Прощай, колхоз! И никакие письма губернатору и президенту не помогут. Это называется лишь переходом собственности в другие руки.

В чьих руках сейчас заводы, фабрики, шахты, нефтяные скважины, речные и морские суда, порты? А ведь там работали не «темные» крестьяне, в грамотных недостатка не было. Но, видно, дело не только в грамоте. Потому что результат – налицо: ни рабочим, ни служащим ничего не досталось.

На селе этот процесс немного запоздал. Вот и вся разница.

«Все вокруг колхозное и все вокруг мое» кончилось. И потому, возвращаясь к началу моих заметок, к ценам на печеный хлеб, повторю, что цена «буханки», как и литр бензина, зависит не от президента и губернатора, а от хозяина зерна, хлебозавода, магазина.

«Продавать зерно ниже себестоимости мы, разумеется, не можем. Если сегодня мы сработаем в убыток, то завтра не будем работать вообще», – сказал управляющий одного из аграрных «холдингов», работающих на нашей земле, когда пошли разговоры о том, что при большом урожае хлеб должен подешеветь.

У нас в области нынче губернаторские выборы. Как и заведено, власти с ранней весны начали «битву за хлеб» под лозунгом: «Дадим 4 миллиона тонн зерна в честь предстоящего 60-летия Великой Победы!».

Не имея реальной возможности влиять на сельскохозяйственное производство, но, конечно, не желая этого признать, областные власти вспомнили советское прошлое и начали проводить «разверстку»: кто сколько зерна посеет и кто сколько соберет. «Задание» доводилось каждому: «инвесторам», фермерам, колхозам. Проводились совещания, планерки, назначались «ответственные».

«Обладминистрация мобилизует аграриев на битву за урожай – 2004».

Вот одна из страниц «битвы»: областное селекторное совещание с главами районов.

Глава Урюпинского района: «…197 тысяч тонн – боюсь, что это нереальная для нас задача». Голос из областного центра: «Мы ваше объяснение принимать не будем. Занимайтесь этим. Этот вопрос будет постоянно стоять под контролем…»

Из Камышинского района, замглавы администрации: «Я отказываюсь понимать, как можно сразу дать увеличение почти в два раза». Голос из областного центра: «Мы от вас объяснение не принимаем. – И приказ: – Ответственный по Камышинскому району, поедете туда и можете жить там. Вернетесь, когда будет то количество зерна, которое определено».

И все это вроде на полном серьезе, словно пятьдесят лет назад.

Конечно же, аграрные бизнесмены, «инвесторы» в первую очередь заинтересованы в высоком урожае, потому что они пришли на землю, чтобы получать прибыль. И пришли они в разваленные колхозы тогда, когда областные власти окончательно расписались в своем бессилии, не сумев ничего сделать за десять лет.

Фермеры тоже работают для урожая. В меру возможностей и сил. Они ведь живут не от зарплаты. И последние колхозы стремились выжить.

Для одних – работа, для других «битва»: за губернаторское, за чиновничье кресло.

Погодные условия сложились хорошие, область собрала 4 миллиона тонн зерна.

«Больше зерна в поле, дешевле хлеб на прилавке», – говорили областные власти, растолковывая непонятливым, что сражались они для блага людей, избирателей.

«Хлеб уже стал дешевле!» – сообщали подвластные губернатору газеты.

Насколько он стал дешевле у нас, в Калаче, повторю: буханка «серого» – на рубль дешевле, зато «батон» белого на рубль шестьдесят дороже, и все булочки, рогалики, плюшки подорожали от 50 копеек до рубля за штуку.

На нашем дворе капитализм и всяк старается получить максимальную прибыль. Никакие губернаторы и президенты тут не указ. Бизнесмены могут помочь, если их настоятельно попросят, разъяснив: «Выборы на носу». Но своего они не упустят.

И дело не в нашей области, не в нашем «плохом» ли – «хорошем» губернаторе.

Переход от социализма к капитализму. Тут ни теории, ни практики нет. Метод синяков, в лучшем случае. Только кому «синяки»? Конечно, мужику.

Не знают о «путях перехода» в Москве, не ведают в Волгограде.

