После официальной части Президент Удмуртии А.А. Волков дал торжественный обед в честь именинницы, на котором снова звучали приятные слова в адрес Зои Алексеевны, а также посвящённые ей стихи и песни.

Этот чудесный день завершился двухчасовым праздничным вечером в Удмуртском университете, на котором присутствовали многие руководители республики, общественные и культурные деятели, а также друзья и ученики Зои Алексеевны, которых в Ижевске и во всей Удмуртии имеется огромное множество. И снова было сказано много хороших слов, спето много хороших песен и вручено много подарков, грамот и приветственных адресов, в том числе и от Союза писателей России, который передал юбилярше секретарь Правления СП России Николай Переяслов. И вся сцена была усыпана букетами красивейших цветов…

Оглядываясь на прошедшее торжество, нельзя не отметить того отрадного факта, что российская власть, наконец-то (хотя и с существенным опозданием), но всё-таки поворачивается лицом к своей национальной культуре — не к процветающей и осыпанной долларами эстрадной попсе и сочинителям национально-безликих, пошло-вульгарных и духовно пустых детективчиков, эротических романов и залитых кровью триллеров, а к тем, кто создаёт настоящие глубокие книги, помогающие читателям не стать духовными манкуртами, Иванами-не-помнящими-родства, а сохранить в себе национальную самобытность, патриотизм и любовь к культуре своего народа. И Удмуртия в этом вопросе занимает весьма обнадёживающую позицию. Здесь выходят в свет литературные журналы "Луч", "Италмас", "Инвожо", "Кенеш", целая полоса отдаётся в республиканской газете "Удмуртская правда" под "Литературный клуб", в котором печатаются стихи и проза современных удмуртских авторов. При поддержке Президента и Правительства Удмуртской Республики каждый год издаются книги классиков удмуртской литературы и сегодняшних мастеров пера. Среди тех, что увидели свет в последнее время, можно назвать такие, как биобиблиографический справочник "Писатели и литературоведы Удмуртии", вышедший с напутственным словом Президента Удмуртии А.А. Волкова и Председателя Госсовета Республики И.Н. Семёнова, а также поэтические сборники Анны Вериной "Осеннее равноденствие", Николая Мрыхина "Высокое родство", Алексея Ельцова "От росы до росы", документально-художественную повесть Растема Заппарова "Спецназ МВД. Кавказская война", посвящённую героическим дням собровцев, омоновцев, сотрудников спецназа УИН Удмуртской республики и воинов внутренних войск во время чеченской войны, книги духовных исканий протодиакона Михаила Атаманова "С верой, надеждой, любовью" и "Мой путь в Библию", литературоведческие исследования Татьяны Зайцевой "Современная удмуртская проза (1980-2000-е гг.) и "Современный удмуртский литературный процесс", ну, и, конечно, вышедшую в издательстве "Удмуртия" буквально в день юбилея Зои Богомоловой её новую книгу "А я остаюся с тобою", посвящённую исследованию жизни и творчества выдающегося российского и удмуртского писателя Геннадия Красильникова.

Главное, чего хотелось бы пожелать писателям Удмуртии, прощаясь с этой щедрой на таланты землёй, это — создания специального фонда для оплаты переводов удмуртской литературы на русский язык и выпуска книг этих переводов в России. Потому что за время межнационального культурного вакуума, вызванного произошедшим в перестроечные годы разрывом творческих связей между братскими республиками СССР-СНГ, российский читатель почти полностью потерял из виду те процессы, что идут сегодня в литературах национальных республик, включая и Удмуртию. А процессы эти очень интересны и многообещающи, там ведётся широкий поиск новых художественных форм, пишутся произведения, опирающиеся на народную мифологию, фольклор и мало исследованные исторические события, и хочется, чтобы рождающиеся сегодня на этой основе литературные произведения удмуртских писателей становились достоянием читателей всей Российской Федерации. Хотя — президент Удмуртской Республики Александр Волков, кажется, понимает ситуацию в национальной культуре и делает всё возможное, чтобы литература Удмуртии сделалась известной всей стране. Во всяком случае, юбилей Зои Алексеевны Богомоловой оставил именно такое — оптимистическое — впечатление.

