Но чаще всего молчала.
В этой обстановке у Джоэла совсем не было желания просить у Кендры денег на покупку лавовой лампы. И вообще не хотелось заикаться о дне рождения Тоби. Джоэлу припомнилось, как давным-давно они отмечали дни рождения: праздничный обед, праздничные тарелки, плакат «С днем рождения!» на окне кухни. В центре стола – подержанная тарелка-карусель для закусок, которая уже не крутилась. Папа, как волшебник, вынимает торт непонятно откуда, и на нем уже горит нужное число свечек. Вместо «Happy Birthday» папа поет поздравительную песню, которую сочинил сам. «Специально для моих детей!» – улыбается он.
В такие минуты Джоэла охватывало желание сделать что-то, от чего его собственная жизнь, жизнь брата и сестры стали бы лучше. Но в свои годы он не знал, как избавиться от неопределенности, в которой они оказались, и ему оставалось одно – хоть немного скрасить их нынешнее существование.
День рождения Тоби являлся подходящим поводом для этого. Вот почему Джоэл отважился-таки попросить тетю о помощи. Для беседы он выбрал время, когда Тоби занимался в Учебном центре. Вместо того чтобы слоняться, ожидая брата, Джоэл направился в благотворительный магазин, где застал Кендру в подсобке за глажкой блузок; откуда она посматривала на входную дверь – вдруг кто-нибудь зайдет.
– Здравствуй, тетя Кен! – начал он.
Джоэла не смутило, что Кендра едва кивнула в ответ.
– Где ты оставил Тоби? – поинтересовалась она.
Джоэл объяснил, что Тоби на занятии. Он говорил ей про занятие и раньше, но тетя забыла. Джоэл полагал, что и про день рождения Тоби она забыла: дата приближалась, а Кендра еще ни словом не обмолвилась. И тогда Джоэл выпалил залпом, пока не растерял мужество:
– Тетя Кен, Тоби скоро восемь лет. Я хочу подарить ему лавовую лампу. Очень ему понравилась. Продается на Портобелло-роуд. Но мне не хватает денег. Ты не поможешь?
В голосе Джоэла было столько надежды – несмотря на равнодушный вид, который он силился сохранять. Кендра все поняла, она оценила, как далеко зашел племянник в своих усилиях не причинять ей излишнего беспокойства. Кендра не была идиоткой и осознала, какой черствой кажется детям.
– Сколько тебе нужно? – уточнила она.
Джоэл назвал сумму. Кендра задумалась; между бровями наметилась морщинка. Наконец она вынула из-под прилавка стопку разноцветных бумажек и подозвала Джоэла.
На каждой бумажке сверху было написано «Массаж на дому», ниже – рисунок, на котором были изображены в профиль пациент и массажистка, разминающая ему спину. Под рисунком – перечень видов массажа с ценами, в самом низу – домашний и мобильный телефоны Кендры.
– Нужно это раздать, – пояснила она. – Заходи в магазины, уговаривай хозяев выставить объявление на витрине. Обойди спортивные залы, пабы. В телефонных будках можно разложить. Сам придумай что-нибудь. Сделаешь это для меня – дам тебе денег на лампу для Тоби.
У Джоэла отлегло от сердца. С этим заданием он справится. Он вообразил, что это будет легче легкого, а значит, он скоро получит деньги, которые требуются, чтобы сделать брата счастливым в день его рождения.
И Джоэл приступил к выполнению задания. Тоби день за днем хвостиком следовал за ним. Его нельзя было оставить одного ни дома, ни в Учебном центре, ни в магазине у Кендры – мешался бы под ногами. И сестре, разумеется, нельзя было его доверить. Поэтому Тоби бродил за Джоэлом по пятам и послушно ждал его на крыльце, пока Джоэл в каком-нибудь магазине просил повесить объявление на витрине.
Тоби заходил в спортивные центры – он стоял в вестибюле, возле стойки администратора или доски объявлений, – в библиотеки и церкви. Тоби понимал, что все эти труды нужны ради лавовой лампы, и был даже рад помочь.
Кендра дала Джоэлу несколько сотен листовок. В принципе, Джоэл мог бы выбросить их в канал – и тетя никогда бы не узнала. Но его натуре ложь была чужда, и он день за днем курсировал от Лэдброук-Гроув до Килбурн-лейн, вдоль Портобелло-роуд и Голборн-роуд из конца в конец. Джоэл не обходил стороной ни одного закутка, где мог бы оставить пачку разноцветных листовок. Когда магазины, закусочные и пабы закончились, ему пришлось проявить изобретательность.