Один неглупый местный политик, когда его избирали на высокую должность, на вопрос: «Какие задачи ставите? Что, конкретно, будете делать?» ответил: «Буду решать задачи, которые ставит жизнь. От ступени к ступени».

Так оно и получается. Только порою эти ступени вниз ведут.

Еще недавно губернаторская власть боролась с «московскими бандитами», которые захватывают сельхозпредприятия. Но через короткий срок эти самые «бандиты» стали именоваться «инвесторами», которые землю вспашут, людей обеспечат работой и решат все социальные вопросы села, то есть на свои деньги будут содержать сельскую школу, больницу, водокачку, дороги и все другое, что прежде было заботой колхоза.

Опять забыли про капитализм.

«Инвесторы» через год-другой стали получать неплохие прибыли еще и потому, что отказались от всего «неприбыльного».

«Нынешние инвесторы откровенно от хутора отвернулись, обязательства за земельные паи не выполнили, кормов не дали» (хутор Аржановский).

«…водопровод не работает, сообщения с райцентром нет, закрыта аптека, не ходит “скорая помощь”, медпункт разваливается, в школе крыша течет, весенний паводок разрушил мосты…» (хутор Успенка).

А «инвесторы» говорят четко: «Следует оградить сельхозпредприятия от решения социальных проблем, включая разовые акции помощи. Они должны заниматься производством». Тоже ведь – правда. Этот «инвестор» заплатил 17 миллионов рублей налога лишь на одном хуторе. Вот и решайте на эти деньги «социальные проблемы».

И он же говорит: «Необходимо активно побуждать местную власть, создавать условия на селе для развития малого бизнеса: кафе, кулинарии, пошивочные, ремонтные мастерские. Это даст работу другим жителям».

«Если город будет развиваться, а село – нет, оно станет поставщиком преступников, наркоманов, проституток».

В прежних моих «новомировских» заметках, да и теперь, много укоров властям московским и областным, которые во все времена меряют нашу жизнь на свой, якобы государственный, аршин. И тогда получается, что в «среднем», да в «общем» жизнь на селе налаживается.

Возьмем нашу область. Пашни у нас примерно 5,5 миллиона гектаров. В самые провальные времена «перестройки» площадь неиспользованной пашни доходила до двух с лишним миллионов гектаров. В 2002 году уже полтора миллиона га, в нынешнем в 2004 году – неиспользованной пашни остался лишь один миллион гектаров. Как говорится, рост налицо. Брошенную пашню забрали «инвесторы», и урожаи у них завидные. Нынче у «Гелио-Пакса» на 36 тысячах гектаров средняя урожайность 36,7 центнера пшеницы с гектара. ЗАО «Русагропроект» получил 261 тысячу тонн зерна. Это ли не достижение! «Инвесторы» за последние три года вложили в сельское хозяйство области более 6 миллиардов рублей. Отсюда и результат.

Так что с растениеводством дело налаживается. Думаю, что через два-три года необработанной земли в области вообще не будет.

Потому что рентабельность пшеницы и подсолнечника у «инвесторов» и у крепких фермеров 160–250 процентов. Это – лучшая агитация и пропаганда.

Такие цифры ласкают слух руководителей области и страны. А то, что животноводство практически уничтожено, об этом можно промолчать или произнести туманную фразу: «Наметились признаки стабилизации». Что на деле означает: ниже земли не упадешь, ниже дна не утонешь. Потеря животноводства, это потеря рабочих мест на селе. Доярки, скотники, свинарки, телятницы остались без дела. Ставка на интенсивное растениеводство – вызовет уменьшение числа механизаторов. А все вместе означает массовую безработицу на селе.

Уход колхозов – это развал сельской социальной сферы: больницы, школы, культуры. А в общем – деградация сельского населения.

Когда закрываются шахты, говорят и что-то делают для трудоустройства бывших шахтеров. А кто поможет крестьянину? Только Бог.

Последний в этом году поход. Теплая осень. Из хутора Набатов, на стареньком велосипедишке выехал и покатил: Ремнёв, где шиповника нынче пропасть, Красный Яр, бывший Евлампиевский хутор (ныне лишь могилки да старые груши), дорога на Большую Голубую, из которой нынешним летом последние наши люди ушли: Любаня, Косоруков, Дьяченко. Остался «аул» – два чеченских хозяйства.