Белов в срочном порядке изготовил три аккумулятора, свинца и меди было достаточно, кислот и любых щелочей получить не долго. Имеющиеся в запасе мотоциклетные аккумуляторы решил для этого не трогать. Запасов Алексея, занимавшегося электроникой всерьёз, хватило почти на сотню метров провода. Собрать примитивный контур, срабатывающий на размыкание цепи, смог бы даже пятиклассник. Белов поставил три рубежа охраны, на ворота скотного двора, на двери конюшни, на двери химической мастерской. Чеканщики работали в своих домах, в кузнице ценных инструментов не было. Никому об установке сигнализации подозрительный сыщик, естественно, не сказал, слишком доверчивы местные угры, разболтают всем по простоте душевной, а звонок вывел к себе в спальню. Там же стоял и выключатель сигнализации. Теперь, за завтраком, он с удовольствием слушал, как звонок оповещает о приходе чудинок на работу, открывавших двери скотного двора примерно в половине пятого утра, с завидной стабильностью, в пределах пяти минут.
Как впоследствии оказалось, придумал он это вовремя, буквально на третью ночь после монтажа сигнализация сработала.
«Дураки, как и мизера, стаями ходят, права народная мудрость», – хмыкнул отставной подполковник, услышав звонок. Он быстро собрался, захватил Алину с фонариком, тихонько подошли к скотному двору. Трое угров уже выгоняли лошадей, поторапливая друг друга. Мужчина без всякой жалости оглушил двоих прихваченной дубинкой, третий успел повернуться, на своё счастье, не крикнул. Белов взял его на болевой контроль и внятно спросил, сколько ещё конокрадов и где они ждут. Парень, застигнутый врасплох, не смог скрыть последнего конокрада, ожидавшего на берегу. Того получилось взять легко, конокрад, успокоенный тишиной, не успел ничего понять, как очутился в крепком захвате.
Эти четверо оказались из соседнего селения выше по течению Бражки. К ним Белов, неожиданно для себя, отнёсся гораздо мягче или жёстче, как смотреть. Парней он приковал к мехам на кузницах, доверив охрану и кормление помощникам кузнецов. Те были очень рады, когда избавились от монотонной и тяжёлой работы на мехах, а чтобы воришки не сбежали, Белов надел им на одну щиколотку браслет, чуть больше ноги в области сухожилия. Теперь ходили конокрады спокойно, а бегать или прыгать не могли, резкая нагрузка на стопу вызывала сильную боль в сухожилиях. В своё время такой способ Белов увидел во французском фильме «Откройте, полиция» и успешно применял при доставке задержанных преступников в милицию, чтобы не пугать людей на улицах наручниками. Пока продолжались эти погони и захваты, стеклодувы к своему удивлению, добились неплохого результата, у них стала получаться стеклянная масса, грязно-серая, но стеклянная. Белов занялся вместе с ребятами выдувкой различных сосудов, да так увлёкся этим занятием, что не заметил, как пролетела последняя неделя ноября, с его холодными ветрами, и на Приуралье опустилась безветренная, снежная, резко континентальная зима.
А к главе Бражинска, в ближайшее воскресенье, сразу после завтрака, пришёл его ближайший родич, с покаянным видом сжимавший шапку в руках.
– Присаживайся, Третьяк, проходи, – помог повесить овчинный полушубок гостя на вешалку возле двери отставной подполковник, прикидывая, о чём пойдёт разговор. Судя по решительному настрою парня, он начнёт свою любимую песню о волшебном сплаве стали. Так и оказалось.
– Я выполнил твою волю, Белов, – глядел на поставленную перед ним чашку с отваром зверобоя заметно возмужавший за последние годы воспитанник. Теперь в крепком молодом мужчине с русой бородкой трудно узнать безусого паренька, изгнанного из Выселков когда-то. – Я наладил паровой двигатель, обучил двух подмастерьев. Два последних двигателя делали они, я только правил работу. Эти паровики теперь могут лето без ремонта работать, как ты и велел.
– Молодец, – не удержался от похвалы хозяин, не без оснований считавший форсированное изготовление паровых двигателей одним из главных направлений работы мастеров, наряду с производством огнестрельного оружия. Он не успел забыть своё обещание насчёт паровых катеров в Каме и её притоках.
