— Постойте, Катерина Сергеевна! Подойдите! Тут вот спрашивают… Ну куда же вы, Катерина Сергеевна?!
Катя шла, от досады перекосив лицо и молясь, чтобы охранники подумали, что это зовут не ее. Но, как специально, вокруг не было ни то что других девушек, а вообще ни души. Да еще и рабочий громко звал ее по имени. От досады Катя зло сплюнула, чего никогда не делала на улице. Тут рабочий, сказав спрашивающей что-то женщине, чтобы она подождала, побежал за Катей. Но женщина не стала ждать и побежала вместе с ним.
— Ну куда же вы, Катерина Сергеевна?! — громко говорил рабочий, догоняя ее. — Вот женщина спрашивает…
— Что?! Что она спрашивает?! — прорычала Катя, повернув к нему перекошенное от злобы лицо и косясь на медленно удаляющихся охранников, продолжающих со смехом оглядываться на нее. В машине Роберта, уже проезжающей перекресток, стекло так и не открылось, значит, он сам мог и не заметить ее. Но от этого становилось не легче. Катя резко достала из сумки бумаги и со злобным выражением лица сказала, протянув их женщине. — Что вам надо?! Это комплекс социальной сферы столицы устанавливает эти кабинки!!! Вот бумаги, нате читайте!!!
— Да я не за этим, — взволнованно сказала женщина, как-то странно подпрыгивая на месте. — Когда эти туалеты заработают? Сейчас? А то я умру прям здесь…
Она с такой надеждой смотрела на Катю и так семенила ногами от нетерпения, что рабочий беззвучно засмеялся и отвернулся, чтобы женщина этого не заметила. Но Кате было не до смеха. Она с громким стоном, как будто ей задают этот вопрос как минимум в тысячный раз, выдохнула и закрыла глаза. Ей вдруг сразу представилась картина, как она сидит возле этих туалетов на стуле и принимает плату за их посещение. Тут к ней подходит Роберт и тоже протягивает десять рублей, мило улыбаясь. Катя смущенно берет деньги и, оторвав с метр туалетной бумаги, опускает взгляд и протягивает ему. Он все так же мило улыбается ей и заходит в кабинку.
— Нет! — громко со стоном выдавила из себя Катя. Она не открывала глаза и махала руками, как будто отбивалась от невидимой осы. — Нет! Нет! Нет!
— Что нет, не поняла? Я говорю, вы когда работать начнете? — нетерпеливо топчась на месте, проговорила женщина.
Катя открыла глаза и, уставившись на нее ненавистным взглядом, прокричала:
— Никогда! Никогда!
— Что это с вами? — изумленно спросила женщина, от неожиданности перестав перебирать ногами.
Катя быстро сунула бумаги в руки уже опять повернувшемуся рабочему и побежала прочь, доставая на ходу телефон.
— Что это с ней? — недоуменно спросила женщина у рабочего.
Тот только пожал плечами, сам удивленно глядя вслед Кате, которая уже чуть ли не кричала в телефон на ходу:
— Петя! Я не могу здесь работать! Нет, не могу! Давайте я лучше на самой станции работать буду, на приемке там или где! Хоть с гамном там с этим возиться! Только не на улице, не на виду! Ну пожа-алуйста, Петь!
* * *
Было уже темно, когда на станцию, которую приятели уже успели назвать газовой, приехали Петя с Толиком. Там как раз принимали первую партию экскрементов, которую собрали со всех установленных туалетов и привезли. Вообще-то все работы здесь они отдали под руководство Феди, под началом которого было еще двое человек. И новоявленный начальник производства спросил у выходящих с джипа руководителей компании:
— Так, а вы че приехали-то? Я бы и сам тут справился.
— Сейчас нам предстоит первый заброс сырья в баки, и мы, как учредители, обязаны присутствовать при этом, — ответил Толик, закрыв за собой дверь.
— Да-да, Федя, — подтвердил Петя, подойдя на костылях с другой стороны, — традиция такая. Это как закладка первого кирпича на строительстве.
— Так в таких случаях руководство, которое приезжает, сами этот кирпич закладывают, — отозвался Федя. — Я видел по телику, и мэр даже первый кирпич клал, да и президент, бывало, первый лопатой копнет.
