Толик подвез Петю к дому уже поздним вечером, но вопреки обыкновению бабушки все еще сидели на своих местах. Петя и остальные в джипе были не в том состоянии, чтобы обратить на это внимание. Федя с Катей, которых Толик тоже собирался потом подвезти до дома, сидели молча, даже не зная, что сказать Пете на прощание. Молчал и сам Толик, который прогорел вместе с Петей уже второй раз. Петя грустно вздохнул и, дернув ручку, чуть приоткрыл дверь, чтобы выйти. Но вдруг остановился и задумался, равнодушно взглянув на бабушек, которые при виде подъехавшего джипа почему-то поднялись и уставились на машину явно выжидающим взглядом. Потом повернулся ко всем и сказал:

— А пойдемте ко мне, хоть напьемся с горя. У меня водка дома есть, пол-ящика.

Катя с Федей промолчали. Толик немного подумал и сказал:

— Да пойдем, че еще делать остается… Может, напьемся, да еще что-нибудь придумаем. Деньги-то не все истратили.

Они оба открыли двери и вышли из машины. Катя с Федей, мнения которых в общем-то никогда и не спрашивали, тоже стали выходить. Тут-то на Петю с Толиком и набросились все бабушки, перекрикивая друг дружку и размахивая ящиками, которые прятали до этого за спинами.

— Вы что ж это делаете, паразиты вы этакие?!

— Сволочи, использовать нас вздумали?! — зло кричала баба Клава, пытаясь ударить Петю ящиком прямо по голове.

— Да мы вас за это, сукины дети!!!

Петя с Толиком, как могли, уворачивались от летающих над головой ящиков. Петя даже пытался прикрываться костылями, и раз за разом раздавались гулкие металлические звуки. Он кинул брату ключи. Федя с Катей рванулись к подъезду и стали трясущимися руками перебирать ключи, чтобы открыть домофон, но получилось у них это далеко не сразу. Соседи начали выглядывать в окна на шум во дворе.

— Че вы мелете, бабы?! С чего вы взяли?! — прорываясь к подъезду, Толик пытался сделать вид, что ни в чем не виновен.

— Не врите, скоты, нам уже все рассказали! — кричала тетя Маруся.

— Вот вам ваш газ, сволочи! — крикнула баба Клава и метнула свой ящик в Петю, который уже прорвался к подъезду и закрылся от летящего снаряда костылем.

Наконец домофон пикнул и дверь открылась. Федя с Катей, сначала застряв в дверях, пытаясь проскочить в подъезд одновременно, все же ворвались в подъезд и сразу побежали по лестнице на второй этаж, открывать дверь отбивавшимся. Петя, почувствовав свободный путь к отступлению, осмелел и крикнул, врываясь в подъезд вслед за Толиком:

— А что, зря мы вас кормили, что ли?! Думали, на халяву все?! Бесплатный сыр только в мышеловке!

— Ах ты!!! — кинула в него свой ящик и Прасковья Федоровна, но попала в уже закрывающуюся дверь.

Юля открыла глаза от невыносимой вони вокруг. Едва она приподняла тело, как наверху эта вонь стала еще сильнее, и она стала задыхаться. Помимо ужасного воздействия на обоняние, этот газ еще и сильно резал глаза, слезы текли почти ручьем, и она закрыла глаза. Вслепую, на ощупь, она попыталась закрыть ручки газа, но никак на них не попадала. Каждый раз, махая рукой в сторону, где должна быть ручка, она попадала мимо и лишь вскользь проходилась по плите. Юля попыталась приоткрыть глаза, чтобы разглядеть ручки, но слезы долго не давали ей этого сделать. Когда же ей удалось вытереть глаза и чуть-чуть приоткрыть их, ее взгляд сразу упал на ящик, закрепленный над плиткой. Несмотря на расплывчатое от слез изображение, она все же разглядела на нем надпись «баба Клава». В ужасе вскрикнув, Юля опять попыталась попасть в ручки, но в этот момент она хватанула ртом отравленный воздух и потеряла сознание.

Федя с Катей и Толиком первые ворвались в квартиру, оставив открытой дверь убегающему медленнее всех на костылях Пете. Но едва они все оказались на пороге, как в нос им ударила такая жуткая вонь, что они закрыли нос и побежали на балкон. По дороге Федя с Толиком увидели лежащую в кухне Катю и бросились к ней. Но как только оба присели, чтобы попытаться поднять ее, глаза их залили слезы, и они махали рукой, на ощупь ища выход.

Петя заскочил в квартиру последним, преследуемый неугомонными бабушками. Но сразу с порога, едва хватанув ртом атмосферу квартиры, он тут же попытался выскочить назад, где сразу же наткнулся на тетю Марусю. Он быстро вдохнул свежего воздуха в подъезде, задержал дыхание и бросился в квартиру. Тут же он увидел, как в кухне беспомощные Федя с Толиком бьются в косяк как слепые котята, пытаясь вытащить за руки бесчувственную Юлю. Они кричали и хрипели так, как будто уже задыхаются. Петя бросился к ним на помощь, но и его глаза не выдержали резкости запаха и их стали заливать слезы. А когда он не выдержал и выпустил свежий воздух из легких, то тоже начал задыхаться и закричал. Федя с Толиком в этот момент, нащупав выход, уже бросили Юлю и спасались сами. Натыкаясь на стены и косяки, они с криком стали прорываться на балкон мимо бабы Клавы, бьющей их в прихожей ящиком по головам. Остальных бабушек остановила на пороге квартиры глухая газовая стена. Когда баба Клава огрела ящиком уже не выдержавшего Петю, который бросил Юлю и тоже прорывался на балкон с закрытыми глазами, она увидела лежавшую на пороге кухни Юлю и воскликнула:

— Ой, батюшки! Что это с Юлькой?! Что у вас тут происходит?!

Она бросила ящик и подбежала к Юле. Уже оказавшиеся на балконе Петя с Федей и Толиком кричали ей в один голос, ловя ртом свежий воздух:

— Давайте ее на балкон, баба Клава, пожалуйста!!!

— Спасите ее! Она легкая, вы справитесь!

— Вам-то все равно, свое не воняет! Тащите ее волоком! Вы же сильная!

Мощная баба Клава взяла Юлю за руки и поволокла прямо по полу в зал, недоуменно смотря на закрывающих на лестничной площадке носы подруг.

— Что тут у вас творится? Газ, что ли, открыли? А почему я ничего не чувствую? — недоумевала она, подтаскивая Юлю к балкону.

— Ну так еще бы! — ответил Федя, вдохнув более-менее свежего воздуха на балконе и вбежав в комнату на помощь бабульке. Он подхватил Юлю на руки и, все еще задерживая дыхание, вынес на балкон, где Юля сразу закашлялась и зашевелилась.

— Дыши, дыши, Юлька, — радостно стали подбадривать ее все.

— Ой, — недоуменно произнесла Юля и открыла глаза. Она с шумом вдыхала свежий воздух и, увидев вокруг себя счастливые лица родных, которые были все в слезах, непонимающе произнесла: — Что это было?

— Да ерунда, Юлька, будешь жить! — воскликнул счастливый Петя и обнял жену вместе с Толиком и Федей, которые смеялись и вытирали слезы. Стоявшая на пороге балкона баба Клава недоуменно смотрела на них, не понимая, что произошло и чему они так радуются.