свете солнца, пускала блики. Но и вода постепенно нагрелась, быстро впиталась в
кожу. Ни одна капля не пролилась на землю.
— Козерог! — повторил я увереннее.
По бесконечной зеленой равнине прошлась волна, вздыбила травы, пригнула
одуванчики к земле. Ветер сделался порывистым и холодным. На лоб упала капля
воды. Я очнулся, стер рукавом и посмотрел на небо. Облака расплывались, мчались
быстрей и быстрей. Белые, розовые и голубые хлопья залило грозной чернотой.
Раздался гром, сверкнула первая ветвистая молния. Крылатые люди в панике
метались, кричали и голосили. Кто-то рыдал, иные пытались спасти домашнюю
утварь. Молнии били чаще, гром гремел непрерывно. Огненные стрелы сверкали,
сжигали людей целыми десятками.
Ветер на мгновение утих, а потом ударил с небывалой яростью и мощью. Нос уловил
запах гари, паленых перьев. Рубашку рвало с плеч, волосы трепало. Глаза
запорошило лепестками одуванчиков, пухом, мелкими травинками и сором. Я
поднялся, отступил под напором разбушевавшейся стихии. «Ты нарушил! — различил я
в вое ветра. — Ты будешь покаран!»
— За что? — закричал я.
— Ты убил их! — зарычал ветер. — Смотри!..
Белые пушистые подушки облаков превратились в черные обгоревшие туши. Меж ними
проскакивали злые красные молнии, гремел гром. Прозрачное жаркое пламя охватило
каждое облако, жадно лизало и глодало. Багровые языки пожирали туманные клочья,
поднимались к бездонному небу и превращались в толстые столбы черного дыма.
Раздавался треск, шипение. В раскаленном Аду метались фигурки крылатых людей.
Поднебесные жители кричали от боли, вспыхивали как сухая трава и падали
искореженными дымными головешками. На лету распадались золой, разваливались на
куски.
Ты виноват! — прогремело в мозгу. — Ты убил их! Если бы не твоя глупость и
дурацкое желание, то крылатые люди жили, пели песни и радовались существованию.
Убийца! Еретик! Предатель!..
— Нет! — всхлипнул я. — Нет…
Небо почернело от дыма и пепла. Глубокую лазурь закрыло жирными столбами,
пламенем. Медленно падал дождь из пылающих перьев и пуха. То тут, то там стучали
небольшие обугленные комочки — останки крылатых. Прекрасный солнечный мир,
беззаботный и счастливый, превратился в обгорелый труп, пустую оболочку.
В спину ударил раскаленный кулак, уши заложило от рева и близкого грохота. Я
оглянулся, в испуге вытаращил глаза. Степь горела. От края до края полыхало море
огня. К облакам поднимались дымные столбы, рвались длинные языки пламени. Ветер
окреп, уверенно гнал стену огня прямо на меня. Не отрывая взгляда от
надвигающейся опасности, я поднялся на ноги. Отступил на шаг, второй… А потом
развернулся и побежал. Ветер и пламя словно того и ждали. Взвыли и загудели,
бросились вдогонку.
Меня обгоняли обгоревшие перья и пепел, под ногами мягко шуршала трава.
Невыносимый жар опалял спину. Я чувствовал, что рубашка тлеет, начинает гореть.
Пламя в небе, пламя позади. И нет выхода. Лишь бежать, бежать… пока хватит сил,
пока бьется сердце. Стопы чаще попадали не в сочную траву, а в тлеющие угли.
Острые сухие стебли царапали пятки. Я хрипел от боли, захлебывался собственным
криком. Стена огня нагоняла, ветер бросал в спину полыхающую траву, раскаленный
пепел. В ушах нарастал грозный гул — стихия близко. Пот заливал глаза,
невыносимо щипал открытые раны, ожоги. Я уже почти ничего не видел. Мчался на
подгибающихся ногах, ориентировался по звукам и запахам.
— Ты виноват! — гремело и хохотало Пламя. — Я покараю тебя!
— Ты ответишь! — свистел Ветер. — Отступник!
— Убийца! — шептало Небо. — Что ты натворил?..
Я молчал, берег дыхание. Спустя секунду понял, что проигрываю. Сердце
разрывалось, воздух больше не желал проветривать легкие. Пламя обступило со всех
сторон, глодало кожу, впивалось в мясо. Не поддамся! — промелькнула упрямая
мысль, придала сил измученному телу. Я вырвался из колючих объятий огня,
рванулся вперед.
