"ЭТО НАПОМИНАЕТ КАКИЕ-ТО БЕСКОНЕЧНЫЕ ПОХОРОНЫ" ,— так Шарль Бодлер отозвался о мужских костюмах середины девятнадцатого века. Мрачные сюртуки и рединготы, цилиндр, геометрия, серый и черный цвет…павлины, ара, фламинго вдруг обернулись пингвинами и воробьями. Буржуазная цивилизация, в отличие от природы, решила: самцам следует привлекать самок делами, ежедневной заботой, но не ярким оперением и серенадами. Буржуа не прочь побаловать глаза красками и блесками, но это дело специалистов. Если вы хотите колоритно одеваться, идите в клоуны, в танцоры, в богему.

В эпоху предварительного восстания масс, обожествления Мамоны и диффузии сословий бесполезному дворянству оставались поза, манерность, эпатаж.

Сэр Лотиан Хьюм довольно скептически высказался насчет нового сюртука великого дэнди Джорджа Брэммела, пошитого не менее великим портным Джоном Уэстоном. Состоялась дуэль. Сэр Лотиан имел репутацию одного из лучших в Англии стрелков из пистолета. При одновременных выстрелах у Брэммела пострадал сюртук. "Что он впал в бешенство, это не то слово, — писал его биограф, капитан Джеффри Джесс. — Следующим выстрелом он пробил голову сэру Лотиану, сохраняя притом непринужденное спокойствие".

Однако мы сильно отвлеклись от нашей замечательной темы. В 1848 году случились два эпохальных события: массовые волнения взбудоражили всю Европу; вышел в свет роман Дюма-сына "Дама с камелиями". Последовательно об этом: техническая революция всерьез начала наступление на живую жизнь, что вместе с практически полной заменой золота ассигнатами привело к страшному обнищанию континента. (На эту тему есть весьма убедительные работы: Людвиг Клагес. "Дух против души", 1919 г.; Фридрих Георг Юнгер. "Совершенство техники", 1948 г.; интересно и глубоко ситуацию человека в технической среде анализирует Мартин Хайдеггер).

Золото исчезло как магико-медицинское солнце, зато восстало количественным эквивалентом материальных и художественных ценностей, техника уничтожила богов и богинь повседневной жизни. Последнее требует пояснений. В прошлом люди, как эманации и пролонгации богов в стихии земли, дабы не растворяться и не распыляться в хаосе, занимались агрикультурой и разными промыслами под определенным божественным диктатом. Что такое посвящение в ремесло и звание мастера? Магическое соединение жизни неофита с жизнью его "создания" — корзины, копья, виноградника, корабля, кареты. При подобном "соединении" нет надобности разлагать нечто на составные части и досконально "изучать". Понятно, здесь требуется испытательный срок и милость богов, ибо сие — мистерия. Надлежит: торговать и воровать при содействии Меркурия, выращивать злаки и виноград при помощи Деметры и Диониса, рожать детей под охраной Дианы, заниматься ткачеством под наблюдением Арахны. Христианство так или иначе сохранило таинство ремесел, отдав оные под покровительство тех или иных святых — Губерта, Цецилии, Рохаса, Барбары, Жака и т.д. Но традиция забывалась, а с пришествием техники пропала совсем, оставив разрозненные суеверия. Единый Бог отвечал вообще за всё, в частности ни за что. В этом смысле можно говорить об атеизме повседневной жизни.

Сие касается любви очень и очень близко. О высоком искусстве любви, посвящении в любовь, о языке любви стали забывать в середине XVIII века. Роман "Дама с камелиями" напомнил о символике цветов и возвестил о рождении проституток — первых представительниц класса независимых женщин.

