— Нет, Алима, — спокойно ответила Ариэна. — Она всего лишь обратила ко мне другой лик. Есть добро и зло. Если зло — обратная сторона медали, желающий постичь истину, должен увидеть и это. Чем больше видишь, тем лучше отличаешь одно от другого.

— По-моему, Феарен понял, что его подружка переигрывает, — сказал Тамран, когда они с Ариэной уединились в своём секретном кабинете. — Слишком уж явные намёки. Ведь пятьсот лет назад Нивена кричала, что беды на страну навлекли неугодные богине правители… «Зло! Зло!» — смешно закатив глаза, передразнил он Алиму. — «Зло должно уйти»! Да она просто маленькая дурочка. Ты и 6ез магии с ней разделаешься… Знаю, кое-кто продолжает ей верить, но сегодня она едва не испортила всю игру. Феарена это разозлило.

Оказалось, что гораздо больше Феарена разозлило другое. Ариэна в тот же день пробралась в покои Алимы, и ей наконец-то посчастливилось услышать действительно интересный разговор.

— Что-то слишком много звону об этом изгнаннике-избраннике! — Феарен просто кипел от ярости.

— А что? Побыть немного изгнанником — неплохой способ стать героем. Галиан не из тех, кто способен смириться с поражением…

— Я тоже! Что-то я не пойму… Из меня что — дурака делают? Решили мной попользоваться? Мной, моими воинами, а потом оставить меня с носом? Сколько я уже народу угробил, играя с вами в поддавки!

— Можно подумать, тебе жаль своих воинов! Детей всякой черни, которая плодится, как земляные мыши…

— Но это мои воины! Мои! Я слишком много их потерял, и мне сполна должны возместить все потери! Так, как договаривались. Обмана я не потерплю! Вы меня плохо знаете! Я получу то, что мне обещали…

— Да получишь, получишь, только тише, не ори. Чего ты разошёлся? В замке колдуньи и у стен могут быть уши.

— Ты же говорила, что высосала её, как яйцо…

— Да, но… Всё равно, надо быть осторожней, Феарен. Она непредсказуема. И не злись, пожалуйста. Ты получишь всё, что тебе обещали.

— Но Галиан…

— Он тоже. Каждый получит своё, успокойся. И звону о нём не больше, чем надо. Это игра по крупному, и мы должны задействовать все фигуры.

— Я бы предпочёл как можно больше их убрать.

— Чудовище, — нежно промурлыкала Алима. — Ну иди сюда…

Дальнейшее Ариэну не интересовало. Оставив этих двоих заниматься единственным делом, в котором они более или менее преуспели, она поспешила к Тамрану, чтобы обсудить услышанное.

— Такое впечатление, что этого Феарена и вправду держат за дурачка, — усмехнулся он. — Впрочем, за кого его ещё держать. Я догадывался, что это феф [2], который лишь прикрывает главную фигуру.

— Так может, и Алима то же самое? — предположила Ариэна. — Хотя, нет… Слишком много вокруг неё раздувают. Алима — фигура покрупней, хотя и не такая важная, какой себя воображает. А меня напугало то, что она сегодня говорила. О небесном огне… В этом мире всё повторяется, но я не хочу, чтобы повторили то представление с фейерверком, которое состоялось тут пятьсот лет назад. Роль Нивены теперь исполняет Алима. Девочка прилежно вызубрила роль и говорит то, чему её научили, но в её лживых предсказаниях таится вполне реальная угроза. И ладно бы только для нас…

— В таком случае, хорошо, что Алима здесь. Пока она наша гостья, небесный огонь на Фиолею не обрушится. Может, теперь, когда дар к тебе возвращается, ты сумеешь выяснить, что именно за всем за этим стоит. И как предотвратить беду.

— Тамран, сила возвращается, но гораздо медленней, чем мне бы хотелось. Не так-то просто помириться с богиней после того, как продемонстрировал ей своё малодушие.

Проверка печатных мастерских ничего не дала. Листовки продолжали появляться, и их содержание становилось всё более возмутительным. Клевета в адрес царской четы перемежалась с похвалами аранхиту-изгнаннику, из которого постепенно делали страдальца и героя.

