Ну, Лампа, сегодня ты продемонстрировала себя во всей красе. Сначала обозвала могущественного бизнесмена, о котором ходят самые разные слухи, манекеном, походя указала на его маленький рост, дала разгромную оценку его манере одеваться, а теперь еще и навесила прозвище.

Макс снова прикрыл глаза ладонью, а я решила сделать вид, что ничего не случилось.

– Здравствуйте, меня зовут Лампа.

– Рад встрече, – интеллигентно ответил Олег.

Я решила продемонстрировать хорошее воспитание:

– Взаимно. Сегодня прекрасная погода.

– Чуть жарче, чем надо, – подхватил Вайнштейн.

– Вероятно, дождь к вечеру соберется, – продолжила я.

– Не хотелось бы, – вздохнул Олег. – Так мне не идет красная рубашка?

Мамино воспитание, предписывающее ответить: «Она очень вам к лицу», было сметено совсем не светской искренностью:

– Простите, нет.

– Но почему? – удивился Олег. – Во всех журналах пишут: смуглым мужчинам с темными волосами подходят яркие вещи.

– Вы рыжий, – парировала я, – вернее, были им, пока не перекрасились и не сделали химзавивку.

Вайнштейн хлопнул себя по коленям:

– Как ты догадалась?

Если собеседник перестает «выкать», вам тоже можно смело перейти на «ты».

– Когда посещаешь солярий, помни о внутренней стороне рук, иначе она останется белой, а в твоем случае еще и с веснушками, которые, как правило, украшают рыжеволосых людей. У тебя светлые ресницы и брови. Ты совершил типично женскую ошибку, изменил цвет волос, но забыл о растительности на лице. Кстати, вьющиеся от природы волосы курчавятся от самой макушки, а твои закручиваются чуть ниже, это признак отрастающей химзавивки. Красная рубашка имеет право на жизнь, но ей не следует быть алого цвета, лучше выбрать вишневую гамму, и, уж конечно, не надо покупать сорочку, снабженную золотыми пуговицами с наклеенными стразами. Вышитая золотыми нитками голова тигра на плече больше подходит для покровителя ночных бабочек, чем для бизнесмена. Часы слишком вызывающие, лучше поменять платиновый браслет на кожаный ремешок. Белые брюки в Москве смотрятся смешно, столица не курортный город. Если тебе уж так хочется носить светлые штаны, могу порекомендовать бежевые, песочные оттенки. А в ботинках из кожи угря ты похож на рекламу китайского вещевого рынка.

Макс издал протяжный стон. Я повернулась к мужу:

– Надеюсь, я лишилась места секретаря? Могу спокойно идти домой?

Олег медленно снял с головы парик. Под ним оказался коротко стриженный рыжий ежик.

– Не лучшего качества прическа, – признал он, – я решил слегка изменить внешность. Насчет химзавивки ничего не скажу, вероятно, некогда волосы ей подвергались. Загорел я на яхте, насчет рук ты права, я просто тупо лежал на матрасе, не меняя позы. И по поводу рыжего ты угадала. Макс! Я ее беру! Я ее хочу!

– Извини, Олег, – ответил Макс, – Лампа не сотрудница, она моя жена.

– Отлично, – кивнул Вайнштейн, – тогда двойной тариф. Я ее беру.

Вульф почесал макушку:

– Ну…

– Я ее хочу, – повторил бизнесмен, – больше никого! Желание клиента закон! Я ее беру! Тройная цена!

– Минуточку, – вклинилась я в деловую беседу, – что значит «хочу» и «беру»? Я не табуретка в торговом зале с ценником на сиденье.

– Все продаются, – возразил Олег, – вопрос в цене. И ты мне нужна не для жизни, а в качестве сотрудницы.

– Хотите предложить мне работу? – обрадовалась я. – Отлично! По рукам! А что делать надо? Надеюсь, зарплата достойная.

– Гениально! – простонал Макс. – Сначала согласиться – и только потом поинтересоваться! Заявить о собственной неподкупности и через секунду намекнуть про большой оклад!

– Честно заработанные деньги – это честно заработанные деньги, – гордо ответила я. – Давайте обсудим суть дела.

Олег вскинул подбородок и стал похож на красноухую черепаху, которая греется под лампой.

