— Чужестранцы, я, дочь царя Ээта, рада приветствовать вас в своём дворце. Но мой отец сегодня не спустится встретить вас. Он гостит у богов на Олимпе. В вашу честь мы с братом устраиваем пир. Слуги уже накрывают столы. Веселитесь и ни в чём себе не отказывайте.

Во время пира Язон старался как можно меньше смотреть на Медею, но куда бы он ни глянул, перед глазами стояла только она: её лицо, руки, волосы…

Когда они, наконец-то, оказались вдвоём, Язон с тревогой сказал:

— Мои люди хотят, чтобы завтра я потребовал у царя Ээта золотое руно.

— Хорошо. Мой отец уже давно там,— Медея смотрела на горные вершины.— Правителем страны по-прежнему считается он. Но всю власть делим мы с братом. Завтра пир продолжится. И на столе будет особое вино…

— Ты хочешь отравить моих спутников?!— воскликнул герой.

— Нет! Но Геката сделает так, что после этого вина вам всем покажется, будто царь Ээт вернулся с Олимпа,— Медее стало очень обидно, она грустно посмотрела на Язона. Он, не слушая её, стал целовать. Но мгновения теперь ускользали всё быстрее. Пора было расставаться.

— Сейчас пир закончится, — сказал герой. — Я должен вернуться со своими людьми на корабль.

— В полночь приходи к скалам возле дворца. Там тебя будет ждать моя служанка.

НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ В РАЗГАР ПИРА к аргонавтам вышел царь Ээт. Даже Язон не мог поверить, что перед ним не настоящий властитель Колхиды, а видение, созданное колдовством. Что уж говорить о других аргонавтах! Все они были поражены роскошью одежд и величественностью царя.

Язон рассказал Ээту о своей клятве привезти в родную землю золотое руно. Царь нахмурился, долго молчал, а потом произнёс:

— Чужестранец, я отдам тебе золотое руно. Но, чтобы получить его, ты должен отправиться на заросшее полынью поле, посвящённое грозному богу Аресу. Вспашешь это поле моим тяжёлым железным плугом. В плуг запряжёшь медноногих быков, дышащих огнём. А засеешь пашню не золотыми зёрнами пшеницы, а зубами дракона, из которых вырастет страшное войско. Если ты победишь это войско, я отдам тебе золотое руно.

Повисло молчание.

— Я согласен, — ответил Язон.

Когда аргонавты удалились из дворца, Апсирт сказал Медее:

— Сестра, для чего было устраивать такое? Неужели ты готова на всё ради этого чужестранца?

— Но я его люблю, — воскликнула Медея, не понимая, почему брат задаёт ей вопросы, ответ на которые и так понятен.

— Безумная! — зло ответил Апсирт. — Это не простой человек. Я чувствую, он пришёл захватить наше царство. И я боюсь за тебя. Я убью его.

— Не смей!

— Так будет лучше для всех.

— Для кого — для всех?

— Ты меня не понимаешь.

— Я не хочу тебя понимать.

— Думаешь, что-то может быть дороже трона? — Апсирт удивлённо уставился на Медею.

— Дороже трона — любовь и свобода, — ответила она, с вызовом глядя ему в глаза.

Апсирт вдруг весь сжался и показался Медее маленьким-маленьким. Печально произнёс:

— Прости, сестра. Ты права, но я не могу ослушаться богов.

Она увидела, как Апсирт достал из-за спины громадный рубин, в котором заключалась её колдовская сила. Этот рубин был надёжно спрятан в тайнике в спальне царевны. Но богиня Афина почувствовала ревность, когда узнала о любви Язона к Медее, и помогла Апсирту найти тайник.

На мгновение Медея удивлённо замерла. Этого мгновения хватило, чтобы Апсирт произнёс заклятие, от которого отливающий кровью камень рассыпался на осколки.

Царевне показалось, будто слова брата доносятся до неё откуда-то издалека, словно со дна колодца:

— Сестра, теперь Геката больше не послушает твоих просьб. Ты отправишься в темницу, где тебя будет охранять дракон! Так приказывают мне боги…

ОЧУТИВШИСЬ В ТЕМНИЦЕ, МЕДЕЯ сразу подумала о Язоне. Чтобы спасти любимого, она собрала остатки сил и стала внушать ему свои мысли. Для этого ей не нужно было силы рубина.

Ночью в чёрных одеждах Язон пришёл к реке и сделал всё, что внушила ему Медея. И тотчас же по ночному небу ударил гром. Послышалось тревожное уханье, стоны, как будто стонала сама ночь. Запахло серой. И явилась грозная Геката.

— Смертный, зачем ты позвал меня?— голос богини мрака напоминал рокот пробуждающегося вулкана.

— Геката, не гневайся на меня,— ответил Язон, без страха глядя на неё.— Мне нужна твоя помощь.

— За помощь ты должен отдать мне свою душу, — сказала Геката, и её глаза загорелись блуждающими огнями.

Словно падая в пропасть, на дне которой только пустота и туман, он сказал:

— Я согласен.

— Не соглашайся так скоро,— возразила чёрная богиня.— Подумай, ведь ты отдаёшь мне душу. Но даже если я помогу тебе, твоё счастье с Медеей продлится не дольше дня.

— Даже один счастливый день стоит много.

— Ты уверен, герой?— спросила Геката насмешливо.

— Уверен, — твёрдо сказал Язон.

— Что ж, тогда я помогу тебе. И твоя душа останется твоей. Я дарю её тебе за то, что тебя любит Медея, а ты любишь её больше, чем вообще возможно любить. Теперь уходи, откуда пришёл! А с утра пойдёшь во дворец...

ЯЗОН НИКОГДА НЕ ВИДЕЛ ТАКОЙ толпы людей. Казалось, будто всё население Колхиды собралось возле поля Ареса, чтобы увидеть, как герой попытается совершить обещанный подвиг. Язон с тревогой посмотрел на древнее солнце. Оно было в зените. В воздухе стоял запах жары и пьяного алоэ.

Солнце палило жарче и жарче. А Язон должен был ждать, стоя перед толпой возле поля, и не мог даже отойти в тень. Наконец, появились слуги. Вчетвером они с трудом тащили плуг. Язон поднял его один, но почувствововал, насколько тот тяжёл. И ему стало ясно, сколь чудовищной должна оказаться сила быков, для которых этот плуг ковался.

— Герой, начинай! — прогремел голос Апсирта.

Язон взял в руки крепкий стальной щит и уверенно ступил на поле.

Не успел он сделать и трёх шагов, как на него выбежали громадные медноногие быки. Животные были вдвое крупнее своих обычных собратьев.