– Я прочитал все книги, что ты мне дал, – продолжил молодой мастер, заметно обрадованный похвале своего старшего родича. – Мы надёжно отработали технологию выплавки чугуна, его переплавки в сталь и железо. Но, из-за этих паровиков я не успеваю ничего! Влада уже ворчит, что дома почти не бываю. Отпусти меня, Белов, на стальное дело! Освободи от паровиков, там без меня парни справятся.
– Что же ты молчал, скромница ты мой? – приобнял за плечи своего названого брата Белов. – Давно бы так. Я после ранения немного отвлёкся, сам понимаешь. Но своё обещание по стали помню, конечно, завязывай с паровиками, выстраивай себе отдельную мастерскую. Что касается сплавов, могу порадовать, мне интересные результаты по вольфраму и хрому удалось обнаружить в последних образцах руды. Смотри.
Белов вынул из комода пару исписанных тетрадей с анализом последних образцов руды, регулярно доставляемых с Урала. Оба уткнулись носом в результаты, забыв об остывающем чае. Обсуждение возможных вариантов сплавов, их будущие характеристики захватили выпускника политехнического вуза и бывшего помощника кузнеца на несколько часов. Теперь они говорили почти на равных, чувствовалось, что Третьяк добросовестно проштудировал все выданные учебники и справочники. Иногда оба отрывались, чтобы взглянуть в «первоисточники», после чего отставной подполковник разъяснял своему доморощенному сталевару некоторые ошибки, и обсуждение продолжалось. Попутно планировали размещение мастерской, необходимое оборудование, параметры плавильных печей.
Засиделись в тот день родичи до вечера, с небольшим перерывом на обед. Зато какое удовольствие получили оба, не опишешь. Третьяк наконец почувствовал зримое приближение своей мечты о создании «волшебного» сплава. Белов словно вернулся в годы своей «инженерной» молодости, позавидовав названому брату, которому предстояла интересная работа. Не просто интересная, а продвигающая небольшое селение, затерянное в Приуралье, на века вперёд. Кто, как не сам Белов, мог оценить возможный технологический, экономический и политический рывок в случае освоения Третьяком технологий производства недорогих легированных сталей, с заданными характеристиками. При их освоении станет возможным производство недорогих лёгких пушек, ружей, способных защитить Бражинск от нападения любого врага.
Пришёл декабрь, выпал глубокий снег, теперь при всём желании лошади не смогут передвигаться по льду или лесу. Никто за конокрадами из родных селений не приезжал, Белов уже решил весной продать бездельников Сагиту или Окуню, других способов борьбы с дикарскими традициями угонов скота у соседей он не видел. Дашь им слабину, так девушек начнут воровать. Сам он продолжил работу по извлечению серебра – стеклянной посуды хватало для любых химических опытов, хоть грязно-серого цвета, неказистой, но вполне надёжной, производительность резко выросла, пришлось опять привлечь помощниц для работы по концентрированию кислот. Наработав больше сотни килограммов серебра, Белов занялся отливкой монет в одну куну весом, это десять граммов. На одной стороне монеты он написал русским шрифтом и арабскими цифрами «1 куна», на другой стороне «скромно» – «Белов, третий год». К сожалению, эту работу доверить никому он не мог, пришлось потерять неделю на пополнение серебряного запаса. Более мелкие монеты, весом в полграмма, грамм и пять граммов, достоинством в одну, две и десять белок, он штамповал из тонкого серебряного листа. Пора переходить на собственные деньги, запас новгородских гривен в бражинском «казначействе» составлял уже двадцать килограммов.
Наведавшись очередной раз к шести узникам, чьи раны полностью зажили, Белов спросил, не желают ли они помыться, такая вонь стояла в их узилище. Парни согласились, и он отвёл их в баню, после которой предложил поработать без оплаты, за это баню обеспечит дважды в неделю, а в кормёжке появится мясо. Конокрады согласились, теперь старейшина лично каждое утро отвозил их на санях на работу, классическую работу каторжников, валить лес. Лес вырубали возле доменной печи, где разросся глиняный карьер. Весной весь лес можно легко сплавить по реке, чтобы не было засорения Бражки, заключённые сразу шкурили брёвна и складывали их в штабели на берегу. Побега Белов не опасался, по глубокому снегу, да с браслетом на ноге, даже до посёлка было трудно добраться, всего-то пара километров. А уж бежать точно невозможно. Главным неудобством оставалась его полная занятость весь световой день в примитивном конвоировании, но, увы, доверить это другим опер боялся. Не то, что конокрады убегут, чёрт с ними, так могут конвоира убить.
