– О! Цирк уехал, а клоуны вернулись! – возрадовался Коробка, выползая откуда‑то справа.

За собой он тащил бутыль неопределенного вида, но, что радовало, весьма объемистую.

– Я – Полено, – как можно холоднее напомнил новоприбывший. – Ты, мля, меня помнишь?

– Смутно, – признался один из самых языкастых представителей клана Шибзичей, не испытывая, впрочем, даже намека на раскаяние.

– Садись, – веско сказал Полено. – Говорить будем.

О крышку стола звякнула бутыль.

– Это дело! – одобрил Коробка.

– А теперь, – дождавшись, когда Шибзич оторвется от дармового виски, произнес Полено. – Расскажи еще раз, как ты поимел фею.

– А хрен ее знает, – простодушно отозвался Коробка: – Сама дала. Я ее, фурищу, не звал.

– Хреново, мля, – заключил Полено.

– А что? – с жадным любопытством спросил Коробка. – Что, к тебе Плесень клеится?

– Почему – плесень, – не понял юный и наивный Полено.

– Потому что зеленая! – мерзко расхохотался Шибзич.

– А я думал, ты какие секреты знаешь, – протянул разочарованный боец.

– Я все знаю! – уверил Коробка и на лице его отразилось ровно то же, что он утверждал – всезнание.

– Тогда, мля, вот как, – решился Полено. – Я подклеил фею. Она не дает. Чё делать?

– Я тебе, мля, чё, техподдержка? – чувство юмора Коробки начало уже доставать Полено. – Это я шутю так. Короче, слушай сюда. Спой ей песню про любовь под этим, как её, балконом.

– Любовь под балконом? – Полено наморщил лоб.

– Нет, фебил, – рассердился Коробка: – Петь поф балконом. Бабы такое обожают!

– А если я магнитофон посильнее врублю? – осторожно поинтересовался ленивый Ромео. – Не даст, не?

– Ну ты, мля, не фурак… – опытный Шибзич выпятил нижнюю губу. – И виски фохлестать, и навам навалять. Не, тут нужен феликатный пофхоф. Бабы они такие. Им нафо, чтобы самолично, да со страфанием в голосе. Чтоб, мля, собственного сочинения: романтика, там, луна и всё такое…

Полено представил себе всё такое и ему стало немного жутко. Песни он сочинять, конечно, умел, но в основном про мордобой и распитие. А вот чтобы про луну…

– А кто это у нас тут пожаловал? – обманчиво ласково и интеллигентно произнесли у Полена над ухом.

– А я че? Я ничё… – забормотал Полено, но было уже поздно.

С радостным гиканьем Красные Шапки навалились на неожиданное развлечение. Еще бы! В этой компании почти каждый имел свой собственный счет к не по годам крезанутому Полену.

Фанера пнул бесчувственное тело и резюмировал:

– В расчете!

Но Полено этого уже не услышал. В тех посттравматических мирах, где ныне пребывало его сознание, он уже сочинял балладу про любовь.

Окольными кустами Полено пробирался к стенам Резиденции Зеленого Дома. Моряны не приближались, чураясь устойчивого алкогольного аромата, облаком окутывающего Красную Шапку. Полено отхлебнул еще чуток из припасенной бутылки, дабы привести мозги в порядок и, аккомпанируя себе неритмичным звяканьем детского бубна, запел.

Далее должны были следовать куплеты с описанием всех частей тела любимой, вожделеемых бойцом. Ос, встреченный им по дороге к Резиденции, заметил, что, чем длиннее песня, в которой он будет восхвалять предмет своих желаний, тем приятнее будет ей. Так что баллада его насчитывала девять четверостиший. Но судьбе не было угодно, чтобы Красная Шапка добился взаимности. По крайней мере, сегодня.

– Нарушение ночного покоя, – забубнил, выходя из кустов, дружинник Зеленого Дома. – И что это ты, позволь поинтересоваться, здесь делаешь?

– Я… эт‑та… любовь, мля, проявляю, – пробормотал обломанный Полено.

– Любовь? – язвительно переспросил дружинник. – Проявляй в дневное время и в отведенных для этого местах. А ну, пшёл отсюда!

И Полено был вынужден позорно ретироваться. «Ничего!» – коварно размышлял он. – «Еще наступит день. И на моей улице сломается грузовик с ромом двенадцатилетней выдержки! И тогда я такое сочиню… Вам и не снилось!»