— Ну и мы тоже забросим по первой лопате, — тут же отозвался Петя и посмотрел на друга. — Да, Толик? Не будем нарушать традиции?
— Конечно, не будем. Все, как положено, сделаем. И обмоем, — сказал Толик и, открыв опять дверь машины, достал оттуда две бутылки шампанского, новую упаковку бокалов и фотоаппарат. Глянув на заднее сидение, он обратился к сидящим в салоне девушкам: — А вы чего сидите? Пойдемте, это же наше общее дело!
Из машины неохотно вылезли Катя и Юля. Они были не в настроении. И не столько из-за того, что двум ненавидящим друг друга девушкам пришлось сидеть вместе на заднем сиденье джипа. Просто у каждой были свои причины. Катя не смотрела на Федора, потому что ей было стыдно. Еще вчера она клялась, что будет работать по-стахановски и перевыполнит план. А сегодня поняла, что не сможет собирать деньги у туалетов на людях. Она смотрела в землю, не поднимая глаз на мужа. А Юля была просто подавлена от того, что ей приходится заниматься таким противным для ее персоны делом.
— О-о, а на точках кто стоит, не понял? — недовольно глядя на жену, спросил Федя и недоуменно посмотрел на брата.
— Да все нормально, Федя, — успокоил его Петя, положив руку на плечо. Он решил попозже сказать брату, что Катя теперь будет работать с ним. — Сейчас мы все вместе должны быть при первой закладке.
— Да! — радостно поддержал его Толик, звеня бутылками. — Мы теперь каждый год будем отмечать этот день. Первое февраля — это будет наш профессиональный праздник!
Все засмеялись и в превосходном настроении двинулись к помещению станции, куда уже протаскивали трубу из машины, которую в народе называли гамновозкой. Петя с Толиком сразу на входе разделись, они оба были в костюмах, при параде. Катя взволнованно вздохнула, смотря на всех мужчин. От благополучного исхода их предприятия зависело ее материальное положение, что беспокоило ее больше всего на свете. Новоявленные начальники обвели взглядом все новшества, которые тут ввел Федя. Все баки были выстроены в ряды, и к ним были приварены какие-то трубы.
— А это что за трубы? — спросил Толик, показывая пальцем.
— Так это ж отопление, — гордо объяснил Федя. — Зачем нам на подогрев энергию и деньги тратить? Я из батарей сюда трубы вывел и ко всем бакам приварил. Бесплатно разогреваться будет гамнецо.
— А, точно! — восхитился Петя. — Как бражку раньше родаки ставили возле батареи, чтобы лучше бродила! Да?! Молодец, Федя!
Федя гордо поднял голову, довольно смотря на них и оглядываясь на своих подчиненных. Но Толик резонно заметил:
— Так это ж только до весны, потом отопления не будет.
— Ну и что?! — радостно возразил ему Петя. — Это ж каждые полгода так будет, во время отопительного сезона! Вообще бесплатный газ получается!
— А мы и летом что-нибудь придумать сумеем, — гордо добавил Федя. — Солнце используем! Крышу сделаем из стекла с прослойкой, типа как увеличительное стекло, и все! Только в пасмурную погоду подогревать придется, остальное все бесплатно будет!
— Молодец-молодец, брат! — радостно обнял его за плечи Петя, предварительно отдав ему же костыли подержать. — Давай-давай, дерзай! Твори! Изобретай! А мы с Толиком это все на поток поставим и деньги будем качать! — он отпустил Федю и, взяв обратно костыли, сказал с нетерпением. — Ну, давай начинать! Как тут, что?!
Федя сразу сделал знак своему помощнику, и тот вышел на улицу. А сам Федя подошел к первому баку, куда уже была опущена гофрированная резиновая труба из машины, и подозвал Петю с Толиком.
— Да тут просто все, — со значимостью в голосе начал объяснять он, показывая рукой. — Вот это труба из машины. По пути он слил воду с мочой через сетчатый фильтр, и сюда нам чистый кал привез. Самый цинус. Сейчас он там включит, и чистое гамно в бак пойдет. Во!
С улицы раздался характерный звук, который издает такая машина, откачивая канализационные стоки или сбрасывая их. И почти сразу же из шланга пошло то самое бесплатное сырье, на котором друзья собирались разбогатеть.
— Еееееэээээ! — весело закричали они все втроем в один голос.
