Территория посольства напоминает райский сад, и здесь совсем не осталось следов войны.
О недавних сражениях в Кабуле говорит разве что этот российский дом, все еще не восстановленный после изгнания талибов...
...да колючая проволока вдоль контрольно-следовой полосы и неприступной стены, опоясывающих всю территорию.
А в городе, конечно, руин хватает. Особенно пострадали и без того весьма редкие в Афганистане объекты культуры. Как, например, этот ДСНК – Дом советской науки и культуры, построенный когда-то нашей страной. Талибы расстреливали его с особым цинизмом.
В подвалах и некогда роскошном парке ДСНК теперь обитают бомжи и наркоманы. Когда я шел по утрамбованной, словно асфальт, земле, под ногами хрустели отработанные шприцы, а из мрачных, затхлых подвалов выглядывали жуткие физиономии и смотрели совершенно нечеловеческие глаза. Ниже падать уже некуда. Наши, отечественные, бомжи в сравнении с афганскими – принцы. Ладно, бродил бы я по руинам бывшего автовокзала или разрушенного рынка – в таких местах бомжи и прочие асоциальные элементы смотрятся естественно. Но в Доме науки и культуры?!! Циничная насмешка судьбы. Уродливая отрыжка войны и терроризма... А ведь когда-то в этом Доме выступали заезжие советские артисты, крутили на большом экране летнего кинотеатра замечательные фильмы, ставились спектакли... Мы несли афганскому народу Культуру и Любовь. Но на месте чистого родника теперь заплеванная лужа. Это кому-то было надо...
Но жизнь идет своим чередом. Приверженцев созидания больше, чем тех, кто разрушает. Тротуары на кабульских улицах еще очень редки, зато всякий свободный клочок земли немедленно попадает в поле зрения предпринимателей и строителей. Если часть пустыря засыпана гравием – значит, здесь скоро начнется строительство.
Вот кому некуда торопиться – так это старикам. Все в прошлом – молодость и многочисленные войны.
Кабул уникален, он не похож ни на какой другой город планеты. Средневековая отсталость здесь соседствует с высокими технологиями. Над первобытными глиняными мазанками возвышаются антенны крупнейшего в Афганистане оператора сотовой связи.
Руины древнего бастиона, построенного в VII—VIII веках, условно делят город на две части.
Камень, глина и деревянные шесты – вот все, что нужно для строительства города.
Река Кабул, по сути, выполняет функции городской канализации. Но при желании в ней можно постираться и даже искупаться.
В тени большого дерева – ремонтная мастерская велосипедов.
Кабульский стиляга.
Почти неаполитанский пейзаж.
В этом кажущемся хаосе есть своя гармония и красота. Каждая деталь жилища играет важную роль. Моя крыша – это твой балкон или фундамент для твоего дома. Моя стена – эта твоя стена или лестница. Рациональность, доведенная до предела.
Сотрудник российского посольства Игорь Борисович Красиков. Настоящий хозяйственник, отличный организатор. В Афганистане он работает уже много лет – вряд ли кто еще может похвастаться столь внушительным стажем. В числе последних он покидал наше посольство в 1992 году, когда в горящем Кабуле уже гремели взрывы и разрывались ракеты талибов. В числе первых вернулся в Кабул, уже освобожденный от талибов, и приступил к восстановлению территории посольства.
Отпечаток истории – едва ли не на каждом доме. Здесь живут люди. Здесь они жили много лет назад... Закрыть глаза, отбросить войну, голод и разруху и представить, что на этом балконе теплой летней ночью стояла афганская Джульетта, а под ним нашептывал слова любви афганский Ромео.
Как и у нас в эпоху «дикого капитализма», здесь пацаны тоже подрабатывают мойкой машин.
В городе очень много политической рекламы – простой до примитивности, чтобы агитация могла воздействовать и на неграмотную часть населения. Повсеместно пропагандируется дружба Афганистана с Пакистаном – страной, которая постоянно оказывает мощное влияние на Афганистан.
Типичный представитель афганского истеблишмента: солидная внешность, дорогой шальвар-камиз, безрукавка-жакет, белая шапочка, в руке – свежая пресса. Ну, а туфли и носки... Впрочем, на это вовсе не обязательно обращать внимание.
Жизнь и молодость берут свое. Вконец затурканный при режиме талибов Кабул оживает и «расслабляется». На стеклах автомобилей появляются глянцевые фотографии пакистанских, индийских и даже местных рок-певцов.
И хотя главным орудием труда торговцев остается металлическая тачка – карачи, всегда можно положиться на свою голову (точнее, положить на свою голову что-нибудь тяжеленькое).
Многие юноши отказались от национального шальвар-камиза в пользу джинсов и обыкновенных коротких рубашек. Но далеко не все молодые женщины сняли с себя паранджу. У меня появилось подозрение... Впрочем, об этом потом...
Местные полицейские – царандоевцы. Регулируют потоки пешеходов и автомобильного транспорта. (Напомним: в Кабуле проживает свыше 5 миллионов человек!) Если бы не работа регулировщиков, то в городе наступил бы коллапс. Светофоров почти нет, а те, которые я видел, не работали. Количество же автомобилей на городских магистралях стремительно растет с каждым годом.