Муть перед глазами рассеялась, и я увидел невозможную в этом правильном
пластмассовом мире огромную дыру в земле. Черная, глубокая и широкая. Края
идеально ровные, будто отмерены циркулем. Она могла быть ловушкой, могла
привести к смерти. Но у меня не оставалось выбора… Я рванулся вперед,
оттолкнулся ногами и рыбкой влетел в черный проем.
Промелькнул осколок темного неба, полыхающие чадным пламенем облака. Спину
лизнул огонь, но отпустил, разочарованно загудел где-то далеко вверху. Я
окунулся в глубокую беспросветную тьму. В ушах свистел ветер, теребил раны,
размазывал кровь и слезы по обожженному лицу. Я раскинул руки, закрыл глаза и
отдался на волю судьбы. Парил и кувыркался в теплых потоках воздуха. Но голова
не кружилась, желудок не бунтовал. Будто завис в пустоте, среди тьмы и
спокойствия. И лишь ветер подсказывал, что двигаюсь, лечу…
Кто я? Где? Что вообще случилось?.. Ответа нет. Я попал в зачарованный круг
неизвестности. Но теперь была зацепка — та самая фигурка волшебного зверя. Я
вызвал образ перед глазами. Внимательно рассматривал, следил за извивами тела,
загогулинами рогов. Порой казалось: вот-вот, еще немножко и вспомню. Но каждый
раз путеводная нить ускользала, взлетала выше, подразнивала и манила.
Боль ушла. Раны затянулись, кожа разгладилась. Вслед за изумлением пришла
равнодушная сонливость — падаю несусветно долго, сколько до дна не известно.
Поспать бы, забыться, отдохнуть… Воздух взревел, падение ускорилось. Дно! –
понял я. Попытался сгруппироваться. Но не смог. Тело налилось тяжестью, разум
утонул в черноте и безмолвии. Вспыхнул свет, жаркие лучи прошли насквозь. Что-то
вымыли, подчистили, но не до конца…
В голове возник надсадный гул, заглушил мысли. Я открыл глаза, огляделся:
убегающие вверх и вниз ступеньки, площадка лестницы какого-то учреждения. Стены
глухие — ни окон, ни дверей. Но светло — обои, коими заклеен бетон слабо
мерцают. Очень тихо. Воздух безвкусный, прохладный…
На губах сама собой возникла счастливая улыбка, в душу хлынул водопад
положительных эмоций. Я медленно пошел наверх, потом не выдержал и поскакал по
ступенькам. Один пролетик, второй, десятый… Хорошо-то как! Будто всю жизнь
только тем и занимался, что бегал по лестнице. Будто?.. Ах-ах, забыл дурак? Это
же цель!.. Нет, Цель с большой буквы! Ты всегда тут поднимался. И когда-нибудь в
будущем обретешь подлинное счастье. Лестница… Да-да, Лестница Мироздания!
Взгляд радовал чудесный блеск новенькой краски. А цвета? Какие восхитительные
цвета! Серо-синий под ногами, бордовые перила, зеленая решетка ограждения… И
стены теплого телесного оттенка. Ох-х… А это что? Узор? Ни-че-го себе! Как
интересно… Взор прикипел к полоске с краю ступеньки. Узкая, ярко-алая. А на ней
черной краской выведен замысловатый узор. Я присмотрелся с радостным
любопытством. И неожиданно для себя самого перешел на шаг. А затем и вовсе
остановился. Медленно, со скрипом в спине наклонился, принялся жадно
разглядывать. Маленькая фигурка сказочного зверя. Верхняя половина — козел,
нижняя — змея. Как интересно! Тот, кто красил, обладал оригинальным вкусом.
Нельзя останавливаться! — промелькнула мысль. — Ты должен подниматься
непрерывно!
Да-да, — подумал я покорно. — Надо бежать дальше. Грех! Предательство! Нужно
наверстать упущенное время!
Радость бытия ушла. Взгляд непрерывно следовал вдоль контура фигурки. С глаз
будто сдернули тяжелое покрывало. Сквозь открытую прореху хлынули воспоминания.
И я закричал… Невыносимая боль выжигала мозги, плавила нервные окончания. Упал
на спину, захрипел. С устрашающей четкостью чувствовал, как возрождается разум.