Камелия, избранный цветок Маргариты Готье, стал символом этой общественной формации. Правда, трагическая и трогательная героиня Дюма-сына или ее реальный прототип — Мари Дюплесси имели к новой формации отношение косвенное. Куртизанки, дамы полусвета, они жили за счет богатых поклонников. Основную массу проституток составляли "бедные женщины в юбках", по выражению Алексиса Токвиля. (Имеется в виду не нижняя часть женского платья, равно называемая юбкой, но свободная, с разрезом или без, узкая или широкая, одежда от талии до лодыжек). До проституток юбки носили крестьянки, цыганки, актрисы, рыночные торговки. Поэтому, когда в парижской опере появилась знаменитая куртизанка Мари Дюплесси в юбке, с букетом красных камелий у пояса, порядочные женщины были потрясены. Камелии — безжизненные, словно восковые, без запаха, белые или ядовито-красные цветы сразу вошли в моду. Довольно быстро обратили внимание на пикантную деталь: пестик этого цветка, то есть женский половой орган, весьма напоминал возбужденный мужской член. Именно поэтому камелии стали именем нарицательным для женщин дурной репутации. В романе Ф.М.Достоевского "Идиот" генерал Иволгин восклицает: "Посмотрим, старый ли заслуженный воин одолеет интригу, или бесстыдная камелия войдет в благороднейшее семейство!"

Мода на камелии требовала длинной широкой юбки с поясом и пышной блузки с манжетами и кружевным воротником. Очень быстро так нарядились художницы, натурщицы, учительницы, суфражистки, революционерки. Долой корсет, да здравствует вальс и свобода личности!

ПРОБЛЕМА ЖЕНСКОЙ ПРОДАЖНОСТИ сложна в силу этой самой "продажности". Деньги стали универсальным эквивалентом сравнительно недавно, а проституция считается древнейшей профессией. Данное сомнительное утверждение поддерживается в основном врагами угнетения прекрасного пола и порицателями необузданной мужской похоти. Prostitutio означает поденное вознаграждение — только и всего, проститутки в современном смысле появились не ранее шестнадцатого века. Языческий мир — мы говорим о Египте, Греции, Риме — был совершенно свободен от продажных женщин, поскольку брать деньги за это считалось тяжким оскорблением богинь любви — Изиды, Афродиты, Милитты. Посему понятие "сакральная проституция" — нонсенс, чепуха.

Здесь надо уточнить особенности язычества. Физическая девственность не ставилась ни во что — девушка обретала статус женщины, когда выходила замуж или жертвовала волосы богам, божествам, демонам; генитальная эротика не ставилась ни во что — женщина, замужняя или нет, была вольна отдаваться кому угодно, не вызывая никаких нареканий. (Знаменитые исследователи античности от Бахофена до Пьера Вернана неоднократно акцентировали этот момент). Спрашивается: за что платить? Совершенное равенство богов и богинь гарантировало аналогичную ситуацию мужчин и женщин. В середине седьмого века до н.э. греческий поэт Архилох писал:

Мы с тобой волны морские, живем ветром и солнцем.

Ветер вздымает волну, разбивает другую о берег.

Я над тобой, Диона, белым гребнем вздымаюсь,

Падаю, разбиваюсь…теперь ты надо мной.

Напомним еще раз: мужчины и женщины равны перед богами, отличаясь ориентацией природно противоположной — необходимое условие любой жизни. Мужской принцип — центробежная экспансия, женский — центростремительная компрессия. В мифологии это Гермес, бог фаллического огня, и Гестия — богиня очага. Изначальная дихотомия так или иначе дает о себе знать на всех уровнях и позициях. Согласно Гиппократу, мужчина сух и горяч, женщина влажна и холодна. Нет ни малейших резонов возвышать один пол над другим и кому-то платить за эротические ласки.

Платить за работу, покупать и продавать, наживать капитал — данные операции, столь обыкновенные сегодня, очень нелегко детерминировать в античном мире. Рабам не платили ничего, свободные граждане работу презирали. При этом царило полное отсутствие количественных эквивалентов, признавались только магико-символические качества: за ржаво-зеленую бронзовую монету могли отдать массивный золотой браслет, за козленка с "дионисийским" пятном на лбу — оливковую рощу. Перикл отдал (подарил, заплатил?) гетере Аспазии сапфировое ожерелье за стихотворение. Слово "гетера" (в переводе — подруга, наставница, спутница) никогда не имело ядовитого колорита "куртизанки", который ему любят придавать многие историки. Арнольд Тойнби так выразился о предмете своих занятий: "Прошлое это река, где в зависимости от умения и снаряжения, историк вылавливает рыбу, годную в пищу его современникам."