Доронин растолкал Горбачева, когда почти совсем рассвело. Как более опытный, он взял на себя самые трудные часы вахты – с двух часов ночи.

– Тишина на палубе? – сладко потягиваясь, спросил Горбачев.

– Да как тебе сказать. Ночью я слышал интересные звуки.

– На берегу?

– В том-то и дело, что с моря.

– Моторы?

– Нет, не моторы. Такие характерные всплески и бульканье. Очень похоже на выдохи кита, когда он всплывает на поверхность, такое фырканье.

– А что, в этих широтах водятся киты?

– Очень я в этом сомневаюсь, друг мой Коля. Ты когда нибудь слышал, с какими звуками всплывает подводная лодка?

– Ни-и фига себе! – удивился Горбачев. – Интересно, чья тут лодка может плавать? А в темноте ты ее не разглядел?

– Вот это меня и смущает, что не разглядел. Единственное объяснение – лодка очень небольшая. Типа наших «Щук» времен Отечественной войны. Или меньше.

– Слушай, Дим, – Горбачев схватил напарника за рукав, – а может, это пираты?

– Если бы были факты нападения на суда подводных лодок, то шеф нас обязательно поставил бы в известность. Другое дело, что на ней можно наркоту вывезти.

– А сколько такая лодка может взять на борт груза?

– Хрен ее знает, – пожал плечами Доронин. – Может, десять тонн, может – сто. Давай не расслабляться. Стой на шухере, а я спущусь вниз и пороюсь в недрах.

Доронин для начала поднялся в ходовую рубку. Большого разгрома он там не увидел: следы обстрела для того, чтобы остановить судно, выдранная с корнем коротковолновая радиостанция. Бортового журнала он не нашел, но морские карты были на месте. Спустившись в каюту капитана, Доронин обнаружил вскрытый сейф. Он, естественно, был пуст.

Стараясь ступать неслышно, Доронин прошелся по жилому уровню, но никого там не нашел. Наверняка экипаж высадили где-то в море, особенно если учесть, что спасательных шлюпок и плотов на борту, как он заметил утром, не было.

В грузовых трюмах он обнаружил какой-то гранулят в бумажных мешках. Из надписей на мешках он так и не понял, что это. Может, какие-нибудь удобрения, а может, и химические реагенты. Наконец он нашел то, что искал. В отдельном бункере трюма лежали остатки фармацевтического груза. Остатки на борту, по мнению Доронина, составляли никак не меньше пятидесяти тонн. Сколько его было? Кажется, Торин говорил о двухстах тоннах. Значит, тон сто пятьдесят уже вывезли, а это не успели. Значит, надо держать ухо востро, решил спецназовец, могут прийти и за остатками. Доронин поспешил наверх к Горбачеву.

Он поднялся на палубу вовремя. С юга вдоль берега, судя по звуку, шел мощный скоростной катер. Горбачев обернулся к напарнику. Тот махнул ему рукой – «спрячься». Судном оказался патрульный катер морской полиции. Он проскочил мимо корабля, но затем сбавил ход и стал разворачиваться. Доронин поднялся во весь рост и спокойно пошел к краю борта.

С катера на спецназовцев нацелили пулемет, а двое полицейских с автоматами наготове внимательно наблюдали за незнакомцами на борту. Доронин вел себя очень непринужденно и даже помахал полицейским рукой, мол, все в порядке, здесь свои.

– Держись на виду и не прячь руки, – тихо сказал он Горбачеву, – полицейские бывают очень нервными.

Катер подвалил к борту сухогруза. Горбачев и Доронин «приняли концы» и помогли пришвартовать катер. Когда четверо полицейских во главе с лейтенантом поднялись на борт, Доронин представился в соответствии с полученными от Трещева документами и предъявил свой загранпаспорт. То же сделал и Горбачев.

– Вам рассказали, что мы прыгали с вертолета в воду? – спросил Доронин и кивнул на подмоченные документы.

– Да, нам сказали летчики, – ответил полицейский. – Вы очень храбро поступили, ведь здесь могли быть и пираты. Наверное, вам очень хорошо платят в вашей фирме?

