Но вот уже из-за горизонта вырастает угрюмая громада каменной цитадели. Затем стал виден большой город, раскинувшийся вокруг неё. А вот и причалы торгового порта. На одном из них застыл всадник на стройном чёрном скакуне, в сером плаще с накинутым на голову капюшоном. Он не махал руками и не показывал лица, но не узнать его было невозможно. Слишком заметен он был среди портовой суеты своей неподвижностью и благородной осанкой.

Даруг уже два дня как прибыл из Кхакха и поселился в "Белом аисте", сняв один из лучших номеров с отдельным входом и видом сразу на море и цитадель. Скромно поприветствовав друг друга на причале, жрецы дали волю своим чувствам в номере гостиницы. Их глаза сияли радостью, они обнялись по-братски. Хоть и не долгой была их разлука, но на чужбине она кажется вдвойне дольше. Весь остаток дня они провели в беседе, запершись в отдельной комнате. Даже ужинать они не спускались вниз, Таракан заказал для них ужин в номер. Никаких других приказаний мальчик не получал и проводил время в праздности, любуясь с балкона городом.

Гали не был таким роскошным как Лирга. Здесь не было архитектурных излишеств. Галийцы предпочитали прочность и защищённость своих домов роскоши и воздушности каменного кружева. И жители одевались под стать своим жилищам. Добротная прочная одежда была почти лишена украшений. Лишь изредка проблёскивали в толпе женские бусы или серьги. Мужчины носили только знаки отличия, от деревянных жетонов простых галийцев до алмазных заколок на плащах знати. Суровость нравов и строгая дисциплина видна была во всём. Строгие крепкие здания, прямые и чистые улицы, порядок на рынках и в лавках торговцев, строгость и предупредительность бдительной городской стражи. Даже в увеселительных заведениях местные жители вели себя скромно, подавая пример приезжим. К иноземцам относились снисходительно, прощая им некоторую развязность. И в тоже время жители отличались исключительным гостеприимством.

Столица Гали расползалась во все стороны от старой цитадели и давно вышла за оборонительную стену вокруг старого города. А над всем этим возвышалась серая громада древнего замка. Стены его поднимались на недосягаемую высоту, а центральная башня уносилась почти под облака. Она служила не только оборонительным целям, но и была отличным наблюдательным пунктом и маяком, свет которого виден издалека, служа надёжным ориентиром для капитанов кораблей.

Но в городе этом задержаться пришлось ненадолго. Отрывочные сведения жрецы объединили воедино и получили оптимистичный прогноз на будущее. Наконец-то выяснилось, что в семье царя Всеволода, правителя соседнего государства Славия, пополнение. Пять месяцев назад родилась внучка. Теперь предстояло отправляться в столицу Славии Мураван. Путь туда лежал неблизкий. Государство это раскинулось на Великих Равнинах на многие тысячи километров. От Гали до Муравана, как утверждали купцы, всадник мог доскакать за две недели. Дороги в Славии плохие, места малонаселённые, по причине больших расстояний, но народ миролюбивый и гостеприимный, хотя иногда и пошаливают разбойничьи ватаги, грабя купеческие караваны или богатых путешественников. Но в городах и посёлках опасаться нечего. Местные власти жестоко наказывают воров и разбойников. Если отправляться в путь с большим охраняемым караваном, то можно не опасаться нападения.

В ближайшие дни каравана в Славию не предвиделось, а время дорого. Придётся отправляться втроём верхами. Всё необходимое для дальней дороги закупили быстро, и уже через четыре дня за спинами троих всадников растворялась в дымке вершина замковой башни.

Скакали по пыльным дорогам три всадника. Два молодых мужчины, закутанных в серые дорожные плащи, и мальчик в красной вязаной шапочке. Останавливались только чтобы дать отдых лошадям, сами валились от усталости, но быстро пополняли запасы провизии и фуража. В редких селениях расспрашивали о короткой дороге и вновь уносились в пыльные дали бескрайних Великих Равнин. Весной они высадились на угрюмый островной берег, а теперь уже лето в разгаре. Если там, в Мураване та, которую они ищут, то до глубокой осени можно успеть выполнить миссию и убраться из этой чужой страны до наступления холодов. Хоть, впрочем, на южном побережье Славии зима и не отличалась суровостью, снег выпадал редко, а реки не замерзали вовсе.

