Я покачала головой.

– Твоя мама, – сообщила Надежда. – Я с ней лично не знакома, видела один раз в жизни, в нотариальной конторе, но наслышана… Надежда закатила глаза. – Родионов про твою маму рассказывал мне при каждой нашей встрече. Ни одна женщина не производила на него такого впечатления. На меня, признаться, тоже.

– Ты хочешь сказать, что моя мама убила Родионова? Или заказала Родионова?! Зачем?!

– Ну вы же получили наследство. Она, ты, твои дочери. Она, кстати, оторвала нехилый кусок.

– Она не могла знать про завещание!

– Твоя мама? Не смеши меня. Она все знала. Всегда все знала. Родионов ее ценил. Она работала на него.

– Ходила в стриптиз-клуб. Это я слышала.

– Если бы только в стриптиз-клуб… Это лучший частный детектив в нашем городе! Если мне когда-нибудь потребуются услуги частного детектива, я упаду к твоей маме в ножки! Правда, теперь она руководит газовой компанией… Но, может, детективная работа останется ее хобби?

Я спросила, за кем следила моя мама.

– За мной. За Анжелкой. Это было разумно. Женщина понимает больше, чем мужчина. Видит больше, чем мужчина. Догадывается о том, о чем мужчине не догадаться никогда. Может зайти в такие места, куда не может мужчина. И твоя мама способна дать людям очень точную характеристику, предсказать их действия в той или иной ситуации. Составить психологический портрет.

Это я слышала не в первый раз и поражалась тому, насколько я плохо знаю свою маму. Или со мной она была другой? Играла роль? Но могла ли она убить Родионова? И зачем?! Из-за денег? Власти? Не может быть! Не верю!

Надежда еще что-то говорила, но я не слушала. Я думала о своем. Надежда осушала один бокал за другим. Она же сопьется!

Но ее прощальные слова я услышала.

– Родионов поражался, насколько ты не похожа на свою мать. Он жалел о разводе. Ему было с тобой комфортно. После развода он искал этот комфорт с другими женщинами и не находил. Посмотри: я даже внешне похожа на тебя. И Анжелка похожа. Он пытался заменить тебя нами, и не только нами. И другие женщины были. От них он отказался. Он оставил нас с Анжелкой просто потому, что мы лучше других играли тебя.

– Как вы могли меня играть, если мы не были знакомы?!

– Родионов говорил, какая должна быть женщина. Я очень внимательно слушала. Я делала все, как он хотел, потому что хотела оставаться в его любовницах. В его содержанках! Я поняла, что он будет меня содержать – будет кого-то содержать, – только если я стану такой, как нужно ему. Я ездила к твоему дому – хотела посмотреть на тебя.

– И что? – тихо спросила я.

– А то, что вскоре после развода он стал очень гордиться тобой. Ты сделала карьеру. Сама! Так, как он не ожидал. Он следил за твоими успехами, а мне пришлось еще ходить в ваш долбаный оздоровительный центр!

– Он не долбаный, а очень хороший, – улыбнулась я. – И у нас предлагается много приятных процедур.

– Но я-то предпочла бы на своем диване лежать, а мне нужно было тебя копировать, раз ты в браке с Родионовым в этот центр ходила и фигуру приводила в порядок после рождения второй дочери! В общем, гордись собой. Муженек-миллионер рвал волосы после развода с тобой и всех любовниц заставлял подстраиваться под тебя.

Я не могла определиться, с какими чувствами уходила от Надежды. Гордости я точно не испытывала. Радость? Удовлетворение? Пожалуй, больше всего было грусти. Почему Родионов не пришел ко мне? Почему он даже ни разу не позвонил? Не позволяла гордость? Мужское самолюбие? Вместо этого он заставлял женщин изображать меня… Как глупо!

Из услышанного я сделала вывод: если хочешь быть с человеком, то гордость и самолюбие нужно задвинуть подальше. Если не задвинешь – точно будешь несчастной и будешь страдать. А если задвинешь – есть шанс. Конечно, тебя могут не пустить в свою жизнь, но это другой вопрос. По крайней мере, не будешь жалеть, что не попыталась.

