– О нет. Прошу вас не делать этого, – возразила Хелен, быстро выходя на тропинку у стены. – Я правда чувствую себя хорошо. Просто задумалась. Сейчас мне о стольком нужно подумать…

– Разумеется, – непринужденно ответил Лоу, как будто принимая ее оправдания. – Я уверен, что у вас много забот. Взять хотя бы нашу дорогую Ариану и ее… недомогание.

– Да, признаться, я все время о ней думаю, – неохотно сказала Хелен. – Я полна решимости помочь Ариане. И полагаю, что смогу.

Лоу посмотрел на нее, удивленно подняв красивые светлые брови.

– Правда? Вы думаете, что ребенка можно научить говорить? Какое счастье!

Хелен неохотно покачала головой.

– Пока еще рано говорить что-то определенное. Но я точно не сумею помочь, если дольше задержусь тут. – Заставив себя улыбнуться, она протянула руку. – Сэр, благодарю вас. Рада была познакомиться с вами.

Стоя на верхней ступени церковной лестницы, Томас Лоу наклонился, чтобы пожать ей руку, и вдруг почему-то накрыл ее ладонью.

– Мисс де Северз, – произнес он, слегка запинаясь, – могу ли я навестить вас завтра в Халкоте… чтобы справиться о вашем здоровье?

Хелен приподняла край шляпки, чтобы получше рассмотреть настоятеля. Его теплые руки, горящие глаза и странная напряженность в лице сбивали ее с толку, она даже растерялась, не понимая, чего он хочет.

– Сэр, я не думаю… видите ли, мы с лордом Трейхерном еще не обсуждали… то есть я ведь только приехала.

– Лорд Трейхерн – мой хороший друг, он не станет возражать. И, как настоятель в Халкоте, я буду считать, что возмутительно обделил вниманием своих прихожан, если не получу возможности убедиться, что вы действительно оправились от переутомления.

Слишком поглощенная собственными противоречивыми чувствами, Хелен пробормотала согласие и покинула настоятеля. Но все мысли о красивом молодом священнике улетучились, когда она стала подниматься на холм.

Посещение церкви не только пробудило у нее прежние мечты. Этот визит усилил ее обеспокоенность состоянием Арианы Ратледж, и она надеялась увидеть девочку после обеда, хотя бы на несколько минут. Если она действительно намерена остаться в Халкоте, то все внимание необходимо уделить ребенку. Хелен не терпелось сделать это, и она ускорила шаг.

Вот тебе и решимость, уверенность и бескомпромиссность в поступках, думал Кэм. Он стоял у окна своей личной гостиной, наблюдая, как Хелен поднимается по холму. Его новая гувернантка явно чувствовала себя как дома в сельской местности, когда шла по высокой осенней траве, обрамлявшей лужайки Халкота.

Граф посмотрел на кошку, нежившуюся в последних лучах солнца на подоконнике.

– Что в этой женщине такого, Боадицея, если она заставляет человека говорить совсем не то, что он собирался?

Мудрая Боадицея зевнула в ответ и ловко перевернулась, требуя, чтобы ей погладили живот. Но Кэм еще не до конца высказался.

– Разве я не шел сегодня наверх с абсолютной решимостью приказать ей уехать? Да и она собиралась сделать то же самое, – тихо пробормотал он. – Впрочем, мне следует забыть о своих предпочтениях, если она поможет Ариане.

Кэм осторожно прижал кончики пальцев к толстому оконному стеклу. От него веяло ледяным холодом, как и от его дома.

Он точно знал, когда Хелен вышла из Халкота. И хотя между ними действительно существовала какая-то метафизическая связь, на этот раз дар предвидения был ни при чем. Когда она уходила, он смотрел ей вслед из окна, словно брошенная хозяином собака.

Кэму стало казаться, что он лишь холодно наблюдал за жизнью сквозь толстое стекло, никогда ни к чему не прикасаясь. И впервые в жизни ему это не понравилось.

Например, после утренней встречи с Хелен он не поехал к одному из своих арендаторов, как обычно, а все утро слонялся по дому, потом неторопливо обедал с Арианой и все это время пытался услышать шуршание юбок Хелен или быстрый стук ее каблучков. Полная бессмыслица. И тем не менее он продолжал ждать у окна, поэтому сразу увидел, что задумал его неугомонный братец.

