Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

— Порядок, — сказал он. — Сейчас обработаем твою царапину, и будешь как новенький.

— Он в кондиции? — спросил кто-то за его спиной.

— Конечно, — ответил Айболит. — Шок прошёл, а сама рана — ерунда, ничего не задето, крови ушло немного. Сейчас наложу повязку, и все.

Эскулап замешкался.

— Он вам надолго ещё понадобится? Я в том смысле, повязку делать на время или…

— Или, — подтвердил голос. — Пусть продержится подольше.

Почему-то подобная заботливость Сергея не радовала. Да и оптимизм доброго доктора не вдохновлял. Несмотря на то что его рану он назвал царапиной, чувствовал Крутин себя препаскудно. Голова кружилась, в ней что-то трещало и постреливало, перед глазами все плыло и двоилось, правое плечо болело ужасно, а рука одеревенела и не шевелилась.

Айболит тем временем сноровисто обработал его рану, шлёпнул на неё два тампона, смоченных какой-то гадостью, и наложил сверху тугую повязку. Голова у Сергея немного прояснилась, но болеть меньше не стала. Наоборот, в ушах появился уже знакомый ему комариный писк, который вскоре должен был перейти в изматывающий звон циркулярной пилы.

Крутин сидел на жёстком и неудобном пластиковом стуле с высокими подлокотниками. Кроме него, с Айболитом в комнате находились ещё шеф, он же Управляющий, и человек-рыба. Блондина не было видно, как и вспомогательных сил с автоматами, и Сергей от всей души надеялся, что они сейчас не заняты Профессором и тому все-таки удалось уйти.

— Так-так-так, — сказал шеф, когда Айболит закончил все манипуляции, — ну вот и свиделись мы с вами все-таки. Давайте знакомиться. А то как-то нехорошо получается, господина Рушинского Войцеха Казимировича мы уже давно установили, а ваша особа все ещё находится под жирным вопросительным знаком.

Можно поверить. Как они все же любят туману напускать. Уж его-то они знают наверняка лучше, чем Войцеха Казимировича. А может быть, даже лучше, чем он сам.

— Представьтесь, — предложил ему Крутин. Ироническая улыбка скользнула по губам мужчины.

— Меня зовут Роман Александрович. А вас?

— А меня — Сергей Владимирович. Шеф слегка наклонил голову. Человек-рыба из угла молча смотрел на них ничего не выражающим взглядом.

— Вот видите, Сергей Владимирович, — сказал главный босс Конторы, — все складывается не так уж и плохо. Задание вы, конечно, провалили, но зато пока ещё живы. А это, согласитесь, главное.

— Блокаду делать? — спросил Айболит, перебиравший препараты на столике.

— Не надо, — ответил шеф. — Он же мужчина. Потерпит. Нам будет легче общаться. Вы ведь не против поговорить, а, Сергей Владимирович?

Крутин дёрнул головой, что можно было воспринять и так, и этак, но промолчал. Шум в голове мешал сосредоточиться, и смысл речей этого мерзавца ускользал от него.

Роман Александрович обернулся к человеку-рыбе и произвёл вращательное движение указательным пальцем. Человек-рыба опустил и поднял веки, встал и беззвучно вышел из комнаты.

Шеф снова повернулся к Сергею.

— Так кто же вы такой, Сергей Владимирович? — спросил он. — Признаюсь, я так и не смог однозначно ответить на этот вопрос. Вы не из группы Захарова, это точно. Иначе вы бы давно уже передали интересующий нас предмет ему. Может быть, вы от Волкова? А? Сергей Владимирович? Или…

Роман Александрович сделал паузу.

— …или.вы от соседей? Внутренние дела — это вряд ли, а вот военная разведка — вполне возможно. Вы — человек Корниенко, Сергей Владимирович? Ведь это он курирует ваш отдел? Между прочим, мы с ним знакомы, так что можете говорить не стесняясь.

Черт! Он что, издевается? Какой Волков, какой Корниенко? Что за чушь он несёт?

Роман Александрович сокрушённо покачал головой.

— Молчите? А зря. Вы же профессионал, понимаете, что раз уж попали к нам, говорить придётся, так или иначе. Кстати, примите мои поздравления, работали вы очень хорошо. Увели этого бродягу прямо из наших рук и смогли продержаться двое суток, несмотря на то что мы направили все силы на вашу нейтрализацию.

Признаюсь, временами я даже восхищался вами. Но так не могло продолжаться вечно. Вы были обречены на провал, поэтому сейчас постарайтесь трезво взглянуть на вещи.

— В чем вы меня убеждаете? — спросил Крутин. — В том, что я в жопе и мне некуда деваться? Так не тратьте силы, я и сам прекрасно осознаю своё положение.

