– Если бы тебе удалось построить такой корабль, – заметил Хань Фей-цы, – ты могла бы создать собственный флот. Ты смогла бы атаковать Лузитанский Флот и уничтожить его еще до того, как он добрался бы до Лузитании.
– Это невозможно, – отрезала Джейн.
– Ты можешь представить полет со скоростью, быстрее скорости света, но не можешь представить уничтожения Лузитанского Флота?
– Представить-то я могу. Только вот королева улья откажет. Она сказала Эндрю… моему приятелю, Говорящему За Мертвых…
– Брату Валентины! – воскликнула Вань-му. – Так он тоже жив?
– Королева улья сказала ему, что никогда и ни под каким предлогом не станет делать оружия.
– Даже ради спасения собственного вида?
– У нее будет один космолет, чтобы улететь с планеты. Другие тоже получат достаточно кораблей, чтобы спасти собственную расу. Этого для нее достаточно. Ей не придется никого убивать.
– Но ведь если Конгресс настоит на своем, тогда погибнут миллионы!
– Ответственность падет на Конгресс, – подтвердила Джейн. – Во всяком случае, Эндрю говорит, что королева улья отвечает так каждый раз, как только он поднимает этот вопрос.
– И что же это за мораль?
– Ты забываешь, что она лишь недавно открыла другие разумные расы, причем была опасно близка к уничтожению одной из них. А потом эта другая разумная раса чуть не уничтожила ее саму. Но именно сам факт, что она сама чуть не совершила ксеноцид, более всего влияет на моральную аргументацию. Она не может удержать иные расы от таких поступков, но желает быть уверенной, что сама этого не сделает. Убивать она станет лишь тогда, когда это будет единственной надеждой спасения ее собственного вида. Поскольку же эта возможность не единственная, то боевой звездолет она строить не будет.
– Полет со сверхсветовой скоростью, – задумчиво сказал Хань Фей-цы. – Это твой единственный шанс?
– Единственный, который хоть чуточку правдоподобен. По крайней мере, нам известно, что кое-что во Вселенной движется быстрее света: информация передается вдоль филотического луча между анзиблями без заметного истечения времени. Очень способный молодой физик с Лузитании, который в этот момент как раз пребывает в тюрьме, днем и ночью бьется над этой проблемой. Я выполняю для него все расчеты и произвожу имитации. Именно в этот момент он проверяет гипотезу о природе филот, используя столь сложную модель, что для реализации программы я ворую машинное время почти у тысячи университетов. Надежда имеется.
– Пока живу – надеюсь, – подтвердила Вань-му. – Но кто выполнит для него все эти эксперименты, когда тебя уже не будет?
– Потому-то спешка так и важна.
– А зачем тебе я? – спросил Хань Фей-цы. – Я не физик, а за эти несколько месяцев не выучусь достаточно, чтобы это имело какую-то разницу. Если кто и сможет это совершить, то лишь твой сидящий в тюрьме физик. Либо сама ты.
– Каждый нуждается в объективном критике, который спросит: а про это ты подумала? Или даже скажет: брось ты этот тупик и попробуй чего-нибудь другое. Вот для этого ты нам и нужен. Мы станем давать тебе отчеты о нашей работе, а ты все оценишь и скажешь то, что придет тебе в голову. Трудно сказать, какое случайное слово укажет на разыскиваемое решение.
Хань Фей-цы покачал головой.
– Вторая моя проблема носит даже еще более сложный характер, – продолжила Джейн. – Откроем мы полеты со сверхсветовой скоростью или не откроем, но часть pequeninos получит свои космические корабли и покинет Лузитанию. Дело в том, что в своих телах они носят самый страшный, наиболее предательский из всех известных нам вирусов. Он уничтожает всякую форму жизни, с которой сталкивается, за исключением тех немногих, которые он деформирует и заставляет образовывать некий симбиоз, жизнь, полностью зависимую от присутствия данного вируса.
– Десколада, – догадался господин Хань. – Иногда о ней упоминали, как о причине вооружения флота Малым Доктором.