Вдруг, сзади послышался топот конских копыт. Откуда взялся десяток наездников на этой пустой равнине, понять было трудно. Видно было у них где-то тайное укрытие: лощина или овражек какой. Они с посвистом нагоняли трёх путешественников. Кто, как не разбойники могли появиться так внезапно, и намерения их не вызывали сомнений. А догоняемые пришпорили своих породистых скакунов и стали медленно, но верно отрываться от погони. Разбойничьи лошадки не отличались прытью, а восточные скакуны гордо уносили своих седоков от опасности. Вскоре впереди открылся крутой спуск к реке. Высокие обрывистые берега имели только один единственный путь к мостику, перекинутому через неширокую реку. А течение в реке быстрое и глубина в этих местах большая. Но до моста добраться им не удалось. На мосту толпилось ещё десяток разбойников с копьями. Теперь стало понятно, почему преследователи не особенно торопились. Как опытные охотники они загнали жертву на номера. Западня! По бокам отвесные стены берегов, сзади уже показалась погоня. Что делать?

Откупиться наверняка не удастся, оберут до нитки. Прорваться с ходу тоже нельзя, десяток копейщиков легко остановят трёх всадников на узком мосту. Вступать в бой с двумя десятками вооружённых людей рискованно даже таким умелым бойцам как они. Нельзя рисковать своими жизнями, ведь миссия ещё только началась.

Масар и Даруг приблизились к мосту, зажали между своими конями третьего и взглянули друг другу в глаза.

– Примем бой? – спросил мысленно Масар.

– Рискованно, может пролиться наша кровь, – взглядом ответил Даруг.

– Да, миссия – прежде всего, а пока мы не имеем права рисковать собой. Может попробовать подчинить этих, на мосту?

– Попробовать можно, но хватит ли у нас сил на десятерых человек? – вопросом ответил Даруг.

– А если использовать его? – кивнул Масар на слугу.

– Он совсем не обучен, едва ли у него получится, – выразил сомнение Даруг.

– У него очень мощный потенциал, я проверял. Только нужно правильно объяснить ему.

– Что ж, попробуем. Другого способа избежать боя сейчас мы не можем применить.

Мысленный диалог между жрецами произошёл мгновенно, произнести эти слова было бы намного дольше.

– Таракан, слушай меня внимательно, смотри мне в глаза и делай так, как я скажу, – обратился Масар к слуге.

Мальчик молча кивнул и устремил свой взгляд в бездонные чёрные зрачки господина.

– Ты слышишь только мой голос, – медленно начал Масар, – только люди на мосту занимают всё твоё внимание. Они хотят убить тебя! Ты очень рассердился на них. Закрой глаза и думай только о том, как ты их ненавидишь, даже сильней, чем Рейгонара! Нет в тебе страха перед ними! Ты сильнее их, они должны подчиниться твоей воле. Думай только о них.

Мальчик застыл в седле как изваяние и не двигался. Жрецы, молча, тронули коней, устремив свои взгляды на разбойников. Медленно, тесной группой они приближались к мосту. А десяток копейщиков замешкался, и вместо того, чтобы ощетиниться копьями, разомкнул строй. Растерянные люди вытянулись вдоль перил мостика, будто почётный караул, пропуская важных персон. Трём всадникам проехать по мосту рядом невозможно, и они перестроились в колонну. Когда последний всадник проехал мимо, разбойники поступили совсем уж невероятно. Они сомкнули строй и ощетинились копьями против конных преследователей, словно защищая ускользавшую жертву. А троица уже пришпорила коней и мчалась прочь. Копейщики на мосту ещё стояли стеной, когда конные разбойники чуть не напоролись на острия их копий. Они же никак не могли ожидать, что их же собратья обратят оружие против своих. Верховые ругали пеших на чём свет стоит, а те, молча, стояли непреодолимой преградой пока троица несостоявшихся жертв не скрылась из виду. Вот тогда пешие грабители опомнились. Будто проснувшись, они не могли понять, что происходит, почему их так ругают верховые. А когда сообразили, что по их вине добыча ускользнула, побросали от досады копья и ругали себя последними словами. Разозлённые неудачей преследователи, видя, что опасность им уже не угрожает, а догонять добычу бесполезно, кинулись в драку. Завязалась жестокая рукопашная схватка, в которой каждый вымещал своё зло на другом. Дрались остервенело. Кого-то топтали ногами, кто-то полетел в быструю реку. Самые везучие отделались синяками и выбитыми зубами.