Бентли перехватил Хелен у огорода, загородив ей путь, и так низко склонился над ее рукой, словно она герцогиня Кентская, а не простая гувернантка. Если бы чертов наглец не взял с собой охотничью собаку и лучшее ружье, Кэм мог бы поклясться, что мальчишка специально все спланировал. Или Бентли тоже следил за Хелен из окна? Эта мысль сводила Кэма с ума, но парня тоже нельзя винить. Раскрасневшаяся от ходьбы, с развевающимися волосами, Хелен была необыкновенно хороша.

Проклятие, щенок все не отпускает ее руку! Он что, делает ей предложение? Гадает по руке? Или вымаливает у нее адрес перчаточника? Кэм возмущенно фыркнул. Бентли, скорее всего, пытается заглянуть в вырез ее платья. Граф ощутил тяжесть в паху и, должно быть, громко застонал, потому что вошедший в этот момент Крейн бросился к нему.

– Милорд? – заботливо спросил он.

Кэм ударил кулаком по оконной раме.

– Ничего, Крейн. Я просто… закашлялся.

– А я уж испугался, что вам нездоровится. – Положив сапожную щетку на столик, Крейн тоже поглядел в окно, словно недоумевая, что могло так увлечь хозяина, и одобрительно вздохнул. – Прелестна, не правда ли? Молодой Бентли, похоже, совершенно покорен.

– Бентли всегда покорен, – рявкнул Кэм, засовывая руки в карманы. – Но с этой ему нужно быть поосторожнее. Она может послать его к дьяволу.

– Именно туда парнишка и может отправиться, – усмехнулся Крейн. – Но сдается мне, торопиться он не будет. Он, как говорят, может пуститься во все тяжкие. Он слишком похож на отца, чтобы легко отступиться. Да, господин Бентли еще поиграет в прятки с дьяволом.

– Ба, да мы сегодня философствуем, – проворчал Кэм, с подозрением глядя на Бентли и его охотничью собаку.

– М-м, – ответил старый дворецкий, не отрывая взгляда от окна.

А там соперник дьявола уже стоял на колене в грязи, изо всех сил заставляя своего энергичного сеттера дать Хелен лапу. Пес, единственный участник комедии, не поддавшийся обаянию Хелен, упорно игнорируя обоих, устремился к грядке с морковью и поднял заднюю лапу.

Бентли этого даже не заметил.

– Крейн, – мрачно поинтересовался граф, кивнув в сторону окна, – миссис Нафлз убрала все корнеплоды?

– Да, сэр.

Камердинер указал скрюченным пальцем на Хелен, которая помогала Бентли встать с земли. Молодой человек театральным жестом схватился за колено, изображая агонию. Хелен, откинув голову, засмеялась, а потом все же сумела поднять его.

– Как вы полагаете, милорд? Темно-лиловый? Или золотисто-коричневый?

Кэм уставился на старика, как будто у того за спиной выросли крылья.

– О чем это ты бормочешь, Крейн?

Тот продолжал глядеть в окно.

– Да платье мисс де Северз, милорд. Вы предпочитаете аметистовый оттенок? Или этот странный оттенок темного золота? Лично я думаю, что аметистовый цвет выгодно подчеркивает ее глаза, но, с другой стороны, при такой гриве черных волос…

– Боже милосердный! – взорвался Кэм. – В саду найдется место и еще для одного поклонника. Иди, Крейн! Попытайся, если думаешь, что у тебя есть шанс.

– Да упаси господи, милорд, – ответил старик, грустно качая головой. – Это совершенно не мой тип! И, подозреваю, очень мало найдется мужчин, которые смогут надолго завладеть вниманием такой женщины. Очень мало. – Крейн неторопливо взял щетку и вернулся к своему занятию. Через несколько минут он снова пробормотал: – Я ведь знал ее мать. До чего красивая была женщина!

– Что? – рявкнул граф, снова отворачиваясь от окна. Кошка бросилась наутек.

– Я… помню… ее… мать, – раздельно повторил камердинер, словно Кэм стал плохо слышать. – Еще когда я был камердинером у вашего отца. И девочку я тоже помню, милорд. А вы разве нет?

– Да, – тихо произнес Кэм, скрестив руки на груди. – Да, я помню ее.

Крейн опять положил щетку.

– Какая она была прелестная и милая, даже совсем юной. И настоящая любимица слуг, знаете ли. Никакого высокомерия, никогда не задавалась.