— Ты мне ответь, вдруг раздался на конце голос полу русалки подозрительно ласкового тона. — Это ты что-то в кабинете взорвала?

— Не-е, — я от усердия замотала головой. — Она сама смесь к горелке подносила….

— Фух…

— Но вот намешивала я, — задумчиво окончила свою мысль.

На другом конце провода послышалось подозрительное сопение.

— Так вот я что хочу! — вскричала я. — У меня сейчас музыка! Встретимся после урока на ступеньках школы! Я тебе сюрприз обещаю! Все, пока!!

И отключилась, чтобы не дай Бог моя заноза, которая в последнее время взяла привычку читать мне нотации, опять не начала промывать мне оставшиеся мозги, теперь уже на тему: «не хорошо издеваться над старшими». А вы вот скажите, я их трогала?

— Пришли! — толкнул меня в бок Меф, кивая на дверь, возле которой собрался уже весь класс.

— А что, внутрь не пускают?

— Не, там же инструменты музыкальные расставлены, — поморщился Максим. — Кстати, а ты на каком играешь? Я вот на трубе!

— А я на пианино! — встряла Инна и тут же сдала Мефа. — А он — на гитаре! Здорово, да?

Все посмотрели на меня с любопытством.

— А с чего вы взяли, что я на чем-то играю? — я удивленно посмотрела на ребят.

Катька тихо фыркнула рядом и пояснила.

— Тебя бы иначе не записали в наш одиннадцатый. Это — одно из условий класса! Ты что, не читала рекламу?

Рекламу я читала. Но вот принимать в серьез строчку: «Но если всерьез хотите сюда попасть — советую научиться играть на каком-нибудь музыкальном инструменте, хоть на балалайке», просто не могла!

— Ну, так что? — переспросила Инна.

— На флейте, — я пожала плечами. Про лежащую где-то арфу я все же решила промолчать.

У присутствующих как-то подозрительно вытянулись лица.

— А крылья у тебя не отрастают случайно?

Я обиженно посмотрела на темного. Тоже мне, нашел клоуна!

Ответить мне помешал звонок и резко распахнувшаяся дверь.

На пороге возник парень максимум лет двадцати. Коротко стриженный блондин с теплыми карими глазами мне понравился сразу. Тем более что он не старался как-то выделиться, или провести между собой и учениками границы, нет. Казалось, он встретил старых знакомых. И ему… отвечали взаимностью. Мило.

Оборотень? Да.

Хм. Мой учитель — оборотень. Прелестно.

Как я поняла? Очень просто — он не закрывался.

Не стройте такую рожицу, пожалуйста!!

Я объясню!

Чары скрытия, доступные самому последнему нелюдю — наш рефлекс. Это как здороваться. Надо и точка. Конечно, многие, такие как мой новый учитель, пренебрегают этой особенностью. И в результате — любая раса, кроме, пожалуй, человеческой, способна опознать ваш вид и способности. Не удобно, правда? Вот я, например, скрываюсь. И никто, даже мой отец не способен во мне распознать некромантку. Или вообще, хоть один признак не человека. Правда, я вот тоже, скрытых узнать не могу, но так мне и не надо, правда?

— Ну, как, входите или что? — ехидно пропел оборотень.

Мы прошли в не маленькое, где-то двадцать на двадцать пять метров, помещение, где у одной из стен в ряд располагались самые различные инструменты.

— Рассаживайтесь! — он махнул рукой на скамейки — ступеньки, стоявшие в четыре ряда. — Так, — он уверился, что расселись все. — Что мы проходили на прошлом уроке?

Инкина рука влетела в воздух.

— Да, Кущева? — видно, уставший уже от этой язвы учитель посмотрел на нее, как на палача.

— А у нас новенькая, Михаил Владимирович! — теперь уже была моя очередь ждать приговора. — Снежанна Зимина! И она на флейте играет! Здорово, да?!

Оборотень с любопытством посмотрел на меня. Оценил. И выдал.

— Да-а, и, правда, Снежанна, — и ухмыльнулся он, осматривая мой снежный (а почему бы и нет?) вид. — На флейте, говорите? Ну-ка, ну-ка! А крылышки у нашей снежинки имеются?

Я отвернулась к окну. Но промолчала. Зачем что-то говорить, если такое уже было? Если ты знаешь, насколько это больно, когда над тобою смеются. Я мысленно фыркнула. Раньше было приведение. Теперь вот снежинка. А следующее? Впрочем, я совершенно не горю желанием это узнавать…

— Снежанна.

