Сборы заняли не больше получаса. Самое ценное — дедов баул, в который добавлены бумаги Клавдии. Из тайника в стенке извлечены деньги — рубли и баксы. Когда Роман вытащил свой багаж в прихожую, Дашка была в полной боевой готовности. Тесные темнокоричневые джинсы, такая же кофтенка, легкая куртка, в руке небольшая хозяйственная сумка.

Первым на улицу вышел Романов. Оляделся, походил, убедился в отсутствии пастухов, потом уже позволил выйти девушке.

Все складывалось хорошо. Даже мерзкая холодная погода, мелкий нудный дождик — на руку беглецам. Задержали их только на выезде из Москвы. Зевающий до ломоты в скулах гаишник бегло оглядел салон «жигуля», проверил документы. Его товарищ насторожено водил рыльцем короткоствольного автомата.

— И чего людям не спится? — проворчал он. — Лично я с удовольствием прижал бы ухом подушку. Минут на стодвадцать, не меньше.

— Да, службишка у вас — не позавидуешь, — посочувствовал сыщик, фиксируя взглядом белую «ауди», без приказания причалившую к бордюру. — Того и гляди напорешься на пулю.

Гаишники не ответили, посчитали «жигуль» уже отработанным, направились к подозрительной иномарке. Воспользовавшись паузой, Романов на всякий случай не выскочил на кольцевую — свернул направо, потом еще раз, потом — еще, выскочил на параллельную улочку и — налево. В результате этих сложных маневров они вкоре оказались за пределами Москвы.

— Завезу тебя в безопасное место, устрою у старого дружка. Сам на часок загляну к другому. Тоже старому.

Представил себе «другого старого дружка» в инвалидной коляске и усмехнулся.

— Чему радуешься, папанька? Тому, что избавляешься от меня? — обижено вздернула курносый носик девчонка. — Могу сама освободить…

— Не говори глупости, — не отрывая глаз от ночной дороги, Романов на мгновение прижал девичий носик указательным пальцем. — Мне — по делам. К вечеру вернусь.

Он не знал вернется ли вообще. Освобождение Петьки, пленение Лысого, фактический отказ отдать так желанный Ванванычем архив — все это походило на вызов, брошенный мощной криминальной группировке и грозило немалой кровью. Но отказаться от назначенного старшиной свидания не хотелось.

В семь утра «жигуль» свернул на проселок и через пятнадцать минут в"ехал в небольшой поселок местного лесника. Когда-то, еще во время службы в уголовке, инспектор Романов с"умел доказать следователю прокуратуры невиновность обвиняемого в убийстве. Так убедительно, что тот освободил задержанного. Такие услуги не забываются.

Панас Григорьевич, кликуха — Бирюк, жил одиноко: ни семьи, ни родичей. Сам управлялся по немалому хозяйству, сам готовил пишу. По этой причине изба напомнала свинарник. Пол усеян какими-то тряпками, бумажками, шелухой, грязные чоботы соседствуют с даным-давно немытой кастрюлей, полотенце напоминает портянку.

Увидела подобное безобразие чистоплотная Дашка — охнула. Бесцеремонно оттеснила мужиков, вытащила лохань, налила в нее воду, бросила более или менее чистую тряпку. Веник — не помощник, мусор сгребала щваброй.

— Бойкая, — скупо улыбнулся лесник. — Молоток девка.

— Молоток, — охотно согласился Роман. — Приютишь на недельку?

— Чего ж не приютить. Нет базара.

— И еще одна просьбишка. Припрячь баул и забудь куда спрятал.

— Есть одна захоронка… Могут наехать?

— Ежели умудрились выследить меня — обязательно.

Наспех позавтракав, сыщик попрощался с Дашкой. Намеренно сухо. Неожиданно гордая, презирающая любое проявление сентиментальности, девица всхлипнула и повисла на шее «папаньки», осыпая его лицо мелкими поцелуями.

— Пожалуйста, будь осторожен… Возвращайся поскорей…

Романов освободился от объятий, отстранил девушку, насмешливо поднял за подбородок залитое слезами лицо.

— Вздумала хоронить? Рановато. Вечером встречай…

— Встречу…

В особняке гостя ожидали. Охранник, не спрашивая о причинах визита, распахнул ворота. Под портиком подъезда, приветливо улыбаясь, сыщика встретил узколобый дегенерат. В холле к ним присоединился волосатик. Получилось нечто похожее на почетный караул. Не хватает знамени и оркестра.

