Полу — русалка провела тот же ритуал.

— Хорошо, — опять взяла слово Мария Константиновна, — Кстати, ваши классы единственны, ведь учатся у нас немного детей, и поэтому запутаться сложно, — звон в коридоре оповестил нас о начале занятий.

Не слабо заговорились…

Директор вдруг подскочила со своего места и, подхватив нас под руки, повела на урок. Мда, женщина, оказывается, явно помешена на учебе. Господи! Ну, куда я попала!

— Вот, это ваш кабинет Олеся. Подождете? — обратилась она ко мне.

Я кивнула.

Может сбежать? Нет, конечно, я понимаю, что это трусость. Но… если все будет как в прошлой, я повешусь! Хотя нет, я этот класс повешу! А что? Да, я говорила, что добрая, милая, хм… а оказывается полукровка-то права, я такая хорошая, только когда покушаю. Мда, я завтраком для меня те несколько яиц посчитать сложновато будет. И вообще, некромант я, или где?!

Ой! Что-то мне это не помогает…

— Снежанна! — тьфу, черт!!!

Так-так, это всего лишь директриса…. Ну нельзя же так пугать!!!!

— Д-да? — успокоиться, успокоиться, главное успокоиться…. Все, спокойна. Наверное. Ну, на крайний случай я в это просто поверю.

— Так мы идем? — я робко кивнула. — Прекрасно! Вам здесь понравится, обещаю! Кстати, первый для вас урок будет литературой. Извините, что спрашиваю, но вы гуманитарий или математик?

Хм, интересный вопрос. Никогда, если честно, над этим не задумывалась.

— Нечто среднее, — все же решила я.

— Никак не выберете? — и голос такой… понимающий.

— Практически.

В конце, концов, может, я информатик? Угу, технолог. Или еще круче — механик! Смешно…

— А вот и кабинет литературы и русского языка! — она постучала в дверь. — Вы не переживайте. Дети здесь собрались способные да понимающие.

Как пакости делать, и чтоб не поймали? Посмотрим-посмотрим.

Дверь приоткрылась, и, пропустив учительницу русского и литературы (а кто еще мог бы выйти из этого класса?), встала на место.

— Да?

— А, Наталья Михайловна! Вот встречайте, привела вам еще одну ученицу.

Учительница внимательно посмотрела на меня, впрочем, я ответила ей таким же взглядом.

Ну что сказать? Это была женщина среднего возраста, худощавая телосложением. Короткие, как сейчас принято у всего взрослого поколения, волосы демонстрировали темно-малиновый цвет и совершенно не скрывали ни приятные черты лица, по которым можно было догадаться, что в годы своей юности она пользовалась большой популярностью у противоположного пола, ни серо-зеленые глаза, насквозь пропитанные строгостью и… любопытством.

Вероятнее всего, именно второе свойство этих, прячущихся за дужками очков, очей, послужило карьере этой женщины, как учителя.

Но я не берусь судить, тем более, не знакомого мне человека.

Одета Наталья Михайловна была в темно-синие потертые джинсы и свободную светлую кофту. Я удивилась. Разве учителя литературы так одеваются?

Впрочем, это не моя проблема.

— И как твое имя?

Привыкшая, когда незнакомые люди обращаются ко мне на вы, я вздрогнула.

— Зимина Снежанна, — и любопытно склонила голову на бок, типа, и что?

— Мы проходим сейчас поэзию серебряного века, Снежанна. Тебе что-нибудь из этого нравится?

Хм, и чего она хочет добиться такими вопросами? Проверяет знания или интерес к предмету? Скорее оба варианта.

— Бальмонт.

— Продекларируешь?

Правильно, нельзя все принимать на веру.

— Красиво, — произнесла литератор, когда я закончила. — Знаешь что-либо еще?

Я кивнула. Стихи многих поэтов я знала. И любила.

— Тогда, надеюсь, ты не против помочь мне, провести сегодняшний урок? Думаю, это станет не плохим началом для знакомства с новыми одноклассниками.

Я пожала плечами, жалко, что ли?

— Прекрасно! Ну что, идем?

Я тихо вздохнула. А куда с корабля деться-то?

— Хм… Вы и пяти минут не можете посидеть спокойно? Так что ли? — учительница мрачно осмотрела класс человек в двадцать.

Мда, теперь я понимаю, что означает выражение «тишина гробовая». Э-э? А что это все на меня уставились?

Литератор хмыкнула.

— Ну, знакомьтесь, что ли. Это, — она положила мне на плечо руку. — Ваша новая одноклассница, Зимина Снежанна.

— Заметно, — тихо буркнул русоволосый парень.

Тихо-то тихо, но вот учительница на звук все-таки повернулась.

— А это, Снежанна, горе одиннадцатого класса, Фидаренко Максим. Хулиган и двоечник. Кстати, Максимушка, — насмешливо-милым голоском обратилась к нему женщина. — Надеюсь, ты выучил домашнее задание?

Дети подозрительно притихли.

— Нет? А из класса кто-нибудь вообще знает стихотворение Ахматовой «Мне голос был»? Так, а кто его разобрал?

Ти-ши-на. Мда-а-а…

Я вежливо кашлянула, привлекая внимание.

— Я знаю.

— И разобрать сможешь без подготовки? — удивленно-подозрительно вопросила Наталья Михайловна.

Я лишь пожала плечами, припоминая, что я такого сделала, что на меня смотрят, как на чудо. Находиться причина не хотела.

— Ладно, клади вещи вон за ту парту. Конечно, там кто-то сидит, а что ты хотела? Вот и познакомитесь с соседом, только не на моем уроке.

— Если его еще вернут, — фыркнул Максим.

— А что поделать, олимпиады, — притворно вздохнула учитель. — Ну что, Зимина, ты еще не опровергаешь свои слова на счет произведения? Ну, выходи к доске.

Я удивилась такому способу рассказывания, но промолчала.

Не понимаю, а что тут сложного, если у нас даже двоечники с бухты-барахты могли анализировать что лирику, что прозу. А для изучения наизусть хватило бы и десять минут.

Встав на указанное место, я полуобернулась к учителю, чтобы видеть ее лицо во время прочтения (мне так удобнее), и начала:

Красивое такое стихотворение, патриотическое. Да и анализ не сложный. Всего-то на пол часа.

— Мощно, — мечтательно произнесла литератор и вдруг распахнула глаза, еще недавно задумчиво прикрытые. — Расскажи что-нибудь на свой выбор из любой лирики.

Класс поддержал ее одобрительным гулом. Мда, я, конечно, знаю, что умею рассказывать, но заинтересовать литературой человек двадцать (точнее, если считать и меня — двадцать четыре), а тем более подростков, это со мной впервые.

Я подумала над тем, что бы мне прочитать и, посмотрев отрешенно в окно, произнесла первые строки:

Гумилева я всегда уважала. Прекрасный поэт. Красивые стихи. А главное — прочувственные.

Как впрочем, и Бальмонта (блин, уже весь урок их развлекаю). На первых словах его произведения хлопнула дверь, но Наталья Михайловна, махнула рукой, мол, не отвлекайся. И мрачно посмотрела мне за спину.

Я хмыкнула и прикрыла глаза: