— Что, никаких результатов? — догадалась Фабия.

Они зашли в копировальную комнату, где старый кофейный автомат варил густой бурый напиток.

Консультантка, которую по причинам, известным только ее родителям, звали Рума (хорошо образованная Фабия Бендер знала, что это имя значит «королева обезьян»), призналась, что Фабия Бендер права. Сеансы с Несс не дали никаких результатов. «Крепкий орешек», — добавила Рума. И правда, Ванесса Кэмпбелл была крепким орешком, который запросто не расколешь.

Фабия ждала подробностей. Пока Рума не сообщила ей ничего нового.

Рума вздохнула.

— Проблема в том, что мы абсолютно никуда не двигаемся. Топчемся на месте, и все. Хочу попробовать другой метод. Может быть, группу, — рассуждала Рума. — Общение с девочками, которые пережили то же самое. У нас ведь их немало. Человек двенадцать наберется.

— Ну и?.. — подстегнула Фабия Бендер.

Она хотела спросить: «Ну и что это даст?» Но Рума еще не научилась понимать скрытый смысл в интонациях Фабии.

— Я собрала кое-какую информацию… Она здесь. — Рума постучала ровными, ухоженными ногтями с французским маникюром по картонной папке. — Далеко не все лежит на поверхности. Многое скрыто от глаз. У вас есть лишняя минутка?

Времени Фабии всегда не хватало, но Рума ее заинтриговала. Ей нравилась эта блондинка, Фабия видела, что молодая женщина старается. Фабию восхищала неутомимость, с которой Рума занимается каждой своей клиенткой, пусть даже усилия тщетны. Пока есть дыхание — есть жизнь. Пока есть жизнь — есть надежда. Фабия полагала, что это не самая плохая философия для человека, который выбрал своей профессией помощь несчастным.

Когда кофе был готов, они вернулись в кабинет Фабии. Здесь Рума поделилась своими сведениями.

— Вы в курсе, что ее мать находится в психиатрической лечебнице? — начала Рума. Фабия кивнула, и Рума продолжила: — А знаете почему?

— Тяжелая послеродовая депрессия. Ее то кладут в лечебницу, то выписывают, и это тянется годами.

— Прибавьте психоз. Тяжелое психическое расстройство на фоне послеродовой депрессии. Прибавьте две попытки убийства.

Фабия сделала глоток кофе, глядя на Руму поверх чашки. Она по достоинству оценила молодую женщину, ее профессионализм и спокойный уверенный тон.

— Попытки убийства? — переспросила Фабия. — Кто кого хотел убить?

— Она. Своего младшего сына. Первый раз она пыталась выбросить его из окна четвертого этажа в доме на Дю-Кейн-роуд, где они жили, в Ист-Актоне. Ее остановили в последний момент. Соседи увидели и вызвали полицию. Второй раз она оставила коляску с ребенком на проезжей части перед автобусом, а сама скрылась. После этого ее отправили в психлечебницу.

— Откуда вы это узнали?

— Из истории болезни и из беседы с врачами.

— Что говорится в истории?

— Вы упомянули, что она провела в лечебнице много времени. А началось все в тринадцать лет.

Для Фабии это было новостью.

— Но что-то спровоцировало такое развитие событий? — уточнила она.

— Ее мать совершила самоубийство спустя три недели после окончания курса лечения. Она страдала параноидной шизофренией. Кароль стояла рядом, когда ее мать бросилась под поезд в метро. Кароль тогда было двенадцать.

Фабия поставила чашку на стол.

— Я должна была это выяснить, — произнесла она. — Обязана была навести справки.

— Нет, что вы! — быстро отозвалась Рума. — Это не ваша работа. Не можете же вы все раскапывать.

— А вы?

— Я — другое дело. Я хочу добиться прорыва. А ваша цель — вылечить болезнь.

— Я накладываю пластырь, когда требуется хирургическое вмешательство.

— До поры до времени трудно понять, что требуется, — заметила Рума. — В любом случае поиск информации — моя задача.

— Несс имеет склонность к психозу? Как у матери? — сделала вывод Фабия Бендер.

— Вполне вероятно. И вот что интересно: Кароль Кэмпбелл пыталась убить младшего сына, потому что полагала, что он унаследовал ее недуг. Не знаю, почему она так решила — он ведь был совсем маленьким. Но она выделяла его среди прочих детей. Так поступают собаки: сука не выкармливает щенка, если чует, что он болен. Наверное, инстинкт подсказал Кароль, что заболевание передалось сыну.

— А такие вещи наследуются?

— Это старый вопрос о роли природы и среды. С генами передается предрасположенность. Это ведь нарушение работы мозга: протеины не справляются со своими функциями. Происходит генетическая мутация. В результате запускается механизм психического расстройства. Среда, в которой воспитывается человек, довершает остальное.

Фабия Бендер вспомнила всю известную ей информацию о Тоби. Ей пришло в голову, что семья пытается всячески предотвратить обследование Тоби, которое может завершиться постановкой диагноза, обрекающего мальчика на убогое существование.

— С младшим действительно не все в порядке. Это видно невооруженным глазом, — сообщила Фабия.

— Они все нуждаются в консультации психиатра. В генетическом анализе. На самом деле моя идея насчет групповых сеансов — чушь собачья. Если Несс угрожает психическое расстройство…

— Или если оно уже началось…

— Вот именно! Тогда надо действовать иначе! Срочно, пока самое худшее не случилось.

Фабия была согласна. Правда, она не понимала, каким образом психиатр сможет проникнуть во внутренний мир Несс, ведь девушка не желает общаться и взаимодействовать даже с консультантом.

Между тем предстояло посещение суда. Все проблемы, с которыми не смогли справиться Фабия и Рума, выплывут, если судья даст слово Несс. И не просто слово, а возможность выбора между послушанием и бунтом. Простая угроза продления срока общественных работ вряд ли произведет на Несс большое впечатление.

— Я должна поговорить кое с Кем, — заключила Фабия.

*

Айвен Везеролл, не будучи ни дураком, ни идиотом, после звонка Кендры довольно быстро сложил фрагменты пазла и разрешил загадку Джоэла Кэмпбелла. Большинство этих фрагментов были связаны с поэтическим талантом Джоэла и с «Побеждай словом, а не оружием», но некоторые — с попыткой ограбления на Портобелло-роуд. Этот поступок слишком уж противоречил характеру Джоэла; прежде Айвен думал, что наверняка мальчика задержали по ошибке, с кем-то перепутав. Иначе происшествие не укладывалось в голове. В эту версию логично вписывалось и быстрое освобождение Джоэла из полиции, тоже ничем иным не объяснимое.

Однако звонок Кендры заставил Айвена по-новому взглянуть на ситуацию и предположить, что существует другой Джоэл, которого Айвен не знает. У каждой монеты две стороны — этот набивший оскомину штамп, по мнению Айвена, был в данном случае уместен. Не исключено, что Джоэл скрывает от него одну из сторон своей натуры, и факты это подтверждают.

Айвен не догадывался об отношениях Джоэла с Блэйдом, знал только о трениях мальчика с Нилом Уаттом, которого ошибочно считал парнем беспокойным, но, по существу, не опасным. Поэтому Айвен сделал вывод, что настоящая причина всех бед Джоэла кроется не на улице, а в семье.

О домашней жизни Джоэла Айвену было известно следующее. Мальчик живет у тети. В доме находится также тетин любовник. Отец у Джоэла умер. Мать отсутствует. Сестра приговорена судом к общественным работам. Младший брат с большими странностями. Любому человеку трудно приспособиться одновременно к новому дому, новой школе и новому окружению. Стоит ли удивляться, что Джоэл не может справиться с этой задачей? Айвен считал Джоэла прекрасным мальчишкой. А какие-то зачатки дурных наклонностей можно легко истребить, если взрослые будут действовать слаженно и согласованно.

Сам Айвен вырос под контролем любящих и строгих родителей, поэтому решил, что Джоэлу нужна строгость. Строгость, честность, справедливость.

Айвен собрался навестить Джоэла дома. Понаблюдать за мальчиком в привычной обстановке — как сформулировал он для себя. Это должно было подсказать ему, как лучше помочь мальчику.

Джоэл открыл дверь и сильно удивился, увидев Айвена, но быстро справился со своими чувствами. Со второго этажа доносились звуки, которые однозначно свидетельствовали, что младший брат смотрит мультики. На кухне, за спиной у Джоэла, сидела Несс. Ее ступня лежала на стуле; она красила ногти на ногах синим лаком. На столе рядом с лаком стояла пепельница; сигаретный дым медленно завивался кольцами и поднимался к потолку. На полную громкость работало радио — раздавался рэп; неразборчивый речитатив смешивался с какофонией домашних звуков.