Война в то время приносила доход, а не как в наше время — разорение.
Каждый воюющий, если он являлся с конем и вооружением, имел право на тимар — это участок земли, который он должен был обрабатывать сам, с помощью своей силы или рабов, которых ему предстояло захватить. Он шел в армию, служил, захватывал некоторое количество рабов и рабынь. Рабов он ставил работать на участок, рабынь — по дому, так что если была умная бай-бише (то есть старшая жена), то она этих жен терпела или, наоборот, заставляла их там кашу варить, дрова носить… ну, как домашняя прислуга. А он ходил в походы — в один, в другой, третий…
Понимаете, все до этого поступали точно так же, и ни у кого ничего не получалось, а вот у Османа628 и особенно у его сына Урхана629 все получилось. Но пришел XIV век, когда потомки Эртогрула перенесли свои военные действия в Европу.
Они стали одерживать победы над греками, они пересекли Балканский полуостров, укрепились в Европе, где люди должны были либо подчиняться, либо служить и получать за это плату и платить очень большие налоги. Либо переходить в ислам, получать тимар и присоединяться к ним. А славяне были не нужны (ведь сербы, болгары, македонцы — это очень храбрые люди). Хан обложил налогом всех своих подданных, налогом — мальчиками. Мальчикам этим было от восьми до четырнадцати лет. Приводили в Константинополь, обращали в ислам, учили турецкому языку, мусульманской религии и проводили с ними очень большие спортивные занятия. Из них делали пехоту: рубиться саблями, стрелять из лука, стрелять из пушки (целый корпус был топчи-биши — «топ» — это пушка). А другие стояли в строю с копьями. Эти ени-чери — янычары оказались исключительно верной, честной, храброй и сильной армией.
Они разбили всё европейское ополчение в 1394 году при Никополе. И даже бургундский маршал, маршал Бусико631 попал в плен, ну он выкупился, конечно. Потом они разбили польско-венгерское войско в 1444 г. и короля увели.
Единственно, с кем они не могли справиться, это — с Тимуром.[632] Но Тимур — это особая статья, и о нем мы говорить не будем, это что-то потрясающее.
Таким образом, оказалось уже не одно, а два вида войск. Сипахи, или синдхи — это конница, и янычары — это пехота. Но, погодите, — система усложнилась, но недостаточно, ведь Малая Азия выходит на Эгейское море и на Средиземное море. Нужен был флот, и тут они решили создать флот.
Конечно, сами кочевники-турки не умеют по морю плавать. И они объявили, что каждый, желающий получать хорошее жалованье и добычу, может к ним поступить. И со всего Средиземноморья — итальянцы, и арабы, и австрийцы, и французы — все бежали к ним, произносили одну фразу: «Нет божества, кроме Аллаха. Мухаммад — посланник Аллаха». И после этого им говорили: «Голубчик! Вот, пойди-то туда, тебе там сделают маленькую операцию (обрезание. — Ред.). Ты получишь свои деньги, зарплату и возможность повышаться. Капитаном корабля тебя сделают, каких мало кто видел. И оказался флот один из самых сильных в Средиземном море.
То есть опять усиливалась система.
Кроме того, после взятия Константинополя (в 1453 г. при Магомете II) последовало завоевание Греции. Они обратились на Восток и стали бить своих пленных туркменов, живущих на Ближнем Востоке на берегах Евфрата, Тигра. (Селим I в 1518–1520 гг. завоевал Армению, Сирию, Аравию и Египет. — Ред.) И всех настоящих турок, которые подчинились им, они заставили как мусульман служить у них в армии. Но, правда, обращались с ними плохо. Их ввели в регулярные войска, они назывались акынджи и работали или в разведке, или на каких-то земляных работах, они считались нестойкими и недостойными.
Это все равно увеличивало устои системы. Кроме того, им подчинились армии, которые жили в больших количествах в Туранских землях. Они и сказали: «Мы хотим сохранить нашу христианскую веру, но будем платить деньги в налог».
«Ладно, — сказали, — платите и за это храните вашу христианскую веру».