– Это и на самом деле может оправдать его использование. С точки зрения королевы улья, нельзя давать шансов одной расе за счет другой. Однако, Эндрю мне часто объяснял, что у людей подобных проблем нет. Если ему придется выбирать между спасением человечества и свинксов, он выберет людей. А в связи с ним – я тоже.
– И я, – прибавил господин Хань. – Могу поспорить, что pequeninos испытывают то же самое, только наоборот. Если даже и не на Лузитании, то где-то, когда-нибудь, чуть ли не наверняка вспыхнет чудовищная война, по ходу которой люди воспользуются Молекулярным Деструктором, а свинксы – десколадой в качестве окончательного биологического оружия. Так что имеется громадный шанс гибели обоих видов. Именно потому я и желаю найти вирус-заменитель, который бы исполнял функции десколады, необходимые для жизненного цикла pequeninos, но был бы лишен ее хищных черт возможностей к самоадаптации. То есть, селективно бездеятельную его форму.
– Мне казалось, что методы нейтрализации десколады уже имеются. Насколько помню, на самой Лузитании уже принимают соответствующие средства вместе с питьевой водой.
– Десколада расшифровывает все эти препараты и приспосабливается к ним. Все это похоже на бега. В конце концов. Десколада выиграет один из забегов, но тогда уже не будет людей, с которыми гонку можно было бы продолжить.
– Ты хочешь сказать, что этот вирус разумен? – удивилась Вань-му.
– Один из ученых на Лузитании в этом просто уверен. Это женщина по имени Квара. Другие с ней не соглашаются. Но вирус и вправду ведет себя так, будто обладает разумом. Во всяком случае, если говорить о приспособляемости к изменениям окружающей среды и преобразовании других видов к собственным потребностям. Лично я считаю, что Квара права. Десколада – это разумный вид, обладающий собственным языком, который она использует для очень быстрой передачи информации из одного конца света в другой.
– Я не вирусолог, – заявил Хань Фей-цы. – И тем не менее, если бы ты просмотрел результаты исследований Эланоры Рибейры фон Гессе…
– Ну конечно же, я просмотрю их. Вот только хотелось бы верить в свои способности.
– И третья проблема, – сообщила Джейн. – Возможно, самая простая из всех. Богослышащие с Дао.
– Да, – вздохнул господин Хань. – Твои убийцы.
– Не по собственной инициативе, – напомнила ему Джейн. – К вам у меня претензий нет. Но перед смертью мне бы хотелось решить это: найти способ перестройки ваших измененных генов. Чтобы хоть будущие поколения были свободны от этих сознательно вызванных навязчивых идей, сохраняя при этом ваш необыкновенный ум.
– Но где ты найдешь генетиков, которые согласились бы работать над проблемой, которая в глазах Конгресса уже сама по себе является преступлением?
– Если желаешь, чтобы кто-то совершил предательство, – заявила Джейн, – то кандидата стоило бы поискать среди уже известных предателей.
– Лузитания, – шепнула Вань-му – Именно. С вашей помощью я передам эту проблему Эланоре.
– Но ведь она же занимается решением проблемы десколады.
– Нельзя постоянно работать над одной-единственной проблемой. Это позволит ей отвлечься, возможно, что даже даст новый толчок. Помимо всего прочего, проблема Дао может оказаться достаточно простой. В конце концов, ваши перестроенные гены создали самые обычные генетики, работающие на Конгресс. Здесь трудности исключительно политические, а не научные. Вполне возможно, что для Эли ваша проблема покажется совершенно банальной. Она уже говорила мне, с чего следует начать. Нам нужны образцы тканей, по крайней мере, для начала. Надо, чтобы местный медицинский техник просканировал их на молекулярном уровне. Я же перехвачу управление аппаратурой и буду уверена в том, что Эля получит все нужные данные. Затем я переправлю их на Лузитанию. Вот и все.
– Чья ткань будет нужна? – спросил Хань Фей-цы. – Не могу же я просить у собственных гостей, чтобы они дали мне образцы.
– Честно говор, именно на это я рассчитывала, – вздохнула Джейн. – Ведь сюда их приходит множество. Мы можем использовать омертвевшую кожу. Даже образцы фекалий или мочи могут содержать клетки организма.