Нынешняя жизнь, обычная и литературная, явно застряла где-то между прошлым, настоящим и будущим, реальным и придуманным, бездумным поклонением пороку и отчётливым стремлением к добродетели. И идёт наш россиянин вроде бы верной дорогой к Храму, да нет-нет и отвлечётся на стороннюю дорожку.

Об этом, по сути, пишут сейчас многие литераторы, чьё имя на слуху, от Дмитрия Быкова до Захара Прилепина. В сибирской литературе это хаотичное междуцарствие плоти и духа, всё ещё ждущего своих прихожан, отражено, может быть, и менее изящно, зато более распахнуто, бесхитростно. Это, например, можно хорошо увидеть в романах Николая Шипилова "Псаломщик" (№ 6 за 2007 год), Аскольда Якубовского "Страстная седмица" (№ 3), Бориса Климычева "Поцелуй Даздрапермы" (№№ 7–9) или Николая Шадрина "Сестра милосердия" (№ 10).

То, что подлинно сибирской прозы не может быть вне поэзии, поэтического видения и восприятия мира, доказывают произведения Кима Балкова и Анатолия Байбородина. Так, "Поселье" Балкова (№ 9) учит прислушиваться и присматриваться к себе, своей душе, говорить, думать, писать, не стесняясь трудных, неудобных слов. Всего этого не было бы, если бы не байкальская природа, в которой чудо неотличимо от не-чуда, от царственного пейзажа, слитого с самым обычным сибирским ландшафтом: вода, камни, тайга, горы. "Тени" и "провидцы" здесь обозначают эту грань между земным и неземным, возможным и невозможным. И мы не удивляемся, когда сын бабки Фроси, погибший на войне и упокоенный в железном гробу на кладбище, не уходит из мира, а наоборот, приходит в него: "Наскучал, поди, лежать в железном ящике?" — риторически спрашивает его мать. Но нет придуманности в этих "байкальских сюжетах" и натужности в этой ненарочитой мифологичности. Ибо тревожит автора это беспокойное соприсутствие Духа, всё чаще живущего вне людей, "оскудевших душой".

Автор другого "байкальского сюжета" — "байкальской сказки" "Дураки" (№ 7) Анатолий Байбородин верит, что не оскудели ещё душой люди на Руси и в Сибири. "Фартовый рыбак" и весёлый гармонист из Кедровой пади Емельян Зырянов — это ещё и сказочный Емеля, которому помогает не столько "щучье веление", сколько народное "хотение": "А чтоб ни бедных, ни богатых, — говорит он принародно, — чтобы как в Писании, где верблюду легче попасть в рай, чем богачу. И на новогодней ёлке основные персонажи-кедровопадцы не просто переодеваются в Деда мороза, Снегурочку, Бабу Ягу и т. д., а являются в своей подлинной сути. Тут и новоиспеченному американцу Аверьяну Вороноффу приходится превращаться в наичернейшего ворона — собирательный образ всего антирусского, которого только "крестом да со Христом одолеть можно".

Те же перевоплощения, только взятые в пространстве истории, происходят с героями повести Леонида Нетребо "Банище" (№ 5), где критерием человечности — святости или порочности — становится феномен Храма как материального и нерукотворного символа веры, как итога пути, пространственного и нравственного.

Поэзия "Сибирских огней", которая так легко проникает в сибирскую прозу, склонную к почти храмовой исповедальности, в свою очередь тоже испытывает на себе влияние прозы. Заметно это, например, в поэзии Владимира Ярцева, которому важно обозначить лирический сюжет ситуации, обстоятельства места и времени, сопровождавшие или спровоцировавшие его стихотворческое состояние. Напротив, Владимиру Берязеву свойственно опьяняться своим чувством, вознося его на самой высокой ноте до небес, расплёскивая "от берега до берега", вплоть до горизонта, раскачивая амплитуду строк и эмоций до катастрофического крена. Анатолию Соколову родственно всё, о чём он пишет, думает, переживает в каждом своём стихотворении. Поэт длинной строки и длинной мысли, он роднит в своем эпическом стихе времена, народы, образы вне всякой эпической дистанции. Но как бы ни разбросала поэтов география их местопребывания, каждый из них по-своему болен "высокой болезнью" поиска пути к Храму, ибо другого пути спасения у человека просто нет.