МНОГО, однако, дней мы употребили на утешение любви вашей; не отстанем от этого предмета, но, пока продлится рана печали, будем прилагать и врачевство утешения. Если и врачи не перестают лечить телесные раны, пока не увидят, что болезнь прекратилась; тем более должно делать это по отношению к душе. Печаль есть рана души, и – должно непрестанно лечить ее словами утешения. И не так смягчают телесную опухоль теплые воды, как унимают боль души слова утешения. Здесь не нужна губка, как у врачей, но, вместо губки, употребим язык. Здесь не нужен огонь для согревания воды, но, вместо огня, воспользуемся благодатью Духа. Так вот и сегодня сделаем это же самое. Если мы вас не утешим, от кого же другого получите утешение? Судьи устрашают? Так пусть утешают священники. Начальники угрожают? Так пусть ободряет церковь. И с малыми детьми бывает так: учители устрашают и наказывают детей, и, как заплачут они, отсылают их к матерям; а матери, взяв их на руки к себе, держат и обнимают крепко, и, утерев слезы, целуют их, и ободряют прискорбную душу их, внушая им своими словами, что бояться учителей для них полезно.

Так, когда и вас начальники устрашили и сделали печальными, церковь, общая мать всех нас, отверзши объятья и приняв (вас) с распростертыми руками, каждодневно утешает, говоря, что полезен и страх от начальников, полезно и предлагаемое здесь утешение. Страх со стороны начальников не позволяет расслабляться от беспечности, а утешение церкви не попускает падать от уныния: и посредством того и другого Бог устраивает наше спасение. Он и начальников вооружил (Римл. 13:4), дабы устрашали дерзких; Он же и священников рукоположил, чтобы утешали скорбящих: о том и другом, вместе с Писанием, учит и самый опыт. В самом деле, когда уже при начальниках и вооруженных воинах, неистовство нескольких бродяг и пришельцев в самое короткое время произвело у нас такой пожар и воздвигло такую бурю, что заставило всех бояться кораблекрушения; то, если бы не было совсем страха от начальников, до какого неистовства не дошли бы эти люди? Не разрушили ли бы они у нас города до основания, и, перевернув все вверх дном, не лишили ли бы нас и самой жизни? Уничтожь судилища – и уничтожишь всякий порядок в нашей жизни; удали с корабля кормчего – и потопишь судно; отними вождя у войска – и предашь воинов в плен неприятелям. Так, если отнимешь у городов начальников, мы будем вести себя безумнее бессловесных зверей, – станем друг друга угрызать и снедать (Гал. 5:15): богатый – бедного, сильнейший – слабого, дерзкий – кроткого. Но теперь, по милости Божьей, ничего такого нет. Живущие благочестиво, конечно, не имеют нужды в мерах исправления со стороны начальников: «праведнику закон не положен», сказано (1 Тим. 1:9). Но люди порочные, если бы не были удерживаемы страхом от начальников, наполнили бы города бесчисленными бедствиями. Зная это, и Павел сказал: «нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены» (Римл. 13:1). Что связи из бревен в домах, то и начальники в городах. Если те уничтожишь, стены, распавшись сами собой, обрушатся одна на другую: так, если отнять у вселенной начальников и страх, внушаемый ими, – и дома, и города, и народы с великой наглостью нападут друг на друга, потому что тогда не кому будет их удерживать и останавливать, и страхом наказания заставлять быть спокойными.

Итак, не будем скорбеть, возлюбленные, из-за страха от начальников, но еще поблагодарим Бога за то, что он пробудил нас от беспечности и сделал более рачительными. Скажи мне, что вредного произошло от этого опасения и беспокойства? То ли, что мы сделались более степенными и скромными, более рачительными и внимательными? Что не видим ни одного пьяного и поющего любострастные песни, а напротив совершаются у нас непрестанные молебствия, и плач, и молитвы? Что отовсюду изгнан неумеренный смех, сквернословие и всякая вольность, и – весь город наш уподобляется теперь скромной и благородной жене? Из-за этого ли ты скорбишь, скажи мне? Нет; из-за этого надобно радоваться и благодарить Бога, что Он немногодневным страхом вывел нас из такой беспечности. Это правда, говоришь ты; если бы только страхом и оканчивалась беда наша, в таком случае мы уже довольно получили пользы; но вот мы боимся, чтобы зло не простерлось далее, и нам всем не впасть бы в крайнюю опасность. Не бойтесь; утешает вас Павел, говоря: «верен Бог, Который не попустит вам быть искушаемыми сверх сил, но при искушении даст и облегчение, так чтобы вы могли перенести» (1 Кор. 10:13); «ибо Сам сказал: не оставлю тебя и не покину тебя» (Евр. 13:5). Если бы Он захотел наказать на деле и на самом опыте, то не предал бы нас страху на столько дней. Когда Он не хочет наказать, тогда устрашает, потому что, если уже намерен Он наказать, то не к чему страх, не к чему угроза. Но вот мы вытерпели такую жизнь, которая хуже тысячи смертей: в продолжение стольких дней страшимся и трепещем, пугаемся самых теней, несем наказание Каиново, и среди сна вскакиваем от непрестанного беспокойства; так что, если мы и прогневали Бога, то уже умилостивили Его, вытерпев такое мучение. Пусть наше наказание и не соответствует еще грехам нашим, но его довольно для человеколюбия Божия.