Джоэл попытался представить себе, кому может понадобиться массаж – кроме спортсменов, которые перетрудили свои мускулы в спортивных залах. И его осенило: водителям автобусов, которые весь день или всю ночь сидят, сгорбившись, за рулем. Эта идея привела Джоэла в Уэстбурн-парк, в гигантский кирпичный гараж у трассы А40 – оттуда городские автобусы отбывают по маршрутам. Пока Тоби сидел на корточках у входа, Джоэл переговорил с диспетчером. Тот, желая поскорее отвязаться, разрешил Джоэлу положить пачку листовок прямо на стойку. Джоэл так и сделал и уже собирался уходить, как увидел Хибу.
Покрытая, как всегда, платком, в длинном, до щиколоток, пальто, она держала контейнер с обедом. Смотрела Хиба в пол, что было ей несвойственно. Подняв голову, она заметила Джоэла и заулыбалась, хотя он готов был провалиться сквозь землю.
– Что ты тут делаешь? – осведомилась Хиба.
Джоэл показал ей пачку бумажек и задал тот же вопрос. Она, в свою очередь, показала ему контейнер.
– Принесла отцу поесть. Он работает на двадцать третьем маршруте.
– Правда? – удивился Джоэл. – Мы ездили на нем.
– Куда?
– На вокзал Паддингтон.
– Здорово!
Хиба подала контейнер диспетчеру. Тот кивнул, взял и вернулся к своим обязанностям. По дороге на улицу Хиба объяснила Джоэлу, что носить отцу обед – ее домашняя обязанность.
– Так отец меня воспитывает, – призналась девочка. – Хочет занять делом. Мне запрещено водиться с кем попало. – Хиба подмигнула. – У меня есть племянница. Моих лет, потому что мой брат – ее отец – на шестнадцать лет меня старше. Так вот, она дружит с английским мальчишкой. Что творится дома из-за этого! Конец света. Отец поклялся, что я в жизни не буду встречаться с англичанином. Даже если придется отправить меня в Пакистан! – Хиба тряхнула головой. – Не хватало так и состариться.
Тут Хиба указала на Тоби, который сидел на крыльце со спасательным кругом на талии – в тот день его не удалось отговорить, и он надул спасательный круг.
– А это кто?
Тоби тут же вскочил и поспешил к ним.
Джоэл представил брата, не вдаваясь в детали:
– Это Тоби.
– Не знала, что у тебя есть братишка.
– Он учится в Миддл-роу.
– Помогает тебе с листовками?
– Не. Просто его не с кем оставить, вот и беру с собой.
– Много еще?
Джоэл не сразу сообразил, что Хиба имеет в виду. Она ткнула пальцем в листовки.
– Их можно распихать под двери квартир в Треллик-Тауэр. Так проще всего. Идем. Я там живу. Проведу тебя. И помогу, – добавила она.
Дорога до высотки оказалась недлинной. Прошли по Грейт-Вестерн-роуд, нырнули в Минвайл-гарденс. Тоби трусил сзади. Хиба, как обычно, болтала, пока они петляли по тропинкам.
Был прекрасный весенний день – прохладная, но солнечная суббота, поэтому в парке гуляли и семьи, и молодежь. Малыши бегали по огороженной игровой площадке Детского центра, а ребята постарше собрались в расписанном граффити боуле[8] для скейта. Они катались на скейтбордах и велосипедах, что сразу привлекло внимание Тоби. Он широко открыл рот, замедлил шаг и остановился, поглощенный зрелищем, не понимая, как странно выглядит сам: маленький мальчик в чересчур больших джинсах, со спасательным кругом на талии, в кроссовках, заклеенных скотчем.
Боул состоял из трех уровней: самый простой – наверху, самый сложный, с крутыми склонами, – внизу. На каждый уровень вели бетонные ступени; широкий выступ опоясывал весь боул. Тоби залез на него и позвал брата.
– Джоэл! И я так могу! – вопил Тоби. – И я так могу, и я!
Появление Тоби среди скейтбордистов и зрителей было встречено возмущением.
– Какого черта? Вали отсюда, придурок!