Первым кто заприметил Арубатура, был корабельный плотник Друир. Висевший под реей человек его ни как не удивил. Он, как будто не замечая его, прошёл мачту и только потом запрокинув голову вверх, спросил:

— Ну, как висится?

— Да ничего. Вид красивый. — Ответом подивился сам Фук. Вместо того чтоб просить о помощи, его язык и здесь решил сострить.

— Ну-ну. — Всё что на это сказал Друир и только после того как Арубатур увидел, что помощь уходит, закричал:

— Эй! Сними меня отсюда! Помоги мне! — Плотник только этого и ждал. Он торжественно повернулся, расплывшись в улыбке и щурясь от утреннего солнца, сказал:

— А что я буду иметь с этого?

— А что ты хочешь?

— Ты скостишь весь мой долг и остальных тоже.

— Нет! Я не могу. Я честно выиграл… — Договаривал он уже в спину уходящему плотнику. Перспектива висеть Фука не радовала. — Эй! Хорошо, хорошо. Я согласен!

Тут же из трюма показались ещё три головы. Они ловко, как кошки, взобрались по вантам к рее и стоя на пертах, схватили обессиленного Фука. В руках одного мелькнул тесак, другие рванули Арубатура наверх и через секунду он уже шатаясь стоял на пертах, не чувствуя рук и ног. Голова его кружилась и спуститься на палубу тоже была проблема для него, но с помощью спасителей ему это удалось и наконец, достигнув более менее устойчивого основания, Фук рухнул без сил и тут же был окачен ведром холодной, морской воды. Правда, сил это ему не придало. И поняв, что человек сегодня не трудоспособен, его отнесли в трюм и уложили в гамак. Арубатуру теперь было наплевать на вонь в трюме, на вынужденное прощение всего долга команды, он лежал. Пусть его руки страшно болели, но он не висел.

К тому времени, когда Фука сняли с реи, половина команды уже проснулась и отметила прощение долга, радостной песней и непременно кружкой черудеи. К тому же, у многих сильно болела голова после вчерашнего, а может и позавчерашнего, у большинства она каждый день по утрам болела и поэтому, напиток был как нельзя кстати. Орион, проснувшийся от бурной радости команды, незамедлительно выскочил на палубу, но причины веселья уже не обнаружил. Его отнесли вниз.

— Что за причина радости? — Спросил Орион у первого, кто стоял ближе всего. Им оказался Сайморол, уже проспавшийся, но по-прежнему опухший и с жутко болевшей головой. Чёрный Сай тоже задолжал Арубатуру немного и ему тоже было чему радоваться, хотя и без того, пара кружек черудеи были бы его.

— Твоего дядю… Того… К рее и баста.

— Фука? — Орион хоть и недолюбливал бывшего мельника, но сейчас жалость пересилило всё. — Где он?

— В трюме, наверное, встать не может.

— Его били? Он жив?

— Конечно жив, через пару дней оклемается и за работу. Долг то пришлось скостить, полностью.

Орион не заметно отдалился от ликующей толпы и попытался незаметно проскочить к Фуку, но его путь преградил капитан Крикс.

— Ты куда? — Его вопрос спугнул Ориона, который не ожидал его увидеть.

— Да так… Посчитать запасы хотел.

— Ложь. — Грозные ноты в голосе капитана, заставили Ориона отступить на шаг и замереть. — Думаешь, я не знаю, что твой так называемый дядя, отлынивал от работы. — Голос его смягчился, но Ориону от этого было не легче. — Он поступил опрометчиво. Он настроил против себя команду и это его ошибка. Он может хороший игрок, но слава властителям Дириуса, что он не кормит рыб в это чудное утро. Запомни Орион, не иди ни когда против команды. Даже я это не смею…

— Капитан, не ужели вы никогда не шли против желания команды?

— Никогда. Пираты не щадят тех, кто против них.

— А когда Бруи- бородач показал вам карту, команда тоже была за?.. — Орион и сам не понял, почему он вспомнил об этом, но слово не поймаешь.

— Странно, ты опять вспомнил эту карту. Она не даёт тебе покоя? — Крикс сделал паузу, размышляя о чём-то. — Давай встретимся за обедом и поговорим, у меня тоже есть к тебе вопросы. — С этими словами капитан освободил дорогу Ориону и тот медленно, раздумывая над словами Крикса, побрёл к Фуку.