2. Впрочем, не по этому одному, но и по многим другим причинам мы должны ободриться. Бог дал уже нам не мало залогов доброй надежды. И, во-первых, то, что отправившиеся отсюда с горестной вестью, полетев как бы на крыльях и думая скоро поспеть в столицу, находятся еще на половине пути: столько встретилось им затруднений и препятствий, что, оставив коней, они едут теперь в повозках, – отчего, по необходимости, прибудут туда позже. Как Бог подвигнул отсюда святителя и общего отца нашего и побудил его отправиться и взять на себя это ходатайство; так Он же задержал и тех на половине пути, дабы они, опередив, не раздули огня, и, раздражив слух царя, не поставили учителя в невозможность поправить дело. А что такая остановка случилась не без соизволения Божьего, это видно из следующего. Люди, которые всю жизнь провели в таких путешествиях, и только то и делали, что постоянно ездили на конях, теперь, разбившись от самой верховой езды, принуждены остановиться; и случилось ныне противное тому, что было с Ионой. Того (Бог) заставил идти, когда он не хотел; а этим (гонцам) воспрепятствовал идти, когда они хотели. Новое и чудное дело! Тот не хотел проповедать о разрушении (Ниневии) – и Бог заставил его против воли; эти с великой скоростью спешат возвестить о низвержении (статуй) – и Он остановил их, также против их воли. Что это значит? То, что здесь поспешность причинила бы вред, а там пользу. Поэтому Бог и того понудил через кита, и этих остановил через коней. Видишь ли премудрость Божью? И тот и эти встретили препятствие в том самом, через что надеялись достигнуть желаемого. Иона надеялся на корабле уклониться – и корабль сделался для него цепью; (гонцы) надеялись на конях скорее достигнуть до царя – и кони оказались помехой; но лучше сказать, воспрепятствовали им не кони, как и (Ионе) не корабль, а Промысел Божий, все устраивающий по Своей премудрости. И смотри, какое попечение: и устрашил, и утешил! Попустив посланным отправиться к царю с вестью обо всем случившемся, в тот самый день, когда учинены были все те преступные дерзости, Он этой скоростью их отъезда всех устрашил; когда же они отправились и два-три дня провели в пути, и мы уже считали бесполезным отъезд нашего святителя, думая, что он опоздает, тогда Бог рассеял наш страх и утешил нас, задержав посланных, как сказал я, на половине пути, и устроив так, что приехавшие к нам оттуда той же дорогой рассказали всем нам о случившихся с теми (гонцами) неприятностях, дабы мы сколько-нибудь отдохнули и сложили с себя часть беспокойства, что и случилось. Услышав об этом, мы воздали поклонение виновнику сего – Богу, Который и ныне благопопечительнее всякого отца устроил все наши обстоятельства, какой-то невидимой силой задержав этих недобрых вестников, и как бы говоря им: что спешите? Зачем торопитесь погубить такой город? Не добрые вести несете вы к царю: стойте же здесь, пока дам я возможность служителю Моему, как опытнейшему врачу, поспешить и упредить ваше прибытие. Если же оказано такое о нас попечение в самом начале раны от преступления, тем большее получим мы успокоение после обращения, после раскаяния, после такого страха, после слез и молитв. Иона с целью был понуждаем, – именно, чтобы привести (ниневитян) к покаянию; но вы уже показали раскаяние и великую перемену: поэтому и нужно теперь утешение, а не угрожающая весть. Вот для чего Бог и подвиг отсюда (нашего) общего отца, хотя и много было препятствий. Если бы Он не заботился о нашем спасении, то не побудил бы его, напротив еще остановил бы, когда он хотел отправиться.