В одном из кабинетов Резиденции Зелёного Дома, что на Лосином острове, собралась тесная компания. Велимир мрачно посматривал на Забаву, которая в этот вечер была хороша, как никогда. Светлые волосы ее спадали тщательно завитыми локонами на точеные плечи, а тонкие руки сверкали узкими браслетами в восточном стиле. Милонега томно расчесывала длинные волосы, изредка посматривая в одно из больших зеркал, которыми в изобилии были декорированы стены комнаты. Только Милорада с интересом посматривала на Забаву, которая и собрала их всех здесь.

– Вы слышали наверное, – с нарочитым равнодушием в голосе сказала Забава. – Что «Плачущую Богиню» перевозят в Москву.

– Слышали, – коротко отозвался Велимир. – И что?

– Насколько я знаю, – Забава сделала акцент на «я», чтобы никто не смел усомниться в ее осведомленности. – «Богиня» – не только статуя.

– А что же? – не отвлекаясь от зеркала, поинтересовалась Милонега.

– Нельзя же быть такой приземленной! – упрекнула ее подруга. – Вам что‑нибудь говорит название, – Забава сделала эффектную паузу, – «Песочные Часы»?

– М‑м… Древний прибор для измерения времени? – предположил Велимир.

– Новый клуб? – оживилась Милонега.

– Нет и еще раз нет! – торжествующе проговорила Забава.

– Запретить заклинания, сила которых способна уничтожить мир, либо последствия которых непредсказуемы… – медленно, по памяти процитировала Милорада. – Именно так.

– Ну, текст Китайгородской конвенции несколько патетичен, – улыбнулась Забава. – И морально устарел. Далеко не все заклинания, упомянутые в этом договоре, действительно опасны.

– И что же статуя? – ровно поинтересовался Велимир.

– Я вам ничего не говорила, – Забава сделалась серьезной. – Мне нужна ваша помощь. Если кто‑то не хочет мне помочь, ему лучше выйти отсюда прямо сейчас.

– Не говори глупостей, – поморщилась Милонега. – Ты моя самая лучшая подруга.

– Хорошо, – кивнула фата. – Впрочем, я тоже не могу сказать вам всего. Жрицы поделились со мной только незначительной долей информации, и кое‑что я раскопала сама. Дело в том, что это замечательное во всех отношениях произведение искусства при определенных условиях может стать залогом освобождения Зеленого Дома от унизительного положения слуг в Тайном Городе.

– А можно поподробнее? – поинтересовался Велимир.

– Официально мне не рассказывали ничего. Жрицы не хотят, чтобы у кого‑то был повод обвинить их в нарушении буквы договора. В личном разговоре мне намекнули, что королева крайне интересуется этой статуей – разумеется, как произведением искусства. И посоветовали посидеть в библиотеке, подучить историю… Я раскопала источники, в которых говорится о том, что создателю Плачущей Богини было видение позорного будущего Зеленого Дома. С помощью жрицы Волеславы он тайно вложил в статую заклинание «Песочные Часы». Сведения об этом не вышли наружу только потому, что и скульптор, и жрица вскоре погибли при невыясненных обстоятельствах, а в неактивном состоянии заклинание незаметно. Никто не знал, что оно там есть, никто не искал его, – поведала Забава, нервно пощелкивая пальцами по привычке.

– Интересно, – пробормотала Милонега. – И что это за часы такие?

– Жрицы Совета считают, что это хороший шанс переломить хребет зарвавшемуся Темному Двору. Аналитиками даже рассчитан момент, когда активация заклинания произведет наибольший эффект. Волеслава в своем дневнике описывает это так: «Теперь тот, кто владеет часами – владеет временем. По воле владельца время может изменить свою скорость – замедлиться для врага или ускорить неотвратимо атакующих Дочерей Журавля. Для врага пройдет несколько минут за тот же промежуток времени, который атакующим покажется часами. Я много думала, и пришла к заключению, что это даст значительный перевес в войне, когда она начнется. Подумать только – один ускоренный в несколько раз дружинник будет способен уничтожить десяток не успевших отреагировать магов». И тогда оставшиеся без Цитадели навы, а не мы, будут вкушать всю прелесть положения трусливых законопослушных просителей, – шепотом сказала Забава. – Сейчас вся проблема состоит в том, чтобы отыскать курьера, который выкрадет «Плачущую Богиню» и доставит ее Жрицам. Он не должен быть людом, чтобы ни у кого не возникло подозрений. Он не должен обладать магическими способностями, чтобы у него не появилось даже тени искушения забрать «Богиню» себе. И он должен быть абсолютно предан Зеленому Дому. У кого‑нибудь есть варианты?