкого козьего пуха — он красиво обрамлял ее смуглое лицо. В руках у Менжерес был небольшой дорожный саквояж: с такими элегантные паненки в прошлые времена садились в международные вагоны сверкающих огнями экспрессов дальнего следования.

— Дывысь, яка краля, — услышала она чей-то восторженный шепот.

Билет на нужный рейс ей накануне передал Кругляк. Автобус отыскала довольно быстро, пассажиры все на местах, двери закрыты, перед ними кучка людей, желающих во что бы то ни стало попасть в эту металлическую коробку. До отхода оставалось минут двадцать, и Ива не стала торопиться, незаметно приглядывалась к публике.

Она была убеждена, что где-то здесь, среди этих людей, находился соглядатай Сороки — не может быть, чтобы референт не поручил кому-нибудь проконтролировать ее отъезд. Ива подумала об этом без всякой злости: условия подполья требовали постоянной проверки каждого. У нее вдруг возникло мальчишеское желание — выяснить, кого к ней приставили. Ива быстрым шагом подошла к стайке такси, жавшихся к автобусам, спросила у шоферов, куда они поедут. И тут же заметила, как из толпы пассажиров выскочил толстенький мужчина с портфелем, подбежал к другой машине и затоптался в нерешительности на месте. «Куда товарищ-гражданин желает?» — открыл дверцу машины водитель. «Сейчас решим», — невнятно забормотал толстенький. Ива немного поторговалась с шофером, громко объявила, что за такие деньги она сама кого хочешь доставит хоть к бабусе, отошла в сторонку. Пассажир с портфелем тоже, видно, не сошелся в цене. Он прошел совсем рядом с Ивой, и она не удержалась, чуть слышно — только для него — сказала насмешливо: «А может, вдвоем поедем? Дорога у нас одна…» Незадачливый соглядатай торопливо нырнул в толпу.