Сведений об Андрюше так и не поступало. Никто не звонил, ничего не требовал. Мне показалось, что на голове у Игоря прибавилось седых волос. От фингала на лице почти ничего не осталось, заметить синеву можно было, только зная, что она там была. Эта синева скорее напоминала мешки под глазами. А они появились! Да, на его лице были написаны невероятная усталость, тревога. Как же ему, наверное, плохо!

Я представила, что было бы со мной, если бы одну из моих девчонок… Нет, даже представлять не буду! Это ужас для родителя. А Игорь, как я видела, очень привязан к Андрюше. У него же, кроме него, никого нет…

– Твои родители живы? – спросила я.

Он покачал головой:

– Тетка жива. Живет в деревенском доме. Ни в какую не хочет перебираться в город. В деревне осталось только пять жилых домов. Летом, конечно, народу побольше, но все равно не особо… Я люблю на недельку туда выбраться, с удочкой посидеть, за грибами походить. И Андрюша с удовольствием ездит. Я его туда на пару месяцев отправляю. И этим летом собирался…

– Ехать далеко?

– Далеко. В прошлом году Андрей ездил с женой шурина. Никто из нас не мог вырваться, чтобы на машине их отвезти. Девять часов на автобусе! Жена шурина сказала, что больше никогда в жизни… Ох, что это я… – Игорь явно вспомнил, что она на самом деле никогда в жизни больше не поедет в деревню – ни на машине, ни на автобусе.

– А Андрюша как автобус выдержал? – быстро спросила я.

– Отлично. Ему понравилось. Даже какое-то время говорил, что хочет стать водителем автобуса. Он же на них не ездит. Ему все в диковинку было. И в деревне ему очень нравится. И всем нам нравится. Я там отдыхаю душой и телом. Один минус – комары.

– А шурин себя как чувствует? – спросила я. – Ему ничего не нужно завезти? Сготовить?

Игорь на мгновение задумался.

– А давай-ка мы к нему сейчас заглянем? Хоть на полчасика? Ты не против?

Я, конечно, была согласна. Мы заехали в супермаркет, купили нарезки, хлеба, вафельный торт, спиртное не стали. Игорь сказал, что пить уже достаточно.

На звонок в дверь нам никто не открыл. Тогда Игорь позвонил к соседям. Открыла молодая мамаша с карапузом на руках. Из-за спины показался муж.

– Не спит? – спросил Игорь и улыбнулся. Малыш улыбнулся в ответ.

– Зубы идут, – сообщил молодой папаша. – Уже какую ночь гуляем.

Игорь спросил про родственника. Молодая мамаша сказала, что сегодня его не видела. Вчера вечером был какой-то шум – вроде как сосед на мебель натыкался. Сегодня тихо. Может, спит пьяный?

– Вытащили бы вы лучше его на работу, – заметил молодой муж. – С делами закрутится, будет полегче. И когда люди вокруг – полегче.

– Ой, а как ваш-то мальчик?.. – вспомнила молодая мамаша. – Я же фоторобот похитительницы по телевизору видела. И фотографию вашего мальчика. Что-нибудь известно?

Игорь покачал головой. Я молчала.

– Просто рок какой-то преследует вашу семью. Одно несчастье за другим. Как сглазил кто.

В сглаз я не очень верила, а вот в чью-то злую волю…

Теперь я также задумывалась, как могли быть связаны Родионов и семья Игоря. Связи не находила. Если бы я сама начала встречаться с Игорем до убийства Родионова, то связь была бы через меня. Пусть опосредованная, но была бы. Но мы познакомились, уже когда Родионов был мертв. Бизнес у них совершенно разный, не пересекается. Или они были знакомы? Ведь практически ровесники, Игорь на два года старше. Могли даже в советские времена пересекаться. И вообще, Питер – город маленький, люди из делового мира все друг друга знают или по крайней мере друг про друга.

Игорь сказал, что придется заехать к нему домой – там у него лежат запасные ключи от квартиры родственников.

– Правильно, – сказал молодой папаша. – Не дай бог еще захлебнется блевотиной… Когда я в институте учился, во время одной пьянки в общежитии..

Супруга ткнула его локтем в бок.

– Извините, – сказал молодой папаша. – В общем, если помощь потребуется, звоните. Мы все равно не спим.