– Некоторые бабы вызывают у меня восхищение. Пару лет назад я попал в аварию. Ехал ночью по шоссе, вдруг откуда ни возьмись иномарка, ну я в нее и вломился. Кувыркался на дороге целую вечность, хорошо, жив остался. Вылез из машины и вижу чудную картину. Мой джип валяется вверх колесами в овраге, разбит всмятку, на металлолом пойдет, я весь в крови, о стекла порезался, стою без штанов, брюки с меня сдернуло. Иномарка лежит на боку посередине дороги, около нее девушка в вечернем платье сидит, на шее разорванное ожерелье. Я пытаюсь прийти в себя, и тут блондинка снимает с головы кусок пластмассы и начинает в голос рыдать: «Мой любимый ободок! Где я куплю такой другой? Ужас! Чем теперь волосы держать?» Нормально, да? Сидит на руинах иномарки ручной эксклюзивной сборки, с шеи водопадом стекают останки колье из нехилых бриллиантов, а сама убивается по поводу обруча за семь копеек! Восхитительно. Настоящая женщина. Лампа, ты потрясающая!

– Лучше побеседуем о работе, – остановил Вайнштейна Макс.

Я покосилась на мужа. Никак, он меня приревновал? Олег сложил руки на груди и изложил суть дела.

Некоторое время назад его подруга, Яна Воронина, стала жаловаться на боль в ухе, и заботливый кавалер отвез ее в клинику. Олег полагал, что ничего особенного с Яной не стряслось, и всю дорогу до медцентра утешал ноющую спутницу: «Ерунда. Обычный отит, тебе в слуховой проход во время купания в бассейне вода попала. Сейчас закапают борный спирт и отпустят».

У Вайнштейна в голове всплыли детские воспоминания о том, как его мама справлялась с подобной напастью: водочный компресс, теплый платок на голову и уже упомянутый борный спирт. Но сегодняшняя медицина имеет в арсенале другие методы. Яну прогнали по разным кабинетам, взяли кучу анализов, выписали антибиотики и попросили посидеть пару дней дома. Вайнштейн был приятно удивлен профессионализмом докторов, которые решили поставить точный диагноз, изучили весь организм девушки, а не ограничились банальным осмотром больного органа. Правда, за обследование пришлось выложить круглую сумму, но разве стоит экономить на здоровье? В ухе у Яны перестало стрелять через сутки, она повеселела, и Олег забыл о пустяковой ситуации. Все шло хорошо до того момента, как девушке не позвонили из клиники.

Когда любовница в слезах ворвалась в его кабинет, Вайнштейн поморщился. Он старался не смешивать личное с работой и многократно говорил Яне: «Не надо появляться в моем офисе».

Она, несмотря на крайнюю степень возбуждения, сочла недовольство Вайнштейна правомерным и прошептала:

– Извини! Я умираю, мне страшно!

– Что случилось? – изумился Олег. – В твоем возрасте рано думать о смерти.

Яна дрожащей рукой протянула ему листок со своими анализами. Олег совершенно не разбирается в медицине. Все эти базофилы, палочковидные, моноциты, эритроциты и прочее для него темный лес, но в бланках исследования крови, как правило, в скобках указывают норму. Допустим, «лейкоциты: 4–8 т.». У Яны все показатели оказались либо значительно выше, либо существенно ниже средних значений. А внизу на бланке стоял пугающий красный штамп с надписью: «Немедленно обратитесь к лечащему врачу».

Олег схватил всхлипывающую Яну и отвез в клинику. На сей раз их принял главный врач, доктор наук, профессор Яков Баринов.

– Не скрою, положение серьезное, – сказал он, – у вас не очень хорошая картина по анализам. Возможно, это что-то из ряда гемолитической анемии: талассемия, болезнь Минковского-Шоффара, серповидно-клеточная анемия. Нужны дополнительные исследования.

Яна зарыдала, а Олег попросил:

– По-человечески объясните, я не понимаю вашу «феню».

Баринов сдвинул брови:

– Грубо говоря, в организме вашей спутницы повышенный распад эритроцитов, укорочение их жизни. Слабость, утомляемость, головокружение, одышка – всего лишь внешние признаки.

– Я умру! – ужаснулась Воронина.

– Нет, – рявкнул Вайнштейн, – тебе помогут.

– Мы сделаем все возможное, – ответил более осторожный Баринов.

Следующий месяц Яна боролась с болезнью, но лечение было не очень эффективным. Самое интересное, что она, принимая лекарства, ощущала себя здоровой до той поры, пока ей в больнице не демонстрировали результаты очередных анализов. Доктор объяснял больной: