— И я о том же, — сказал Деррик.

— Касркины, за мной! — крикнул капитан, включив цепной меч. — 88-й, прикройте нас!

— Да вы шутите! — Таан схватил Тэйда за руку, чувствуя кабели и металл под рукавом. — Это самая глупая вещь, которую вы когда-либо делали.

Свободной рукой Тэйд постучал по серебряной медали на своем шлеме.

— Возражение принято, — поправился Деррик, отпуская руку Тэйда. — Это вторая по глупости вещь, которую вы когда-либо делали.

— Ну, так мы идем или что? — прорычал Джевриан. — Война еще продолжается, если вы не забыли.

— Будь осторожен, славный мальчик, — ухмыльнулся Таан.

— За Императора! — воскликнул Тэйд и рванулся вперед. Джевриан и его касркины бросились за ним, рядом с ними бежал Рекс.

То, что произошло дальше, заняло лишь полминуты. Для Таана и его людей, прикрывающих эту атаку огнем, все длилось несколько секунд. Для Тэйда — казалось, почти час.

Дредноут был ранен. Огонь «Руки Мертвеца» поразил его. Иначе Тэйд не пытался бы совершить что-то, настолько… настолько глупое.

Тэйд вывел касркинов на открытое пространство. Покалеченный дредноут неуклюже повернулся, пытаясь нацелить свою плазменную пушку, но кадианцы были уже слишком близко. Цепной меч Тэйда вонзился сзади в коленный сустав боевой машины, разрубая кабели, скользкие от гнойной мерзости. Другой удар воющего меча пришелся в бедренный сустав, и меч застрял в нем. Дредноут взревел в гневе. Тэйд сжал зубы, чувствуя, как меч вырывается из рук, когда зубья цепного клинка крушили более уязвимые механизмы сустава дредноута.

Касркины развернулись веером, огнем хеллганов отбросив еретиков, не позволяя им вмешаться в безумную рукопашную схватку Тэйда с дредноутом. Джевриан набросился на дредноут спереди, силовая сабля касркина засветилась сияющей энергией, когда Джевриан включил ее. Он стрелял в упор из хеллпистолета, прожигая дыры в огромном покрытом гноем остове дредноута, возвышавшемся над ним.

— Быстрее, черт! — крикнул он. Тэйд пилил сустав, отвернув голову от потоков вонючей маслянистой крови, хлынувшей из перерезанных шлангов и кабелей.

Джевриан бросился в сторону, когда ревущий дредноут нанес удар огромным цепным кулаком. Но даже лежа на земле, касркин все еще оставался в секторе удара, и в последнюю секунду поднял силовую саблю, пытаясь блокировать падающий на него цепной кулак. Удар был страшным; Джевриан почувствовал, как что-то треснуло в плече, и отлетел метров на десять, приземлившись с грохотом панцирной брони, изрыгая кадианские ругательства. Шатаясь, он встал на ноги, сжимая рукоятку сломанной силовой сабли, и чувствуя, как искры сыплются из глаз. Наполовину оглушенный и со сломанной рукой, он снова бросился в атаку, выкрикивая боевой клич касркинов.

— Не отступать! Не сдаваться!

Касркины подхватили боевой клич, стреляя в еретиков, дерзнувших приблизиться.

— Ни числом! Ни огнем!

Тэйд вырвал цепной меч из разреза, и снова со всей силой ударил им по уже покалеченному бедренному суставу. На долю секунды клинок отскочил, потом жужжащие зубья с новой яростью вгрызлись в механизм. Дредноут попытался развернуться, но эта попытка окончилась лишь скрежетом ломающихся механизмов и визгом поврежденных суставов.

Тэйд почувствовал, как зубья клинка вонзились в твердый металл, распиливая несущие элементы ноги дредноута, вгрызаясь в металлические кости машины. Дредноут зашатался, бешено размахивая цепным кулаком, и выстрелил из плазменной пушки в землю.

— Давай! — крикнул Тэйд, высвободив цепной меч. Капитан отскочил назад, за пределы радиуса удара цепного кулака дредноута, который шатался и кренился, склоняясь к земле.

Джевриан, хотя одна его рука была сломана, взобрался на вражескую боевую машину. Он вонзил свой сломанный клинок, искрившийся силовым полем, нестабильным, но еще работающим, в лобовую броню шатающегося дредноута, и вогнал по самую рукоять. Правая рука сержанта-касркина, затянутая в перчатку, вцепилась в край зияющей пробоины от снаряда автопушки. Джевриан подтянулся одной рукой, упираясь ногой в рукоять силовой сабли, воткнутой в броню.

Покалеченная боевая машина Гвардии Смерти, шатаясь, отчаянно молотила цепным кулаком и пыталась стряхнуть человека, цеплявшегося за ее броню. Джевриан прижал ствол хеллпистолета к смотровой щели в богато украшенной лобовой броне дредноута и нажал спуск.

Дредноут замер. Его пилот когда-то был космодесантником, заключенным в ходячем адамантитовом саркофаге, древнем творении Механикус. Огонь хеллпистолета пронзил иссохшую оболочку — все, что осталось от воина внутри — разорвав бывшего человека на куски и лишив дредноут последних признаков жизни.

С низким гулом огромная машина отключилась. Джевриан спрыгнул с дредноута, на случай, если тот рухнет. Но дредноут не упал; он просто стоял, неуклюже накренившись, руки безжизненно свисали по бокам. Видя гибель своего защитника, остатки СПО обратились в бегство. Кадианцы провожали их огнем лазганов, стреляя бегущим еретикам в спину и убивая еще больше солдат Великого Врага.

Тэйд и Джевриан вернулись к Таану, оба тяжело дышали.

— Чертов ад, — сказал Деррик.

— Ага, — кивнул мастер-сержант. — У меня рука сломана, — сказал он, только сейчас заметив это.

Тэйд улыбнулся своей кривой усмешкой, похлопав Рекса по хромированной голове.

— Надеюсь, мы не встретим еще одного такого.

Через семнадцать секунд десантный модуль размером с танк — окрашенный в черный цвет, и еще больше почерневший от жара при падении в атмосфере — врезался в землю в пятидесяти метрах от позиций 88-го полка. От удара в воздух взметнулась волна грязи, комья земли застучали по шлемам и наплечникам кадианцев. С рычанием механизмов борта десантного модуля раскрылись, как лепестки цветка, и с лязгом упали на землю, став аппарелями, по которым спускались Астартес Гвардии Ворона.

Десять гигантов вышли, подняв болтеры в поисках целей. Через секунду Астартес одновременно опустили оружие. Они собрались вокруг разбитого, истекающего кровью и гноем корпуса мертвого дредноута. В наушнике Тэйда послышались слабые вокс-щелчки — космодесантники обсуждали друг с другом то, что они увидели. Один из них подошел к усталым кадианцам. Тэйд узнал его по броне и сделал знак аквилы. Его солдаты повторили салют.

— Победа или смерть, брат-капитан.

Астартес ответил не сразу. Потом, самым человеческим жестом, который Тэйд когда-либо видел у одного из Избранных Императора, Корвейн Валар указал большим пальцем в направлении дредноута.

— Впечатляющая работа, капитан.

Тэйд почувствовал, что улыбается.

— Спасибо. Кстати, мы будем рады, если вы поможете нам со следующим.

Солтан, кладбище шпиля Ярит, монастырский сектор

ДВА ЧАСА СПУСТЯ кадианцы оставили своих мертвых.

— Отвоевание Катура прекращено, пока не прибудут подкрепления, — объявил инквизитор Кай, обращаясь к выжившим бойцам 88-го полка. Небо темнело — собирался дождь.

— Я говорил с командиром Гвардии Ворона и установил связь с тем, что осталось от сил Имперской Гвардии в Солтане. Картина мрачная. Астартес уходят — у них свои задачи в городе, и они будут сражаться с Гвардией Смерти на своих условиях. Полкам Имперской Гвардии остается только продолжать организованное сопротивление, насколько это возможно после этой… этой катастрофы.

Кадианцы — их осталось меньше ста пятидесяти — стояли, слушая инквизитора.

— Что с остальными частями полка? — спросил один солдат. — Что с полковником Локвудом?

— Мы потеряли связь с тем, что оставалось от сил полковника, — сказал Тэйд. — Они были атакованы силами, значительно превосходящими те, что атаковали нас. Шансов на выживание у них немного.

— Что насчет знамени? — спросил Деррик. — Если я должен умереть здесь, я хочу умереть под знаменем 88-го.

— Он прав, сэр, — сказал Вертэйн. — Если мы — все, что осталось от полка, мы не можем бросить его знамя в грязи.