– Как ты? – спросил Игорь очень усталым голосом. – Про завещание знаю.

Я сказала, что у меня все хорошо, мама с Ларисой заняты компанией, но меня в свои дела не втягивают. Лариса прекрасно совмещает работу с учебой. Подработки оставила, сосредоточившись на наследстве от папы. Оля учится, учебный год вскоре подойдет к концу, и Оля поедет в лагерь в Чехию, одновременно отдыхать и совершенствовать английский язык. Она там уже была в прошлом году, ей там очень понравилось. Великолепная организация – кроме преподавания английского, устраиваются различные игры и театральные представления, в которых участвуют все дети.

– А у тебя как? – спросила я, рассказав о себе.

– Жена шурина в больнице, – сообщил Игорь. – Дали по голове в подъезде. Никогда у них такого не было, а тут кто-то ждал. Мы не думаем, что ждали конкретно ее, просто какую-то женщину. Сосед их прошел незадолго до нее – она его видела, когда выходила из-под арки. Он в подъезд как раз заходил. Его не тронули. Но он здоровый мужик, а она вошла – и кто-то выскочил, дал по голове, выхватил сумочку и сбежал. Сотрясение мозга.

– Она в сознании?

– Да, дает показания. Но она не видела нападавшего. У них там закуток имеется за входной дверью, перед спуском в подвал. Тусклая лампочка только у лифта, туда свет не доходит. А если человек был еще в черном… Напали сзади. Может, лишившиеся работы гастарбайтеры? В общем, конечно, никого не найдут. Да даже если и найдут… От этого не легче.

– Ты не думаешь, что это нападение… – заговорила я.

– Как-то связано с нападением на меня? – закончил фразу Игорь и грустно усмехнулся. – Нет, не думаю. Глупо было бы так думать. Прости, я не смогу встретиться с тобой на этих выходных, хотя очень хотел бы. Но ребенка на выходные теперь к родственникам не отправишь. Шурин оба выходных будет в больнице.

– Я все понимаю, – грустно сказала я и предложила звонить, когда будут возможность и желание.

Игорь позвонил в воскресенье.

– Ты можешь ко мне приехать? – спросил он.

– Что случилось?!

– Ниндзя приходил.

– Куда?!

– Ко мне в квартиру.

– А…

– Все живы. Никто не пострадал. Ниндзя сбежал.

Игорь назвал адрес и объяснил, как доехать и где припарковать машину. Жил он в современном комплексе из трех элитных домов с подземным паркингом для жильцов и открытой стоянкой для их гостей. Дома сияли стеклами с голубым отливом. Стены тоже были голубоватые – то ли панели были такими изначально, то ли им потом придали этот отлив. В каждом доме было три подъезда. Насколько я понимаю, именно такие дома какое-то время тому назад рекламировались у нас, как дома для «современной аристократии». Реклама казалась мне кретинской. Ну что ж, посмотрим, что там внутри.

Внутри был консьерж, предупрежденный о моем появлении, но все равно позвонивший в квартиру. После этого я поднялась на тринадцатый этаж (из шестнадцати). Игорь уже стоял на площадке вместе с симпатичным худеньким мальчиком.

«На кого же он похож?» – мелькнула мысль, но сразу же ушла.

Потому что мелькнула следующая:

«Кто же так разукрасил Игоря?!»

На лице у Игоря «светился» огромный фонарь, правый глаз весь заплыл. Вообще сине-фиолетово-малинового цвета была, пожалуй, вся щека… И носу досталось.

– Кто тебя так?! – выдала я.

– Ниндзя, – кисло улыбнулся Игорь и повернулся к мальчику. – Это Варвара Игоревна. Она работает в оздоровительном центре, в который я хожу и в который когда-то ходила мама. Сейчас она нас с тобой полечит. А это Андрей, – посмотрел на меня Игорь, кивая на сына.

Я протянула мальчику руку, он торжественно ее пожал, очень внимательно меня разглядывая.

– Ты лед к лицу после удара прикладывал? – спросила я у Игоря, заходя вместе с мужчинами в квартиру и быстро осматриваясь. Здесь явно кто-то регулярно убирался. Пыли не было, пол чистый, в прихожей относительный порядок – если не считать раскиданной где попало обуви.

– Банку с огурцами, – сказал Андрюша. – Лед нам было не отколоть.