Я не обернусь. Зачем? Чтобы услышать еще одну дурацкую шутку?

Хм, а ведь это им кажется действительно смешным. Глупо. Да и я что-то умом особо не блещу. Это же надо было поверить Мефодию! «уважают личное пространство», так он, кажется, выразился? Ну-ну…

— Снежанна, — я все-таки подняла взгляд на учителя.

Ой! дура! Как будто ты не знаешь, что твои глаза слишком хорошо выражают эмоции, тем более сейчас, без линз… как будто ты не чувствуешь своего горького загнанного настроение, как будто…

— Прости.

— За что? — отвожу глаза опять на окно.

Не надо меня жалеть. Не надо. Это не больно, боль я бы могла вытерпеть, на то я и некромант. Это обидно. Очень. Настолько, что последствия не предсказуемы.

По стеклу пробежалась тончайшая паутинка трещин…

Черт! Если стекло разобьется, можно считать, что я во всеуслышание признала свой род. А мне это сейчас как-то не улыбается. Нет, я, как и любой маг, горжусь своей расой. Вот только на некромантов слишком странные реакции. И Олеськина — самая невинная.

— За нетактичность, за смех, за….

— Кхе-кхе, не хватало еще, чтобы учитель передо мной извинялся! — прокашлявшись, пробормотала я.

— А что? Это мысль! — аж засветился Михаил.

— Ни-ни-ни, — в ужасе замотала головой.

Вот еще!

Инка возмущенно пихнула меня в бок.

— Не выделывайся! Такой случай врятли еще представится!

— Что, не ужели совесть заснет мертвым сном? — сочувственно вопросила моя особа, уже вполне отошедшая от обиды.

— Просто таких шуточек больше не будет, — серьезно ответила та.

Ну, и на том, как говорится, спасибо.

— Итак! Уважаемая госпожа Зи….

— Стоп! — невежливо перебила я под расстроенный стон одноклассников.

Ничего-ничего, переживут. А вот, чтоб передо мною извинялись старшие, да еще и за то, что совершали без злого умысла (ну надо же, до меня дошло!), нет уж! — Если вам так приспичило извиняться, учитель, то лучше… — я задумалась, что бы такого попросить. — Спойте мне.

Все с новым интересом поглядели на оборотня. Я едва заметно (чтобы не смазать эффект пай-девочки) ухмыльнулась. Пение оборотня в мире музыки едва ли не самое прекрасное, пожалуй, лучше и голос, и слух только у двух рас: демонов (еще бы! они ж голосом и соблазняют, и угрожают, и вообще все что угодно сделать могут! самый распространенный пример, когда один демон из правящего рода только одной песней воссоздал войну светлых эльфов и дроу, мда-а-а…) и… магов.

Да-да, и здесь не обошлась без моей скромной расы. М-м, хотя, в этом тоже есть смысл. Ага. Это именно то, а чем я вспоминала с утра. Ну что? Займемся ликбезом?

Видите ли, многие заклинание нам приходится петь. Так чем же не повод научиться? Тем более, что есть песни, которые по сути своей сами являются огромными по мощи заклятиями или же предсказаниями судеб, а вот отличить такие песни от обычных могут, пожалуй, только маги, да и то не все, а, скорее всего только чувствующие и видящие, то есть эмпаты и предсказатели, которых, даже не смотря на легенды или банальные слухи, очень и очень мало.

Но я отвлеклась.

— А у меня встречное предложение. У нас же должен быть зачет по произвольному пению, так? Что если Снежанна нам сама споет, как раз и контрольную сдаст, — высказался, сидящий рядом темный.

Блин, лучше бы я осталась сегодня дома!

— Я против! — ух ты, а я и не думала, что могу так прыгать…

Не, я про наше пение говорила правду (я вообще никогда не вру!..э-э-э, я художественно преувеличиваю!), но вот только у меня ма-аленькая проблемка…. Я боюсь петь на публике…

Воспрявший было учитель, мгновенно увял, видно было, что ему петь тоже не очень-то и хотелось. Но выход (а он гад так хорошо прятался!) был все же найден.

— Ничего, может быть, Снежанна просто боится, — мысленно я усиленно закивала на эти слова. — Но вот зачет никто не отменял! Так что мое пение будет пока отложено. — Все злобно посмотрели на пофигистки настроенного Мефа. — Хм. И кто первый?