— О каком месте вы говорите?

— Помните? Никаких вопросов с вашей стороны, — лукаво улыбнулся пеговолосый. — Место… спокойное. Вы ведь хотели покоя, не так ли? Он у вас будет в полной мере, если понадобится. Там, где вы окажетесь, ваша судьба будет в ваших руках, а уж как вы ею распорядитесь, даже и Бож не знает.

Я подумал и высказал своё первое впечатление от услышанного, а первое, как водится, всегда самое верное:

— Слишком много тайн.

Золотозвенник на ходу пожал плечами:

— Не больше, чем есть на самом деле. К тому же ещё совсем недавно вы были согласны на что угодно, лишь бы обрести желанный покой. Почему же теперь любопытствуете?

Потому, что покоем в таинственном предложении и не пахло, скорее, от слов «багряного» веяло пылью сожжённой степи. А может, просто бессловесная песня Лодии никак не хотела стираться из памяти.

— Я всего лишь собирался покинуть старую жизнь.

— И покинете, обещаю. Конечно, новая будет чем-то на неё походить, как и вообще бывают неуловимо похожи любые жизни, но отголоски старой туда не долетят.

— На другой край света?

Он снова уклонился от ответа, мечтательно вздохнув:

— Я бы и сам, будь такая возможность, бросил бы здешнюю суету и… Сюда, прошу вас.

За поворотом коридора в рисунке узорчатой стены обнаружились контуры двери, больше похожей на бойницу. Интересно, кому бы могло понадобиться держать оборону в подвалах Наблюдательного дома?

Если весь наш предыдущий путь, как и проход в место назначения, были тесными, словно зажатыми в тиски обстоятельств, то помещение за дверью оказалось полной противоположностью ожидаемой узкой клетушке. Не сказать чтобы огромное, но весьма просторное, семиугольной формы, гранённое выступами стен и потолочными балками. Только на полу не было заметных возвышений и углублений, одни лишь цветные паркетины, видимо, чтобы не сбивались с шага деловито снующие по странной комнате Звенья.

Два Бронзовых и одно Серебряное. Цепь одушевления, как можно заключить из цвета мантий, даже если не приглядываться к рисункам медальонов. Все трое — женщины, довольно молодые, может быть, привлекательные, но бритые головы по-прежнему слишком отчаянно спорили с моим представлением о красоте. По мне скользнули ничего не выражающими взглядами, впрочем, «багряный» вызвал лишь немногим больше интереса у одной из синих мантий, той, к которой обратился с вопросом:

— Отправление можно произвести прямо сейчас, эрте?

Сереброзвенница утвердительно кивнула:

— В любое время. Мы готовы с той минуты, как получили приказ.

— Тогда дайте мне немного времени на завершение разговора.

— Как пожелаете.

Она снова вернулась к прерванной работе над склянками на высоком столе, а пеговолосый пояснил:

— Поскольку между столицей и тем местом довольно большое расстояние, я договорился о том, чтобы поспособствовать вашему скорейшему перемещению. Правда, в самом Блаженном Доле портальных мастеров никогда не было и не будет, поэтому вас перенесут в ближайший к нему место.

Итак, у него всё же существует имя, у места, где я должен обрести покой? Что ж, оно вполне соответствует ожиданиям. Блаженный Дол. Никогда раньше не слышал о таком. Должно быть, жутчайшая захолустная провинция.

Но насколько бы оно ни было удалено от Веенты, использование услуг Цепи одушевления наверняка стоит много дороже, чем путешествие с попутным обозом. Золотозвенник спешит избавиться или избавить? Если первое, то к чему вообще было затевать опостылевший разговор? А если второе… Всё равно ничего не понимаю.

— При том портале вас уже ожидают. По крайней мере, должны ожидать, — почему-то вдруг поправил самого себя пеговолосый, чем породил во мне ещё большую тревогу.

— Но я всё ещё не знаю, что должен буду делать.

— Все необходимые разъяснения будут даны вам на месте. Не волнуйтесь, ничего сверх того, на что вы способны, от вас не потребуется. Да-да, я имею в виду ваше теперешнее состояние, а не прежнее.

То есть в скорейшем будущем почти полностью беспомощное. Интересно, зачем так утруждаться, чтобы поместить бесполезное существо в бессмысленное место?

— Я всё-таки хочу спросить.

— Помните уговор?

— Да. Но поскольку совсем скоро эта жизнь прервётся безвозвратно… Приговорённому ведь полагается последнее желание?

Золотозвенник широко, хотя и чуть укоризненно улыбнулся:

— Вы сами выбрали свой приговор. Впрочем… Спрашивайте.

— Причина, по которой всё это происходит, имеет большое значение?

Он на мгновение сощурил глаза, похоже, чтобы скрыть от меня всю серьёзность положения.

— Да. И, если Бож будет милостив, вы никогда её не узнаете.

Ясно? Сиди там, куда посадили, радуйся жизни и не задавай лишних вопросов, чтобы не тревожить собственный желудок.

— Спасибо.

Пеговолосый удивлённо приподнял брови, и я пояснил:

— Спасибо, что были честны.

— Если бы вы однажды оказались к моей службе поближе, поняли бы, что мне выгоднее говорить правду, нежели врать. А вот были ли честны вы?

— Это важно?

Очередной вопрос сорвался с языка и, разумеется, пропал втуне.

— Честность поможет или помешает вам получить то, чего вы хотели, — наставительно заметил мой провожатый и повернулся к синим мантиям: — Благодарю, я закончил.

— Останетесь до завершения? — спросила сереброзвенница.

«Багряный» шутливо поёжился:

— Нет, увольте! Ничего увлекательного всё равно не будет, а само действо я видел и снаружи и изнутри. Пусть Боженка отведёт свой взгляд в сторону!

С этим пожеланием удачи человек, имени которого я так и не узнал, закрыл за собой дверь, оставляя меня наедине с тремя серьёзно настроенными женщинами.

— Вы ранее пользовались порталами? — поинтересовалась одна из бронзовозвенниц.

— Ни единого раза.

На гладком личике появилась и пропала недовольная гримаска. Впрочем, подозреваю, что моё лицо искажалось не менее, когда я получал в Ведущие только-только назначенных и едва сведущих в своей службе людей.

— Тогда запомните несколько правил. Первое: не пугайтесь того, что произойдёт, пока оно будет происходить. Потом — сколько угодно, но во время ни-ни!

Занятное правило. Значит, во время путешествия будет чего испугаться? Но раз уж через порталы странствуют и отважные воины, и трусливые чиновники, от страха я точно не умру.

— Второе. Не барахтайтесь. Особо беспокойных приходится даже связывать, но ваш вес и так близок к предельному, а перемещаться голышом, поверьте, не слишком приятно.

Ещё капелька сведений, позволяющих предположить, что я попаду в нечто похожее на воду и, вполне вероятно, холодное. А может быть, колючее.

— И третье. Постарайтесь либо ни о чём не думать вовсе, либо выберите какую-нибудь сильную и важную для вас мысль. Перемещение продлится очень недолго, так что устать вы не успеете.

Вот эта женщина точно ехидничает, в отличие от пеговолосого. Но если в её словах всего половина правды, к ним всё равно стоит прислушаться, если я хочу добраться до Блаженного Дола целым и, по возможности, невредимым. Хотя уточнить не помешает:

— Больше указаний не будет?

Бронзовозвенница вопросительно посмотрела на старшую по чину. Та равнодушно качнула головой, мол, и сказанного достаточно.

— Камзол всё же лучше снять. И сапоги тоже, — после некоторого колебания велела моя наставница. — Да, и ослабьте все тугие завязки, которые имеются.

Когда я выполнил последний приказ, мне велели занять место в середине зала, там, где сходились в одну точку синие полосы паркета, и бронзовозвенница поднесла глиняную чашку, до краёв наполненную какой-то жидкостью, похожей на кисель.

— Выпейте. Не обязательно делать это быстро, но не останавливайтесь дольше необходимого.

На вкус питьё было едким, как скисшее вино, и всё внутри, начиная с языка, немилосердно защипало.

— Теперь опуститесь на колени, сядьте и обхватите себя руками. Да, вот так. И пусть Боженка отведёт свой взгляд от вашего пути!