В чистый четверг пожелали апостолы знать,
Где они будут великий исход поминать.
Молвил Христос: — Этот город нелегок помином.
Встретите вы у ворот человека с кувшином.
Молча идите за ним, и он вас приведет
Прямо к хозяину ветхого дома, а тот
В мужеской части покажет вам горницу мира,
Там приготовьте, что нужно не только для пира…
Все было сделано. Ученики, подбочась,
Ждали заветного часа. Настал этот час,
Только не сразу. Христос, преклонясь головою,
Каждому ноги омыл ключевою водою
И полотенцем обтер. И все сели за стол
С легким румянцем стыда, что нескоро прошел.
И преломил Иисус невечернее слово:
— Телом и кровью Моей через Духа Святого
Тут перед вами становятся хлеб и вино.
Ешьте и пейте. Но большего вам не дано…
Тайная вечеря! Что-то твой страх затянулся.
Петр зашумел, и Христос на него улыбнулся:
— Петр, что ты делаешь? — Петр на ответ был не трус:
— Ем Твое тело и пью Твою кровь, Иисус!
Тайная вечеря! Тайна твоя вечереет.
Воздух мрачнеет. Во мраке предательство зреет.
Голос Христа промерцал над столом и погас:
— Тот, кто предаст Меня вскоре, сидит среди вас!..
Насторожился Иуда: — Не я ли, Учитель?
Молвил Христос: — Ты сказал, — И замолк вопроситель,
Ибо замыслил предать по Закону Христа,
Да поцелует сам дьявол Иуду в уста!
Что-то навек во все стороны мира упало.
То, что упало, гласит поговорка, пропало.
С места вскочили одиннадцать учеников.
— Кто? — возопили, как эхо грядущих веков.
Эхо грядущих веков отзывается глухо.
Встал Иисус и шепнул Иоанну на ухо:
— Тот, кто предаст, примет чашу из левой руки…
Тайная вечеря! Шепот твой полон тоски.
Взял Иисус чашу полную левой рукою
И мимо времени подал Иуде с тоскою,
И через руку вселился в того темный дух.
Вспыхнул Иуда во злобе и сердцем потух.
Все-таки выпил. Когда же его затошнило,
Он посмотрел на Христа тяжело и уныло.
Молвил Христос с озиранием учеников:
— Ешьте и пейте на благо идущих веков
Тело и кровь, что за вас предаются на муки.
Память Мою на земные берите поруки.
Будьте как люди. А большего вам не дано…
Ели и пили апостолы — хлеб и вино
Были наполнены веяньем Духа Святого.
Только Христос не коснулся того и другого.
Голос Петра раскатился во всю круговерть:
— Боже, с Тобою приму и темницу и смерть!
Глянул Христос на Петра краем вещего глаза:
— Не пропоет этой ночью петух, как три раза
Ты от Меня отречешься… — И Петр замолчал.
На Елеонской горе звездный ветер крепчал.
А на великую глушь Гефсиманского сада
Тихо ложилась ночная роса и прохлада.
Верные люди, как будто почуя беду,
Остановились в глухом Гефсиманском саду.
Молвил Христос, их на час оставляя: — Крепитесь!
Чтобы не впасть в искушенье, все время молитесь. —
Пал на отверженный камень и к Богу воззвал:
— Отче! Молю, чтобы час сей Меня миновал.
Если возможно, пребудь это время со Мною.
Да обойдет Меня чаша сия стороною.
Впрочем, не как Я хочу, а как Ты повелишь…
Звездной росою покрылась великая тишь.
Сын Человеческий потом кровавым покрылся.
В облаке света неведомый ангел явился
И на страданья сочувственным взором взирал,
Краем лилейного облака пот утирал,
И покраснело оно от кровавого пота…
Глянул Христос — а людей одолела дремота.
Долго крепились одиннадцать учеников,
Но задремали, как память прошедших веков.
Он пробудил их и дважды промолвил: — Крепитесь!
Чтобы не впасть в искушенье, все время молитесь. —
Пал на отверженный камень и к Богу воззвал:
— Отче! Молю, чтобы час сей Меня миновал.
Если возможно, пребудь это время со Мною.
Да обойдет Меня чаша сия стороною…
Долго крепились одиннадцать учеников,
Но задремали, как немощь идущих веков.
Он пробудил их и трижды промолвил: — Крепитесь!
Чтобы не впасть в искушенье, все время молитесь.
Пал на отверженный камень и к Богу воззвал:
— Отче! Молю, чтобы час сей Меня миновал.
Если возможно, пребудь это время со Мною,
Да обойдет Меня чаша сия стороною…
Долго крепились одиннадцать учеников,
Но задремали, как совесть грядущих веков.
Глянул Христос, прерывая моленье о чаше,
И произнес укоризненно: — Ваше есть ваше…
Факелы света мелькали и шум нарастал.
Молвил Сын Божий: — Все кончено. Час Мой настал …
Ученики от тяжелого она пробудились,
