Полиэтиленовые уголки в качестве конвертов приспособить не удалось. Они гнутся, на них нельзя ничего приклеить силикатным клеем, а с другими клеями большая морока. Покупать в канцелярских магазинах папочки — дорого. Поэтому конверт я делаю из оберточной бумаги. Она плотнее. Но и этого мало. Изнутри на заднюю стенку конверта и на переднюю его стенку наклеиваются по размеру стенок дополнительно листы из старых журналов. Это необходимо для придания упругости и прочности конвертам. Делается все это серийно, так что временные затраты на такую работу небольшие.

Ярлыки надо располагать в разных местах верхнего края конверта (см. рис. 203).

Рис. 203

Тогда, если конверты будут стоять один за другим, каждый ярлык будет выглядывать из общей пачки и, следовательно, хорошо виден (см. рис. 204),

Рис. 204

Конверты, стоящие в ящике вертикально, «утоплены» в нем. Их верхняя часть с ярлыками — на уровне стола Все ярлыки хорошо видны. Доступ к ним — на расстоянии вытянутой руки плюс наклон туловища (см. рис. 205).

Рис. 205

Но и это еще не все. Конверты с ярлыками я располагаю и на стенах. Тоже на расстоянии вытянутой руки плюс наклон туловища (см. рис. 206).

И уж совсем «изысканно» выглядят дополнительные пюпитры для увеличения обзора материала на отдельных листах (см. рис. 207).

Источники света. Не надо, чтобы они отражались экраном монитора. Значит, не располагайтесь на рабочем месте спиной к окнам, иначе все время в поле зрения будет вторгаться изображение окна.

Рис. 206

Рис. 207

Придется все время его игнорировать, а это — дополнительная работа и нервотрепка. Нельзя, чтобы лампа светила и на материалы и в глаза. Идеально: все лампы направлены в потолок, а мы все вое–принимаем только в рассеянном свете. Но если источник света локальный, надо исхитриться так, чтобы он светил на рабочий материал на столе, но не в глаза и не на экран монитора.

Конверты и все остальное — хорошо. Но не надо ничего преувеличивать. «Вождь мирового пролетариата» Ленин — не только мишень для насмешек очень «смелой» сегодняшней интеллигенции. Его работоспособности можно было позавидовать. На интересном рисунке художника Кибрика, например, показано, как он самозабвенно что–то пишет, примостившись на ступеньках Смольного. В годы застоя я работал под руководством тогдашнего главного психиатра Москвы В. П. Котова. Он действенно помогал мне в моих гуманистических порывах. Давал возможность экспериментировать в создании клубов для душевнобольных, что было тогда достаточно трудно: постоянно приходилось преодолевать сопротивление советского чиновничества. Сейчас Котов — доктор медицинских наук, профессор, работает в НИИ судебной психиатрии им. Сербского. В то время мы не то чтобы дружили, но много беседовали. Так вот, когда я пропагандировал свои находки в области оргтехники, он мне сказал фразу, которую я считаю своим долгом процитировать: «Порядок — это другая форма суеты». Может быть, Вячеслав Павлович, может быть… Такое философское отношение к порядку и то, как это было выражено, вызывает у меня уважение. Так что, если кто–то придерживается такой точки зрения, если ему комфортней удобный беспорядок, то ради бога, мы не лезем со своими нравоучениями на этот счет. Можно, конечно, знать, под какой папочкой какая книжка лежит, помнить это и не трогать до нужного момента. Ну а можно все–таки разложить все по полочкам так, чтобы доставать любую вещь было удобнее. Уважая остроумное высказывание В. П. Котова и понимая, что в нем имеется часть сермяжной правды, я все–таки ратую за порядок на письменном столе и думаю, что он способствует продуктивному мышлению.