Тон Романа Александровича не изменился ни на йоту.

— Вот и чудесно. Вы ведь разумный человек, Сергей Владимирович. Нас интересует, каким образом вы вышли на этого Рушинского. От кого вы получили информацию? Ну и, конечно, самое главное: где дискета?

Да, похоже, все-таки Роман Александрович не шутил. Контору подвела её всегдашняя подозрительность и привычка докапываться до «второго дна». Вся эта многоступенчатость и усложнённость обернулась против самой организации. И вот Сергей из отдельно взятого человека стал для них частью конкурирующей системы.

Так вот почему они так плотно взялись за него и устроили такое многослойное наблюдение. Им нужно было выявить, на кого он работает. Они поторопились с Ильёй и Сашей, которые, как они считали, представляли непосредственную опасность для них. А уже потом кому-то пришла в голову мысль, что они не сами по себе, а из другой фирмы. И это спасло человека по имени Сергей Крутин, потому что его не отправили следом за ребятами, а принялись разрабатывать. Ну, а когда началась эта история, он сам невольно подтвердил их подозрения.

— Чего вы молчите? — требовательно спросил Роман Александрович.

— Дискеты у меня нет, — ответил Сергей и повернулся на стуле, пытаясь поудобнее уложить правую руку, чтобы не так болело плечо.

Роман Александрович поджал губы.

— Ну, это и так понятно, мы вас обыскали. Меня интересует, где она сейчас, у Рушинского?

— Понятия не имею, — честно ответил Крутин.

Кривить душой ему при этом не пришлось ни капельки. Если они взяли Профессора, а дискеты при нем не оказалось, значит, он выбросил её где-то по дороге. Где именно, Сергей, конечно, и представить себе не мог. А если Профессору все же удалось вырваться, то Крутин тем более не знал, где он сейчас может находиться. Зная осторожность Войцеха Казимировича, можно было только предполагать, что он не появится ни в одном из известных Сергею мест.

— Ну, зачем вы так, Сергей Владимирович? — укоризненно сказал шеф.

Несмотря на показное дружелюбие в словах, взгляд Романа Александровича становился все холоднее и холоднее. Крутин кожей начал ощущать действие его глаз и подумал, что книжное выражение «стальной взгляд», в конце концов, может быть не столь уж и метафоричным. Ещё немного-и этот Роман Александрович одними глазами начнёт резать его на куски.

— Мы же не дети, — ровным голосом произнёс шеф и опять коснулся галстука, проверяя, на месте ли узел. — К чему эти глупые отговорки? Если вы пытаетесь оттянуть время, напрасно. Это вам ничего не даст. Только заставите нас прибегнуть к крайним мерам.

Вот оно. Старое доброе средство получать нужную информацию, практически не изменившееся со времён инквизиции и «пытошных кабинетов». И хотя он ожидал подобного и старался внутренне подготовить себя к этому, сейчас Сергей почувствовал, как помимо его воли все тело покрывается гусиной кожей, а колени начинают мелко, по-предательски дрожать.

— Пытать будете? — с наигранным равнодушием спросил Крутин, пытаясь унять противную дрожь.

— Зачем? — в голосе Романа Александровича послышалось лёгкое удивление. — Мы же не дикари. К тому же это долго и малоэффективно. Нет гарантии, что объект выдаст абсолютно достоверную информацию. Вы же сами знаете, что многие продолжают лгать и изворачиваться до последнего. А нам нужна правда. Причём немедленно и в полном объёме.

Дверь за спиной Сергея отворилась, и в комнату зашёл человек-рыба. Роман Александрович посмотрел на него. Человек-рыба едва заметно качнул головой и, подойдя ближе, принялся что-то нашёптывать ему в ухо. Крутину ничего не было слышно, доносились только обрывки фраз: «вертикальный ствол… перекрыли верхние… весь комплекс… по двое, по трое… через шестой сектор, там другая система…» Лицо Романа Александровича при этом ничего не выражало, но Сергей почувствовал, что речь идёт о Профессоре. И похоже было, что события развиваются не так, как они запланировали, а значит, Профессору удалось вырваться. И хотя Роман Александрович продолжал все так же холодно смотреть Сергею в лицо, и человек-рыба время от времени окидывал его упыриным своим взглядом, Крутин ощутил громадное облегчение. Профессор жив! Жив, чертяка, бесценный и ненаглядный его старикан. Жив, а значит, ещё не все потеряно. И хотя с ним самим, похоже, все кончено и выкрутиться ему уже не удастся, но остался человек, который сможет наступить им на хвосты: и Саранову, и Роману Александровичу, и всей этой кодле.

72
{"b":"13218","o":1}