– Увози ее домой, – велел Паша.

Максим потянул меня за рукав:

– Пошли.

– Секундочку! – возмутилась я. – Хотите от меня избавиться? Номер не пройдет. Снайпер желает беседовать исключительно со мной.

– Приехал психолог-переговорщик, – объявил Гладков. – Отдавай телефон.

Я прижала аппарат к груди:

– Нет. Ты совершаешь ошибку. Не знаю, почему киллер выбрал именно меня в качестве посредника, но он это сделал. Ваш душевед испортит все дело, погибнут невинные люди. Необходимо выпустить Филиппа Медведева.

– Первое правило: никогда не соглашайся на требования похитителя или шантажиста, выдвигай встречные предложения, – забасили из-за угла, – иначе преступник сообразит, что нас можно прогнуть, и обнаглеет.

– Это ваш психолог? – рассердилась я.

– Медведева освобождать нельзя, – решил урезонить меня Паша, – да и не в нашей компетенции заниматься такими проблемами. Стрелок выдвинул невыполнимое условие, до утра Филиппа не отпустят.

– Не вижу особых трудностей, – крепко вцепившись в старый телефон Вали, возразила я. – Один звонок начальнику колонии, и Медведев на свободе.

Паша и Макс засмеялись.

– Не надо на самом деле его освобождать, – продолжила я, – давайте попытаемся обмануть снайпера. Если он затеял нападение на Валентину с целью вызволить Филиппа, то непременно захочет с ним связаться. Останется лишь проследить за Медведевым.

– Даже если ты и права, – устало сказал Паша, – то это спецоперация, она за два часа не организовывается.

– Снайпер убьет еще одного человека, – твердила я.

– Нет, – уверенно затрубил полный мужчина, заходя за микроавтобус, – если за дело возьмется профессионал, все проблемы отпадут.

– Под суперпрофи вы подразумеваете себя? – уточнила я.

– Отдай, пожалуйста, аппарат, – попросил Макс. – Знакомься, это Юрий Петрович.

Я протянула толстяку мобильный Валентины и повернулась к Гладкову:

– Снимите с меня бронежилет. Раз я выхожу из игры, опасаться мне нечего.

– Пока я не скомандую, вы будете ходить в броне, – высокомерно возразил Юрий Петрович.

– Лампа, поехали! – Макс потащил меня к машине. – Хочешь, я сам сяду за руль?

– Нет, – пропыхтела я, открывая дверь, – а ты сюда пешком притопал?

– Такси взял, – улыбнулся Максим. – Люблю наемные экипажи. Что хорошего в моем «Бентли»? А в такси свежим ветерком из окна дует, радио «Шансон» блатняк выдает, водила истории из своей жизни рассказывает, и не заснешь по дороге: дернет шофер рычаг переключения скоростей, пассажир лбом в торпеду впечатывается, это лучше всякого будильника срабатывает!

– Откуда ты знаешь Гладкова? – спросила я, притормаживая у светофора.

– Честно? – прищурился Макс.

– По возможности, да, – кивнула я.

– Я был одно время любовником его жены, – не меняя выражения лица, ответил мой спутник.

От неожиданности я нажала на тормоз.

– Эй, поосторожней, – возмутился Макс, – не играй в Шумахера!

– Любовником жены? – оторопело переспросила я. – Где вы познакомились?

– Как в анекдоте, – сказал Макс. – Пашка уехал в командировку, вернулся раньше, вошел в квартиру и… здрассти.

– И он тебя не убил, – пролепетала я, – не вышвырнул с балкона? Не пристрелил из табельного оружия?

Максим потер рукой затылок:

– Не-а. Наоборот, обрадовался, с тех пор постоянно повторяет: «Вульф мне жизнь спас». Он давно разъехаться с женушкой хотел, но не получалось, баба развода не давала, справки из больницы в суд таскала: то она сердцем плохая, то гипертонический криз у нее, то камни в почках, и каждый раз заседание суда на полгода откладывали. А тут ее с чужим мужиком застали!

– Врешь, – засмеялась я.

– Ага, – кивнул Макс, – причем беззастенчиво.

– Но про спасенную жизнь он вспоминал, – не смогла я удержать разбушевавшегося любопытства.

– Я вынес Пашку из зоны обстрела, – нехотя пояснил Макс. – Он упал, подняться не мог, я его вытащил. Давай оставим эту тему. Лучше расскажи, как смоталась к Алику. Вы договорились?