Конечно, вся конструкция занимает 4 квадратных метра. Здесь много вещей, и они плотно пригнаны друг к другу в этаком виртуальном пространстве, где вещам тесно, а мыслям просторно. Но все это может позволить себе человек, готовящий себя к профессиональной научной, публицистической или писательской деятельности и имеющий несколько лишних квадратных метров в своей квартире. Получивший на такое оборудование рабочего места согласие семьи. Но можно ограничиться ведь и вариантом, описанным на страницах 249—256. В конце концов, можно писать в блокнотике на ступенях Смольного или даже стоя в вагоне метро.

Я уделил так много внимания организации рабочего места потому, что этим озабочены даже поэты. А «поэт поэтов» Марина Цветаева даже посвятила письменному столу поэму. Хотя, казалось бы, смотри на луну и сочиняй стихи. Ну а уж прозаики и научные работники со всем их хозяйством, с необходимостью цитировать и ссылаться, с обширными текстами, чертежами — и подавно в этом нуждаются. Что–то придумывают сами. И хватаются за маленькие открытия в области оргтехники, перенимают что–то друг у друга.

Все описанное легко сделать в макетном варианте самостоятельно. Даже великие открытия обычно делались в макетах, а уж потом им на смену приходили заводские модели. Диву даешься, почему такие для меня совершенно очевидные вещи, как шарикоподшипниковое устройство, «стул Собакевича», стол вокруг вертящегося стула, углубления для конвертов, пюпитры и прочее, и прочее — не открыто никем из мебельщиков. А когда я предложил реализовать мои идеи одному мебельщику, он сказал, что возиться не будет. Но я не отказался от идеи заключить контракт с мебельным производством на изготовление промышленных образцов для обоих вариантов рабочих столов. Чертежи лучше сделать прямо с наших действующих моделей. Так что звоните и приезжайте.

эпилог

Опять нас тянет на романтику в занятиях строгой наукой. Лирическое вступление, лирическое отступление… Сейчас вот и эпилог. Но надо же как–то завершить нашу совместную с читателями довольно трудную работу. Предложенные ранее читателю книги «Лабиринты общения» и «Как разбираться в людях» — не одноразовая посуда. Вот и эта книга, «Лабиринты мышления», в жизни школьника, студента, аспиранта, ученого, преподавателя — мы уже убедились в этом — станет постоянным справочником. Усваивать и преподавать, размышлять и запоминать, работать над публицистическими текстами — для многих это каждодневное творческое и рутинное бытие. От него никуда не денешься. В этом жизнь любого интеллигента. И чтобы улучшить качество этой жизни, надо опираться не только умом на классическую логику, но и локтями — на шарикоподшипники…

И уж совсем романтическое по эмоциям, но и очень деловитое по существу размышление. Мыслить лучше всего в деревне. Выходить одному на дорогу в тихую ночь и слушать, как «внемлют Богу» деревья и травы… А потом все это переносить в логико–графические структуры.

Стоит научить всему этому и ближайшего потомка… Во всяком случае, сейчас наша двухлетняя дочь Катя, ровесница XXI века, смело направляется к компьютеру с требованием «пикать» и разрисовывает стены и пол квартиры кругами и овалами… А в промежутках между этими занятиями вставляет в видеомагнитофон «Ках–Бах» (по ее терминологии это современный мультфильм о Коте в сапогах).

* * *

Мы благодарим нашу дочь Катю зато, что она просто есть, и зато, что она вдохновляла нас на работу над этой книгой. Мы писали ее и для тебя, наша Катенька…

ОТВЕТЫ НА ЗАДАЧИ

В этом, заключительном, разделе книги предлагаем читателям наши варианты решения тех 67 задач, которые мы, в порядке закрепления полученных вами знаний, предложили вам порешать в главах «Тренируемся строить логико–графические структуры», «Тренируемся составлять картотеку самоконтроля» и «Как «делать» научный текст». Надеемся, что заглядывать в этот раздел вы станете уже после того, как подготовите собственный вариант решения задачи.