В голосе полицейского прозвучала нотка зависти. Доронин знал от Ирины, что коррупция в Малайзии достигает катастрофических размеров, что побудило правительство принимать самые разнообразные, порой очень экзотические меры. Например, готовилось распоряжение, которое обяжет полицейских носить на груди жетоны с надписью: «Я не беру взяток». Такие же таблички будут устанавливаться и на патрульных машинах. Самое интересное, как опять же рассказывала Ирина, некий анонимный социальный опрос учащейся малайской молодежи показал, что около семидесяти процентов собираются брать взятки, когда начнут работать.

– Я осмотрел судно, – пропустил Доронин мимо ушей замечания полицейского, – часть груза еще на месте. Необходимо взять судно под охрану.

– Разумеется, мистер, – ответил полицейский, – проведем, как положено, процедуру опознания, все зафиксируем в протоколе и передадим судно вашей стороне.

– Скажите, офицер, у вас поддерживается связь с военными, в частности с королевскими ВМФ?

– Конечно. Проводится совместная операция.

– Я прошу вас сообщить о том, что, возможно, пираты располагают малотоннажной субмариной.

– Надеюсь, вы шутите, мистер, – улыбнулся полицейский.

– Нет, не шучу. Мы с коллегой провели эту ночь на палубе, и я слышал характерные звуки всплывающей субмарины.

– Боюсь, что вам это приснилось, мистер, – расхохотался полицейский, – или показалось со страху. Ваш друг тоже слышал эти звуки?

– Мой друг в это время спал, а я дежурил, – сквозь зубы процедил Доронин, еле сдерживая бешенство.

– Вот видите, – заявил полицейский, продолжая смеяться.

– Послушайте, офицер, я бывший военный моряк и не спутаю шум прибоя с шумом воды, выдавливаемой сжатым воздухом из балластных баков.

– Хорошо, хорошо, – примирительно сказал полицейский, – я доложу начальству о ваших подозрениях.

По всему было видно, что он преподаст это как очередную полицейскую байку. Если вообще сочтет нужным докладывать о том, что считает сущим бредом.

Торин поднялся на борт по веревочному трапу и подошел к своим людям.

– Тяжелый случай, – со вздохом стал рассказывать он, – почти клинический. Это называется совместная операция полиции и армии. Единственное, что они готовы сделать сейчас, – продолжить патрулирование этого побережья. Возможно, в течение дня прибудет следственная группа, которая оформит все документально.

– Хотя бы засаду они здесь оставят? – поинтересовался Доронин.

– Нет у них, видите ли, людей в настоящий момент для этого, – махнул рукой Торин.

– Как они отреагировали на субмарину?

– Вяло. А сам-то ты, Дима, уверен, что слышал?

– На девяносто процентов, – ответил Доронин и сразу набычился. – А вы что, тоже мне не верите?

– Не в этом дело, – покачал головой Торин, – просто в этом случае все становится еще серьезнее. Дело в том, что в двухтысячном году в Колумбии полиции удалось захватить подводную лодку, которая была приспособлена к перевозке наркотиков. Небольшая субмарина с экипажем в двенадцать человек. Брала на борт до двухсот тонн груза.

– Опаньки, – удивился Доронин, – вы это серьезно?

– Абсолютно.

– И кто же этот ухарь, – спросил Корнеев, – организовавший такое хитрое дельце?

– Точно установить не удалось. Скорее всего людям заплатили за молчание хорошие деньги, и экипаж взял все на себя, плюс мелкие «шестерки». Думаю, что настоящий организатор остался в тени.

– И вы полагаете, что это его тень появилась у берегов Малайзии? – снова спросил Доронин, не склонный к скоропалительным выводам.

– Не исключено. Идея-то оригинальная. А в голову она может прийти только тому человеку, который торгует наркотиками именно в таких объемах.

– И? – спросил Корнеев.

– И я думаю, что это именно Шино. Когда его прищучили в Америке, он перебрался сюда и стал грабить суда. Только человек с такими связями может организовать подобную аферу. Дело в том, что в пользу субмарины говорит не только слышанное Дорониным ночью. Инспектор Вонг рассказал мне, что примерно месяц назад из-под носа полиции вывезли крупную партию транзитных наркотиков. Они обложили контрабандистов с суши и с моря, но наркотики ушли. Причем ушли морем, и никто не засек никакого суденышка.