Арубатур лежал в гамаке и стонал. Нельзя сказать, что ему было ужасно больно, хотя боль присутствовала, но притупилась и была не так уж не выносима, просто Фук тем самым хотел привлечь внимание кого-нибудь и выдавить жалость к себе.

Да и обида, за вынужденную потерю приза, давала о себе знать. Внутри Фук проклинал пиратов, которые не могут держать своё слово и сподобились на такой "грязный" поступок. Он то, честный игрок, обыграл полкоманды, а те, не могут принять поражение достойно. Пираты, одним словом. Размышляя над этим, Фука захлестнула неуёмная ярость и чувство мести. Он твёрдо решил- отомстить, он ещё не знал как, но жестоко. " Одному трудно справиться, нужны союзники. Но кто? Все против меня. Ничего, время есть, я переманю на свою сторону многих. Подниму бунт, свергну капитан, уничтожу всех, кто меня повесил". — Думал Фук и вновь застонал, чтобы поймать одного из будущих друзей.

Орион как раз застал Арубатура стонущим и беспрерывно потирающим запястья своих рук. Он был первый, кто откликнулся на стоны Фука и подошёл. При виде подошедшего Ориона, потерпевший сразу же замолчал и уставился на мальчика, как будто первый раз его видит.

— Чего тебе? — Неожиданный вопрос Арубатура, застал врасплох Ориона. Фук говорил испуганно, опасаясь нового подвоха и Орион сначала пожал плечами, не найдя нужных слов в ответ, но потом сказал:

— Помочь пришёл. Ты не рад?

— Помочь? — Арубатур отвернулся от Ориона на бок. — Где ты был ночью, когда мне нужна была помощь?

— Спал. — Спокойно, ни чувствую за собой никакой вины, сказал Орион.

Арубатур словно и не слышал его ответа, он продолжал свой монолог:

— Меня связали, подвесили на рее, а ты даже не побеспокоился о друге. Я ждал, когда ты придёшь, когда поможешь мне, а ты спокойно спал. Сколько раз я спасал твою жизнь, а когда мне понадобилась помощь, он спал…

Орион попытался вспомнить, когда Арубатур спасал его, но как не старался, припомнить не мог. Тем временем, Фук не на шутку разошёлся: позабыв о боли, он эмоционально махал руками, приподнявшись в гамаке, говорил и говорил, о роли дружбы в жизни, о важности иметь надёжных друзей:

— … Ты даже не побеспокоился где я, почему не ночую в трюме. Тебя это не волновало, нет… Да?

Орион давно потерял суть разговора и не понимающе кивнул головой. Зря. Арубатура это ещё больше подхлестнуло и он с новой силой, продолжил:

— Вот! В этом вся твоя сущность. Ты только притворяешься другом, но такой друг, ещё хуже врага…

Наконец Орион понял, что Фука не остановить и надо побыстрее удалиться, дабы не загружать свои мозги пустой болтовней.

— Фук, я ухожу.

— Что? Только пришёл и уже уходишь. Как? Друзья так не поступают…

Концовку Орион уже не слышал, он поспешно покинул больного и поднялся на палубу. Писанина, подсчёты, рапорты, ждали его и он снова углубился в работу. В этот день он ещё раз спустился к Фуку, но тот не стал с ним разговаривать, лежал, надувшись, смотря в потолок. Орион даже попросил прощения, правда, не зная за что, так чтобы Фук успокоился, но тот снова промолчал. По-видимому, утром было сказано всё.

Весь в заботах Орион бегал по кораблю, из трюмов к капитану, от капитана к Буйю, от того ещё куда-нибудь и всё считал, записывал, опять считал, опять записывал. Такое рвение к работе и доскональный подсчёт провизии, стали не нравиться некоторым членам команды. Кок Янир, недовольный тем, что клерк каждый день считает продукты и старательно записывает употребление воды, несколько раз угрожал Ориону, но тот не внимал угрозам пирата, чувствуя за собой доверие и защиту капитана. С этим трудно было поспорить. Орион выполнял все поручения Крикса, у него не было ни одной ошибки, в общем, лучше клерка на "Империи" не было. Но над ним нависал меч и могла ждать участь Фука, а то и того хуже. В тёмном углу и капитан не поможет. После происшествия с Арубатуром, Орион это живо представлял, стал осторожнее.