— Кофе, коньяк? — заботливо осведомился узколобый, когда Романов устроился в кресле. — Или водочки?

Бессоная ночь, нервное напряжение — не самое лучшее для предстоящей беседы. До появления Сидякина не мешает успокоиться, снять стресс.

— Если можно, рюмку водки. И — кофейку.

Услужливый парень подкатил к креслу столик на колесиках, оснастил его бутылкой «мартини», рюмкой водки, крохотной чашкой кофе на таком же маленьком блюдце. В центре — ваза с фруктами и сладостями.

Выпить сыщик не успел — открылась дверь и в гостиную вкатилась инвалидная коляска с улыбающимся старшиной. Куда девалась прежняя его угрюмость и молчаливость!

— Спасибо за визит, — наклонил он плешивую голову. — С нетерпением ожидал вашего появления. Пейте, пейте, не обращайте внимание на больного старика.

Романов выпил рюмку, сразу же налил вторую. Отхлебнул крепкий, горячий. напиток. Вытер губы накрахмаленной салфеткой и откинулся на спинку кресла.

— Слушаю вас.

Сидякин пожевал тонкими, сморщенными губами. Проводил взглядом вышедшего из комнаты узколобого. Наверно, нелегко дается ему решение откровенно поговорить с частным детективом.

— На фронте я знал вашего деда, но никогда не думал, что судьба сведет меня с его внуком. Дело не в этом, — досадливо поморщился. — Мне стало известно о расследовании, которое затеял старый друг. Поймите меня правильно — не боюсь ни суда, ни приговора, не тот возраст. Просто интересно взглянуть на собранные Николаем документы. Так сказать, вспомнить прожитое и… забытое.

Хитрит старый лис, заметает следы хвостом, брезгливо подумал сыщик.

Если бы не боялся, ни за что не решился бы на откровения.

— Вчера вечером с аналогичной просьбой ко мне обратился другой человек. Я пообещал ксерокопии.

— И зря пообещали! Догадываюсь кому… Грач?

Удивительно подходящая кликуха для черного носатого Валуяна! Но подтверждать знакомство с армянином Романов не стал, ограничился пожатием плечами, которое можно расценить как угодно: и как признание, и как недоумение.

— Видите ли, мы с Николаем, можно сказать, родственники. Нас сроднила война. Поэтому не стоит ковыряться в наших отношениях чужакам, — пояснил Сидякин. — Особенно, таким вредным и злым, как ваш знакомец.

Наметившийся переговорный процесс устраивает частного детектива. И не только из сображений личной безопасности — в доме лесника находится беззащитная девчонка, за судьбу которой Роман в ответе.

— Обещания положено выполнять, — назидательно выдал он приевшийся афоризм. — Вне зависимости от того, кому они даны. Кстати, мне не составит труда и для вас снять копии.

— Дело не в копиях. Хотя, я от них не отказываюсь, наоборот, приму с благодарностью…. Прошу вас не предавать огласке некоторые факты моей биографии. Особенно, связанные с моим сыном и… компаньоном.

— Обещаю.

— Спасибо, — помолчал, бросил в рот одну за другой две таблетки, запил водой. Пожевал сухими губами, будто смакуя выпитое лекарство. — Нынче за любую услугу нужно платить, тем более за такую ценную, как ваша… Оплата будет особая… Ольга!

В комнату вошла женщина с грустными глазами. Села рядом с коляской, положила руку на плечо паралитика. Вопросительно посмотрела на незнакомого мужчину.

— Любой человек грешен. Один согрешил много раз, второй — мало. Я отношусь к первым. К концу жизни приходит раскаяние, желание чем-то искупить противные Богу поступки. Вот я и решил… Оленька, будь добра, исповедуйся перед внуком моего фронтового товарища. И никаких запретных тем, слышишь, никаких! Чтобы не смущать вас, я поеду в спаленку, почитаю, отдохну, — как-то жалко улыбнулся. — Устал — возраст сказывается.

Оставшись с Романовым наедине, Ольга обреченно вздохнула. Наверно, раскрываться перед незнакомым мужиком ей не хотелось, но и не выполнять просьбу-приказания Сидякина либо опасно, либо невежливо.