Литмир - Электронная Библиотека
A
A

– Спасибо, что приехала, – говорит он. – Я тут так сглупил, что даже стыдно. – Паз болтает ногой, и она видит, что щиколотка пристегнута наручниками к одной из гнутых спинок кровати. – Ключ у меня лежал прямо здесь, на столике. Более того, для надежности я его положил внутрь ремешка от часов, понимаешь? Ну вот, а потом ночью проснулся, полез машинально за часами, а этот чертов ключ зацепился за ремешок и упал на пол, вон туда. И рядом, и не дотянуться. Можешь его найти?

Лорна быстро находит ключ и передает Пазу. Тот отстегивает наручник.

– Спасибо. – Он широко улыбается. – Свободен, наконец-то свободен! Боже всемогущий…

– Ну что, похоже, я свою работу выполнила, – говорит она.

– Раз дело сделано, можно отдохнуть и развлечься. Ты сегодня как, временем располагаешь?

– Если не считать мелкой рутины, более или менее свободна. А какие у тебя предложения? Только имей в виду, никакого пьянства.

– Само собой. Слава богу, у нас в Майами и безалкогольных развлечений хватает, это ведь мировая столица увеселений. Ты любишь воду?

– Пить?

– Плавать. Ходить в море. Кататься.

– Ты имеешь в виду, кататься на парусной яхте?

– Нет, я имею в виду не яхту, а настоящую кубинскую рыбачью лодку, всю в рыбьей чешуе. Мы могли бы заплыть к рифам, забросить удочку и поймать рыбину.

– Ты наверняка знаешь все рыбные места.

– Некоторые знаю. Так ты согласна?

– Конечно, только мне надо заскочить домой и кое-что прихватить.

– Я поеду с тобой, – говорит он, – если, конечно, найду приличный способ одеться в твоем присутствии.

– Я могу закрыть глаза, – предлагает Лорна, что и делает мгновение спустя после того, как он, выглядящий действительно потрясающе, выскальзывает из-под покрывала и влезает в линялые джинсы и черную футболку с надписью «Guanta-namera comidas criollas», поверх которой набрасывает свободную клетчатую хлопковую рубашку с оборванными рукавами. Потом он пристегивает кобуру и кладет в задний карман футляр с полицейским жетоном.

– Так положено, – объясняет Паз, поймав ее взгляд. – Тебя это смущает?

– Думаю, нет. Но я никогда не проводила время с человеком, у которого при себе пушка.

– А вот и проводила. Не далее как вчера вечером, и было их штук пятьдесят.

– Я имею в виду, осознанно. Должно быть, это стремно.

– Привыкнешь, – мимоходом бросает он и выводит ее наружу.

Они садятся в его машину, далеко не новый, выцветший «датсун-зет». У бордюра перед своим домом она говорит ему, что вернется через минуту, и, открывая переднюю дверь, останавливается, сраженная осознанием того, что от похмелья не осталось и следа. Более того, с момента звонка Паза невротическая ипохондрия тоже куда-то подевалась. Чувствует она себя великолепно, давно так себя не чувствовала. Заходя в переднюю, Лорна мысленно собирает сумку. Ей нужен тюбик солнцезащитного крема и полотенце, а еще она хотела надеть бикини цвета голубой электрик, который купила на Антигуа.

Занятая своими мыслями, она почти не замечает человека, который наносит ей удар кулаком и выбегает из передней двери. Зато Паз, с удовлетворением смотревший вслед Лорне, облокотившись на машину, видит все прекрасно и реагирует немедленно. Беглец слегка поскальзывается на небольшом лоскутном коврике, постеленном Лорной перед входной дверью, а когда снова набирает скорость, Паз поверх крыши машины наводит на него пистолет и кричит:

– Замри! Стоять! Полиция! Ложись!

Беглец останавливается и растерянно таращится в его сторону. Паз видит, что это худощавый латиноамериканец, одетый в шелковистые тренировочные штаны, легкую черную безрукавку с надписью «Жара», выполненной наклонными красными буквами, и белые баскетбольные кеды «эйр». Парнишке лет двадцать с небольшим, решает Паз и лишь потом замечает темный плоский предмет, идентифицировать который он, сосредоточившись на лице этого человека, не может. Паз начинает понимать, что собирается сделать незнакомец, и его пробирает холод. Он наполняет легкие воздухом, чтобы снова крикнуть.

Правая рука человека тянется к поясу, а потом поднимается с зажатым в ней угловатым предметом. Это, конечно, может быть что угодно: игрушка, нож, кассетный плеер, но у Паза нет времени вникать в подробности. Звучат два выстрела, и латиноамериканец опускается на дорожку дома Лорны, складываясь на манер марионетки, как обычно бывает с подстреленными людьми. Из двух отверстий над и под второй буквой «а» сочится кровь. Паз бежит к человеку, видит, что тот не дышит, припадает к его наполненному кровью рту, ощущая окаймляющие его редкие волоски, потом надавливает на грудную клетку, и кровь выплескивается вверх между его пальцами.

– Я позвонила по девять-один-один, – произносит голос позади него.

Лорна, умница. Он продолжает массаж, хотя это явно безнадежно. Остается только уповать, что в руке у парня была настоящая пушка, хотя никакого оружия он не видит. А что видит, так это упавшую на дорожку и вставшую домиком, корешком вверх, школьную тетрадку. Точно такую же, как одна из тех, которые он купил для Эммилу Дидерофф.

Примечательно, что мы располагаем описанием этой сцены с точки зрения очевидца, уланского капитана Манфреда Эмса фон Фриша, запечатленным в книге его мемуаров «В Париж с Тринадцатым уланским» (1889).

«Неожиданно перед нами явилась хорошенькая девушка лет четырнадцати, слегка, как после сна, растрепанная, в шелковых туфельках, странно сочетавшихся с накинутым на плечи французским кавалерийским мундиром. Держалась она совершенно невозмутимо, как будто присутствие чужеземной конницы у нее во дворе было самым обычным делом. Я отдал ей честь и спросил по-французски:

– Маленькая мадемуазель, не видели ли вы случайно солдат французской армии?

– Меня удивляет, сударь, как вы осмеливаетесь задавать подобный вопрос, – ответила она на прекрасном немецком языке, – ибо он означает принуждение к выбору между осквернением себя ложью и изменой Родине. Ни один джентльмен не поставил бы леди в такое положение.

Признаюсь, подобный афронт основательно меня озадачил и рассердил, ибо она выставила меня невеждой перед моими солдатами.

– Боюсь, мадемуазель, превратности войны заставляют порой позабыть об этикете, – промолвил я.

– Тут, сударь, я категорически с вами не согласна, – возразила она. – Война никоим образом не может служить оправданием неучтивости. Ваш король не одобрил бы подобного поведения, как, полагаю, и ваша матушка».

Трудно найти лучшее свидетельство твердости духа и бесстрашия Мари Анж! Далее Эмс фон Фриш сообщает, что она предложила ему и его людям отдохнуть, распорядилась задать корму лошадям, но никакой информации о французах не предоставила. После того как пруссаки ушли, Мари Анж спешно оделась и приказала заложить экипаж. Она намеревалась как можно скорее отправиться в Метц, поскольку знала, что враг переправился через Мозель и отец будет переживать за ее безопасность.

Дорога на восток из Гравелотта была забита наступающими французскими войсками и местным населением; и с востока, и с севера доносились звуки канонады. Карете пришлось уступить дорогу артиллерийскому обозу, и, пока они ждали, Мари Анж услышала женский плач. Она вышла посмотреть, в чем дело, и обнаружила крестьянскую телегу, а в ней окровавленных мужчин, женщину и двоих детей. Уняв слезы, женщина объяснила, что они из Вилль-о-Пюи, их ферму французские солдаты превратили в опорный пункт, а в пристройку, где укрылась семья, угодил, с печальными результатами, которые она может видеть, прусский снаряд. Девушка немедленно отказалась от своего первоначального замысла, погрузила раненых крестьян в свою карету и поехала обратно в Буа-Флери.

Из книги «Преданные до смерти: История ордена сестер милосердия Крови Христовой».
Сестра Бенедикта Кули (ОКХ), «Розариум-пресс», Бостон, 1947 г.
39
{"b":"130764","o":1}