То есть система усложнялась.[633] Правда, можно сказать, что эта система была химерная. Армяне и тюрки принадлежат к разным суперэтносам, но в этой — химерной системе они, так сказать, уживались до момента, когда начало спадать пассионарное напряжение.
Знаете, такой профессор Смирнов Василий Дмитриевич, прошлого века он был, столетней давности профессор, работал он у нас на Востфаке. Он написал такую книжку и включил в нее большое количество переводов с турецкого «Кучибей Гомюрджинский и другие османские писатели XVI века» — о причинах упадка Османской империи, в которой он доказал, что Османская империя начала постепенно падать из-за переусложнения в системе,[635] из-за большого прилива иностранцев.
В это время очень многие поляки, не желавшие подчиняться России или Австрии, ехали к туркам, принимали ислам и занимали высокие должности, многие попадали в Диван,[636] то есть становились высокими начальниками, чиновниками, бюрократами. Ну, для этого нужно было сделать более серьезную операцию. Они шли, конечно, и на это — деньги ведь важнее всего, в конце концов. То есть оказалось переусложнение системы.
И тут турки начали терпеть поражения. Первое они потерпели в 1673 году, когда в Австрии их разбил польский король Ян Потоцкий. После этого австрийцы начали их постепенно оттеснять.[637] Но они, конечно, со всеми с ними справлялись,[638] а тут появились русские. Русские заняли северный берег Черного моря, Кавказ, Крым.
И турки, не имея твердой этнической основы, стали постепенно терпеть поражения, и к XIX веку Османская империя развалилась.
Россия была единственной страной, которая побеждала турок, а австрийцев и итальянцев — турки били, как хотели. Турция потеряла Крым и побережье Черного моря. Войны, которые стоили дорого, были неудачными. Турция стала постепенно разлагаться.[640]
Хотя те и назывались турками, но происходили то из поляков, то из немцев, то из итальянцев, то из французов — из кого попало, кто только захотел обвить себе чалмой голову.
Кончилось это страшной катастрофой в XIX в., когда турки вдруг сообразили, что им чего-то не хватает. — Денег! А откуда их взять? Оказывается, есть очень легкий способ — взять в долг, и они стали брать кредит под проценты у французских капиталистов на покрытие чрезвычайных расходов, а чрезвычайных расходов у них было огромное количество после побед Румянцева, Суворова, Кутузова, Дибича, который вошел в Адрианополь, — вообще много расходов было.
И тогда французское правительство пошло навстречу своей французской буржуазии и сказало: «Ну ладно, мы для вас взыщем этот долг».
Оно ввело флот в Эгейское море641 и потребовало таможни во всех портах, разработки соли и других полезных ископаемых как концессии, право сбора налогов, где угодно, пока они не вернут долг.
Итак, Турецкая империя, огромная страна оказалась колоссом на глиняных ногах. Она начала разваливаться и падать, а патриоты — поехали в Париж и стали там обучаться европейской культуре и цивилизации. Пожив некоторое время в Париже, они возвращались совершеннейшими французами и пытались устроить у себя какое-то подобие бонапартовского режима или даже республиканского. Это были младотурки.[642] Кончилось все тем, что эти младотурки произвели революцию, низвергли султана Абдул-Гамида.[643]
Хорошего в их управлении не было ничего, хотя они обещали всем свободу, но кончилось это резней армян. Около миллиона армян было вырезано турками, потому что младотурки заявили, что армяне против этого режима. А те, — действительно были против, потому что никакие недостатки старой организации исправлены не были. И те армяне, которые 500 лет жили под гнетом турецких султанов, — богатели, жирели и беспрепятственно размножались, населяя даже Америку, были жесточайшим образом этими «либералами» — убиты.
Турцию вот-вот должны были оккупировать войска Антанты.[644] Англо-французы заняли Константинополь, греки — Смирну и пошли в глубь Турции.
И тут случилась регенерация. Оказалось, что те турки, которые жили около Константинополя, возле Эгейского моря, в культурных городах, никуда не годны. Они могли только пить кофе, курить трубки, беседовать на любые темы — о погоде, о политике, о городских сплетнях, но защищаться они совершенно не умели.