– Варвара, я могу тебя попросить в магазин сходить? Андрюша тебе поможет сумки донести. Я не хочу с такой рожей перед соседями разгуливать. Ведь обязательно же кого-нибудь встретишь. А на завтра я шофера вызову, чтобы на работу меня отвез. Черные очки, шляпа. До офиса доеду. Там буду в кабинете сидеть.

– У тебя картошка есть? – спросила я.

– Картошка? Есть. Ты картошки хочешь?

Я объяснила, что картофелину нужно разрезать и прикладывать к лицу.

– Не знал. Андрюша, тащи картофелину.

– Только ее вымыть надо! – крикнула я вдогонку мальчику.

– Ну как я тебе? Хорош? – с улыбкой спросил Игорь, правда, улыбка получилась вымученной. Лицо явно болело. Вероятно, и голова.

Я сказала, что по пути зайду в аптеку и куплю мазь. Сейчас есть мази, снимающие синяки и отеки.

– Сразу?

– Нет, такого еще никто не придумал. Но я дома держу такие вещи – и для себя, и для девчонок. Пусть у тебя тоже стоит, в особенности, раз парень растет.

Мы тем временем прошли в огромный зал с эркером. Я бы лично в эркере выставила цветы. Тут они отсутствовали. Может, поливать некому. Из-за голубоватого стекла солнце не слепило, но в комнату проникало. Не могу сказать, что обстановка смотрелась будто в голубоватой дымке, но ощущение было близко к этому. Никогда раньше не видела подобного освещения. Хотя я никогда раньше не бывала в домах с голубыми стеклами.

Вернулся Андрюша с очищенной картофелиной, которая лежала на тарелке. Он протянул мне ее и нож. Я разрезала картофелину пополам, приложила к лицу Игоря, закрыв ею глаз, и прижала ее его рукой.

– Вот так и держи, – сказала я.

– Долго?

– Чем дольше, тем лучше.

– А куски мяса к лицу зачем привязывают? – с самым серьезным видом спросил у меня Андрюша.

– Какие куски мяса? – не поняла я. Игорь отвел картофелину от глаза и тоже в непонимании уставился на мальчика.

Оказалось, что одна из соседок по площадке днем ходит с привязанными к лицу кусками сырого мяса. К мусоропроводу с мясом выходит, если кто-то в дверь звонит – опять с мясом.

Я сказала, что это, наверное, делается для хорошего цвета лица. До революции дамы из высшего общества к щекам прикладывали телятину. Специально на рынок за ней ездили. Конечно, у многих ездили слуги, но некоторые делали это сами. По крайней мере, мне доводилось о таком читать. Ходили или лежали с телятиной на лице по два часа в день.

– Ты дверь кому-то днем открываешь?! – словно очнулся Игорь. – Я тебе сколько раз говорил…

– Тетя Валя собирала по сто рублей на день рождения дворнику, – пояснил мальчик. – Все выходили, и я открыл.

– Игорь, у вас же вроде консьерж внизу сидит, – заметила я. – Как тут кто-то может пройти?

– При желании все можно, – печально усмехнулся Игорь и стал рассказывать про ночное приключение. Вскоре Андрюша стал добавлять детали. На кого же он все-таки похож?!

Игорю во сне послышался звон стекла. Не разбиваемого, а просто звон. Он не понял, где стекло может так звенеть, но заставил себя проснуться, сел на кровати и прислушался. Вроде бы больше никаких звуков не было слышно.

На всякий случай он решил встать и проверить сына. Может, одеяло поправить, а то Андрюша всегда во сне раскрывается. Я улыбнулась, представив, как ноги ребенка торчат из-под одеяла и вызывают умиление у отца.

Игорь встал и тихонечко направился в комнату сына. У входа на мгновение впал в ступор, потом с криком раненого слона ринулся на ниндзя, склонившегося над кроватью мальчика. Андрюша проснулся и в ужасе заорал. Ниндзя извернулся и ногой врезал по лицу Игорю. Игоря отбросило назад, на книжный шкаф, посыпались книги, диски, безделушки. Андрюша продолжал кричать, снизу стали лупить по батарее, ниндзя перескочил через Игоря, частично закрывавшего проход, и был таков. Только оконная створка ударилась о раму.

– Тебе было очень страшно? – посмотрела я на Андрюшу.

– Нет. Я бросился спасать папу!

Я поняла, что в первый момент было.