Моя нога отпустила газ и нажала на тормоз.

– Алик! Я про него совсем забыла! Что теперь делать?

Макс взял из подставки бутылку воды, сделал пару глотков и мирно сказал:

– Ничего, поужинаем и ляжем спать.

Я насторожилась:

– Ты вознамерился у меня остаться?

Максим съежился:

– Холодно, тетенька, есть хочется, и до дома далеко.

– Ну ладно, – сдалась я. – Но даже не надейся!

– На что? – удивленно заморгал мой пассажир.

– На то, – сердито ответила я, – сам знаешь.

– Не понимаю, – замотал головой Макс, – к вечеру мозг устает. Ты не хочешь налить другу чаю?

– Пей сколько угодно, но остального не будет, – категорично заявила я.

– Тормозни у супермаркета, – заныл нахал, – сыру куплю, колбаски, хлеба.

– У меня полно еды, – заверила я.

– Ага, – застонал Максим, – ты примешься за ужин, а мне слюни глотать?

– Сделаю бутербродов на двоих, в чем проблема?

– Сама только что предупредила: «Чаю сколько угодно, остального не будет», – процитировал Макс.

– Накормлю тебя досыта, но потом ты уйдешь! – обозлилась я.

– На улицу? Ночью? В феврале? – ужаснулся спутник. – Ты, однако, безжалостна.

– Отправишься в соседнюю комнату, закроешь дверь и до утра не сунешь в мою спальню носа! – взвилась я.

Максим посидел молча пару минут, потом осторожно тронул меня за рукав:

– Лампа, можно спросить?

– Ну, валяй, – милостиво согласилась я.

– А зачем мне совать нос в твою спальню? – изрек Макс. – Разве в другой комнате спать неудобно?

– Издеваешься? – зашипела я.

Максим округлил глаза, скорчил идиотскую гримасу и прошептал:

– Нет. Просто не понимаю! Это же невоспитанно – мешать даме спать.

– Дебил, – рассвирепела я, – хватит прикидываться. Имей в виду, попытаешься ко мне приставать, получишь в нос!

– А-а-а! – хлопнул себя по лбу безобразник. – До меня дошло! Вот какие мысли бродят в твоей голове! Секс! Но я не могу протянуть к тебе лапы! Это исключено.

Я обиделась:

– Почему? Разве я уродина?

– Конечно, нет, – с жаром возразил Макс. – Ты очаровательна, но наши отношения… они… такие дружеские, откровенные, нежные… Нет, не могу, даже не предлагай! Лечь с тобой в одну постель, это словно… переспать с подругой мамы!

Меня чуть не задушила злость.

– С ума сошел? Мы с тобой одногодки!

– Нет, нет, и не проси! – замахал руками Максим. – Боюсь потерять твое расположение, не готов изменить статус наших отношений, они после совместной ночи могут стать менее открытыми. Очень ценю твое предложение, спасибо, я польщен, но нет! Останемся друзьями. Знаешь, на всякий случай я подопру дверь в свою комнату шкафом. Вдруг ты начнешь меня активно домогаться?!

Мне захотелось треснуть хама по носу.

– Я? Ты что-то путаешь! Это я сказала: оставь надежду на секс!

– Тише, тише, – зашептал Максим, – ты приказала: «Уйдешь и до утра не заглянешь в мою спальню». Извини, я неправильно понял, решил, что ты ждешь меня на рассвете. До утра, мол, не надо, а потом сколько угодно!

– Баран! – выпалила я.

Макс вгляделся во тьму за окном:

– Где?

– Кто? – не поняла я.

– Баран, – уточнил спутник.

– Ты! – гаркнула я.

– Как хочешь, милая, только не расстраивайся, – смиренно потупил взор негодник. – Я согласен быть енотом, хорьком, козлом, ослом, тигром, кабаном…

Я въехала в Брехалово, припарковалась у забора и молча вылезла из автомобиля. Макс двинулся следом, называя все новых представителей животного мира, успокоился он, лишь увидев на кухне Томаса и бабу Нилу.

– Радость моей души сверкает, словно алмаз, – выпалил американец, пожимая Максу руку. – Желаешь вкусить нектар зеленого куста?

– Лучше черный чай, – ответил приятель и покосился на миску, куда бабка складывала нечто, похожее на помятые шарики для пинг-понга.

– Ужин готовите? – спросила я.

– Блины пеку, – меланхолично кивнула старуха.