Гости вели себя тихо. Алима прикидывалась отрешённой, а Феарен становился всё мрачней и мрачней. Этот юноша был весьма нетерпелив, а игра явно затягивалась. К тому же у него возникло подозрение, что его водят за нос.

Этим летом военные действия приостановились задолго до начала самого жаркого сезона. Ариэна знала, что это затишье перед бурей, и жалела, что её магическая сила восстанавливается так медленно. А ещё её очень беспокоила Каэна. 3а этот год старуха заметно сдала, а в последнее время угасала не по дням, а по часам. Иногда она сутками не вставала с постели. Ариэна приставила к ней ещё одну служанку — чтобы Каэна не оставалась без присмотра ни днём, ни ночью, и старалась проводить с ней как можно больше времени. Когда Каэна чувствовала се6я получше, они разговаривали.

— Я скоро уйду, — сказала однажды старуха. — Пора уже, мне ведь давно за восемьдесят. Не знаю, какое следующее полотно соткёт для меня богиня, но хотелось бы верить, что это его я теперь так часто вижу во сне. И не только во сне… Иногда стоит закрыть глаза — и передо мной появляется эта картина… Хотела бы я знать, где оно, это дивное место. Маленький храм, окружённый рощей. Я никогда не видела таких деревьев. Они похожи на огромные пылающие костры — как будто какой-то великий маг сделал деревья из огня. Земля там светлая, и всюду бегают маленькие ящерки, которые умеют менять окраску. Они не особенно боятся людей и забегают в святилище, где на алтаре из прозрачного камня горит огонь, а сквозь прозрачный потолок льются лучи света… Они падают прямо на статую бога. Он красив и страшен одновременно — как и огонь, который я так люблю. Это храм огня, а ящерки — священные звери. Они не боятся огня… Забираются на алтарь и становятся яркими, словно язычки пламени. Иногда мне кажется, что я в этом храме… Я смотрю на огонь, и прекрасный бог говорит со мной. А иногда я представляю, как сижу на ступеньках храма, а вокруг эти деревья. Их листва колышется на ветру, словно светлое пламя. Я смотрю на их вершины и сама становлюсь легче племени. Я улетаю вверх… Первый раз я увидела это, когда смотрела на дым и говорила с богиней. Уже не помню, что я спросила, но увидела этот храм. И рощу… Больше я ничего не вижу, когда развожу огонь. Богиня мне всё сказала. Но эту картину я вижу всегда, когда захочу. Почти всегда. И мне не страшно думать о том, что я скоро уйду.

— Зато мне об этом грустно думать, — вздохнула Ариэна. — Не хочу, чтобы ты уходила. Ты мне так помогла. Ты нужна мне.

— Нет, царица, я тебе не нужна. Ты всегда была достаточно сильна, чтобы идти своей дорогой. Ты всегда сама раз6иралась со своими врагами. Вот и недавно разделалась с очередным.

— И далеко не с последним. К тому же я не уверена, что она успокоится. Давно ли я рассказывала этой девочке сказки? Я и предположить не могла, что когда-нибудь придётся с ней воевать.

— Алиму уже не спасти. Этот плод дал червоточину задолго до поры созревания. Может, это и жестоко, но ни одно дерево не приносит только хорошие плоды. Часть урожая всегда идёт на выброс. Ты пробудила в Алиме магическую силу, но ты не учила её творить зло. Так что перестань о ней думать. Лучше позаботься о себе. Ты должна по6ыстрей восстановить силу, и тебе не следует расстраиваться по каждому поводу.

Ариэна понимала, что разделаться с Алимой — значит решить десятую часть проблем. Надо было добраться до тех, кто руководил всей игрой, защитить от них себя и других. И Ариэна знала, за кого надо взяться в первую очередь. Больше она не будет трусить и уходить от ответа.

После долгих усилий ей удалось вызвать на магическое полотно те картины, что она видела осенью, но всё обрывалось на том самом месте, на котором она тогда отказалась смотреть дальше. Ариэна проклинала себя за малодушие. Она вела себя, как глупый ребёнок, который, испугавшись пожара в доме, спрятался под стол — лишь бы не видеть огня.

«Ладно, — подумала она. — Богиня права, что наказала меня за трусость, но я не могу ждать, когда она сменит гнев на милость. Попробую пойти другим путём. Это опасно, но должна же я что-то сделать».